Колин Мэлой - Дикий лес

— Как красиво! — крикнула Прю.

— Так лучше всего осматривать княжество! — ответил генерал. Ветер, дующий на такой высоте, врезался в них с шумом, из-за которого было трудно разговаривать. — С воздуха!

Внезапно генерал накренился влево и спланировал по диагонали почти до самых верхушек крон. Желудок Прю куда-то рухнул. Она завопила, почувствовав, как свежие зеленые побеги титанических хвойных деревьев метут ей по коленкам. Стайка сапсанов-подростков, вылетевших на утреннюю прогулку, пристроилась к летящему генералу и в качестве разминки стала преследовать его, перелетая ему дорогу, подстрекая его лететь побыстрее и попробовать их обогнать.

— Важное дело, ребята! — крикнул он. Но они не отставали и продолжали играть с ним, пока он не сделал глубокий вдох и, предупредив Прю: “Держись!”, не ввинтился в воздух, замирая в полете, и не кинулся очертя голову в густую листву деревьев. Девочка завизжала и крепко вцепилась в перья на птичьей шее. Однако, не спускаясь слишком низко, генерал умело вышел из штопора и полетел через густые джунгли древесных сучьев, лавируя между ветвями, преграждавшими путь. Сапсаны изо всех сил старались не отставать, но не прошло и пяти минут, как им пришлось прекратить преследование. Как только погоня отстала, беркут расправил хвост и взмыл вверх из гущи веток. Когда они вернулись на исходную высоту, Прю увидела нечто необычайное.

— Ого! — воскликнула она.

— Королевское гнездо, — пояснил генерал, угадав объект ее восхищения.

Перед ними поднималось одинокое дерево, величественная хвойная дугласия, рядом с которой обычные деревья казались карликами. Ствол, даже на этой немалой высоте, был шириной с небольшой дом — Прю могла только догадываться, каков он был на уровне земли, — а верхние ветки вздымались футов на пятьдесят (легко!) над ближайшими деревьями. Самым необыкновенным в дереве было то, что верхние ветки занимала впечатляющая сеть крупных гнезд. Множество гнезд поменьше располагалось на более низких ветвях, в каждом обитали стайки воробьев и вьюрков; над ними гнезд было меньше, но сами гнезда были больше, там обитали семьи ястребов и соколов. На самом верху шпиль кроны венчало единственное огромное гнездо. Оно было футов тридцать в диаметре и сделано из самых разных растительных материалов. Здесь было все: еловые сучья, малиновые плети, побеги плюща и стебли мать-и-мачехи, цветущая настурция и кленовые ветки. Чаша гнезда была покрыта гладким слоем глины и казалась самым уютным местом, какое только можно представить — но, увы, оно пустовало.

— Личная резиденция князя, — торжественно объявил беркут.

— Что вы теперь будете делать без филина Рекса? — спросила Прю сквозь рев ветра. Они несколько раз облетели по кругу комплекс Королевского гнезда, прежде чем продолжить полет на север.

— Гнездо будут хранить и поддерживать в порядке, пока он не вернется. Если же Южный лес откажется отдать его, начнется война. — Беркут выгнул крылья назад и набрал скорость, город гнезд под ними постепенно редел.

Прю обеспокоилась ответом беркута.

— Но как же вы будете вести сразу две войны? Ведь койоты продолжают нападать на вас с севера? — прокричала она. — И что будет с филином Рексом?

— У нас нет выбора, Прю, — громко ответил беркут. Генерал несколько раз резко взмахнул крыльями, переходя на большую высоту; покрывало темной зелени внизу провалилось, и у Прю заложило уши.

— Посматривай, не видно ли опасности, — долетела до нее команда генерала. — Мы пересекаем Дикий лес.

Прю сощурилась и осмотрела кроны деревьев; лес тут казался более диким и неприрученным. В нижнем ярусе листопадные клены и ольха боролись за господство в пологе леса со своими более крупными хвойными кузенами, с голубой елью, обычной елкой и кедрами. Они росли плотнее, и в этой глуши их рост не сдерживался; к тому же деревья были не единственной растительностью, которая стремилась к свету на этой высоте — на вершины нескольких несчастных кленов забрались фантастические побеги плюща, душа своих хозяев в попытке дотянуться до голубого неба.

— Вроде бы пусто! — крикнула Прю.

Они летели, и деревья становились выше и шире, затеняли рассеянные вокруг более мелкие, листопадные деревья. Вершины этих громадин царапали небо, ветер раскачивал их высокие ветки. Генералу пришлось подняться еще выше, и Прю почувствовала, что легкие начали бороться за каждый вдох. С новой высоты она глядела на плотное лоскутное одеяло деревьев внизу, простирающееся до горизонта и как будто бесконечное. Границы леса оказались невероятно обширными. Позабыв себя и волнение полета, Прю вдруг испытала чувство безнадежности. Здесь, глядя на темную массу дикой чащи под ними, она впервые подумала о том, что может никогда не найти своего брата. Словно ища утешения, она крепче обняла беркута за шею и зарылась головой в его перья.

Поэтому и не заметила лучника-койота.

Прю не видела, как он, устроившись на верхних ветках огромной ели, аккуратно накладывает стрелу, как натягивает тетиву, а потом отпускает. Но услышала поющий свист стрелы, когда та полетела к цели, и почувствовала ее вес, когда она поразила свою цель, с отвратительным хрустом вонзившись в грудь беркута. А еще Прю увидела наконечник, который вышел между лопаток генерала, в нескольких дюймах от ее щеки, сверкая окровавленным металлом.

— НЕТ! — вскрикнула она.

Генерал издал единственный тревожный вопль и умолк, втянув голову глубоко в плечи. Крылья рефлекторно свернулись вокруг тела, и Прю вместе с беркутом начала отвесно падать с высоты.

Совсем обезумев, она начала теребить стрелу в груди беркута, пытаясь вытащить ее, но та прочно застряла.

— Генерал! — отчаянно вопила девочка. — Нет! Нет, нет, нет!

Вдруг, дернув крыльями, он стал выкрикивать в небеса яростную бессмыслицу; беркут бил крыльями достаточно сильно, чтобы они с Прю не врезались в землю. Он несся над верхушками деревьев, и Прю цеплялась за перья на пушистой шее, потому что птица то и дело резко наклонялась в полете во все стороны, угрожая сбросить пассажира на ближайшем повороте. Беркут доблестно оттащил их на значительное расстояние от лучника, но наконец он не смог больше двигаться и испустил последний крик, крылья безвольно повисли, и воздух перестал держать его.

Прю закричала и закрыла глаза, когда они с треском провалились сквозь кроны деревьев. Колючие ветви елей порвали ей и одежду, и кожу, нападая на тело с силой тысяч плеток. Она вдавила лицо в мокрые от крови перья беркута, чтобы закрыться от хлещущих веток, и почувствовала под щекой неживую плоть. Наконец один особенно мощный сук замедлил их скорость падения, и они вместе с беркутом провалились прямо вниз, кувыркаясь в листве, и врезались в землю, а сверху просыпался дождь обломанных веток.