Елена Белова - Вампир... ботаник?!

— Можно, — усмехается судья. — Но… когда станете постарше. А пока нет. Вперед!

Он (я?) намечает взглядом ближайший мяч — белый, пропитанный энергией. И первая цветная дорожка ложится под ноги.

В палла играют и люди, но это другое. У них просто игра, без особого смысла. И мало кто из них в курсе, что на самом деле эта беготня с мячом когда-то была одним из тренировочных упражнений, позволяющих проверить скорость реакции, умение работать в группе и выявлять способность к лидерству. Это потом она добавила пару деталей и превратилась в игру — зрелищную и яркую. Обманка для людей, не утратившая истинного предназначения.

Внешний круг — дорожки еще узкие, легко перешагнуть, цветной песок смягчает шаги, влажно шуршит по ногами. Команда — пока только на словах, сыгранности у незнакомых между собой юношей нет — настороженно переглядывается, инстинктивно меряясь энергетикой и силой воли.

— За мной, — наконец говорит невысокий крепыш с приметной точкой на переносье и с очень приличным уровнем энергии. Ведущим назначен он, но это еще ничего не значит, все может измениться. Тем не менее, пять голов согласно кивают, и через мгновение цепочка игроков уже скользит по белой дорожке. Ведущий будет ведущим… пока оправдывает возложенное на него доверие. Как и Правящие — принцип их власти тот же.

— Приготовились, сейчас переход на желтую слева. Держимся парами!

Тело послушно взлетает над землей, белое сменяется алым, потом ярко-желтым — и песок принимает игроков в свои «гостеприимные» сырые объятия.

— К шару!

Шар в кольце песка синего цвета, наступать нельзя… но и незачем: перешепнувшись, тройка мальчишек вплотную приближается к искристому мячу, двое хватают товарища за руки, и он дубинкой вышибает цель на белую дорожку. Самый крепкий хватает добычу, и команда движется дальше.

Первый шар оказывается пустышкой. В принципе, вероятность встретить цель сразу, ни разу не нарвавшись на обманку, была крайне мала. И они не позволяют себе огорчаться. Впереди новая дорожка, широковатая для прыжка, команда согласованно дышит за спиной, самого легкого и слабого просто перекидывают через нее, аккуратно поймав на той стороне.

Вперед, вперед… второй шар, скотина, лопается в руках не сразу, а через несколько минут, когда команда почти поверила в то, что нашла настоящий! Белые брызги летят во все стороны, на прощание превратив ведущего не то в старика, не то в блондина из Снежного пояса. Секунду парни молчат. Потом дружно шипят на пять голосов, ругая тех, кто накладывал чары, пакостного инструктора, потерянное время и свою везучесть со знаком минус…

— Хватит, — останавливает ведущий особенно заковыристую тираду. Он уже ухитрился избавиться от «окраски», и мрачно зыркает на соперников- Пошли. Ну их… давайте, парни, а то проиграем.

Я ловлю себя на том, что начинаю переживать. Не знаю, что это такое, как я тут оказалась и как вернуться назад, но все-таки — интересно же! Я будто смотрю увлекательный фильм, только выключить его не могу. И, конечно, болею за «наших».

А на поле — настоящий хаос. По цветным дорожкам носятся яркие пятна, иногда буквально «размазываясь» от скорости. Взлетает песок, свободные туники будто флаги, переливаются сполохи аур…

Слишком близко! Соперники вот они, рядом. Команды сшибаются на перекрестье дорожек, у очередного шара, и нужно успеть увернуться от летящей дубинки…

Долю секунды обшитая кожей палка движется, приближается… удар, точней толчок, нацелен в бедро, так, чтобы нарушить равновесие, дернуть к себе и бросить на чужую дорожку. Вывести из игры… Как медлительно и неповоротливо тело, уходящее с линии удара…

Мимо! Медленное движение дубинки переходит в стремительный полет, но уже мимо, мимо… и нестрашно. Соперник промахнулся. Зато он, который я, не промахивается — хватает пошатнувшегося чужака и, используя его инерцию, дергает на себя. Оба падают на белое. Есть!

— Молодец, южанин!

А рядом уже мерцает новый шар, и что-то подсказывает: этот — настоящий!

..Копии шара — совсем маленькие — победителям вручают прямо на поле. Взбудораженный победой, он касается этих сувениров, напитывает небольшими, но стойкими чарами. Неосторожно, но хотелось чем-то порадовать свою команду.

Откуда-то со стороны доносится:

— Это Ваш сын? Талантливый юноша!

Странно, но от этих слов почему-то становится тревожно…

..черная муть, слепая, жадная, все также обступает вязким холодом. Почему, почему он ничего не видит?! Он, различающий живое и неживое даже в глухое новолунье? Почему не может вырваться? Что, отец карбонадо, его держит? И кто они?

— Вы сильно рисковали, Арги.

— Возможно. Но наши надежды оправдались.

— Да, из него получится отличное подспорье. Силен.

— А осложнений с такой силой не будет?

— Вы так осторожны, Лумага!

— А вы чересчур опрометчивы, Арги!

— И благодаря моей опрометчивости у нас есть он!

— Но если…

— Наложим оболочку, подправим память…

Оболочку? Оболочку?! Это же запрещено на разумных! Кто это? Если бы только он мог видеть… если бы не один против троих! Если бы!..

Нет!

— Нет! я бешено рвусь, пытаясь сбросить с себя невидимые веревки, это нестерпимое, ледяное, эту тяжесть с груди… это!

— Миу! — возмущенно отзывается «это». И на всякий случай вцепляется когтями в мою рубашку…

— Твою швабру, больно же!

— Миу… — ехидно соглашается голос темного-колючего. Зеленые глаза загадочно мерцают у моего лица, будто это гипнотизер, который проверяет степень транса у жертвы, а не…

В этот момент мое непонятно чем пришибленное и неизвестно куда улетавшее сознание освоилось в черепушке окончательно, и я узнала своего мучителя.

— Левчик?!

— Мррр, — довольный прояснением мозгов у хозяйки, кис наконец расцепил когти и соскочил на мои колени, укрытые покрывалом и прошелся по кровати. Пушистый шоколадный хвост довольно покачивался, отмечая каждый шаг. Я невольно улыбнулась, хоть сердце еще бухало, как после схватки, а в горле пекло так, будто я только что взобралась на вершину пирамиды Тутанхамона. Да, это наш Левчик.

— Ох, Левушка, спасибо, что разбудил. Мне такое снилось…

— Мяу? — поддержал беседу котик.

Но я молчу. Снилось. А снилось ли? На фантазию я никогда не жаловалась: мамин «подарочный» бутерброд, который она сделала в виде головы с глазками, носиком и улыбкой, съесть рука так и не поднялась. Я с ним даже разговаривала. Имя дала… что вы хотите, мне семь лет было! Но это была единственная еда, которую я так и не слопала. И сказки я сочинять любила, и даже фантастику. А планы мести? Помню, когда мы с пышками решили проучить одну хамку, которая чуть не довела одну из наших до самоубийства, то выдумали целую историю. Дело было в лагере, соседки по палате, тоже натерпевшиеся от нее, вмешиваться не стали, и, когда ночью девчонка проснулась, то увидала над собой медсестру, которая радостно известила наш объект розыгрыша, что она — о чудо! — вышла из пятилетней комы. А тридцать кило, которые она за это время набрала, сбросить можно! Когда-нибудь. Девица перевела взгляд на огромный живот под одеялом, и уплыла в обморок.