Н. Джеймисин - Сто тысяч Королевств

— Пожалуйста, постарайтесь никого не убить, — пробормотала тихо, пока мы подходили к дверям. Ответа так и не дождалась, но воздух вокруг враз отяжелел. Свет поблек, словно прячущаяся по углам тьма подползла поближе; резко вспыхнувшие факелы мигнули, и отбрасываемые ими тени истончились, отточившись до бритвенной остроты.

Что-что, но одно мои арамерийские прародители выучили назубок, ценой собственной крови — и душ: Владыку Ночи не удержать ни на каком подвоке. А вот спустить с него — запроста. Вынуди меня Джемд прибегнуть к сила Ньяхдоха…

Остаётся хорошенько молиться, чтоб в том не сказалось нужды.

Я сделала шаг вперёд.

Потом ещё один, и дверные створки отшвырнуло по сторонам с такой силой, что грохот удара об стены, должно быть, разнёсся по всему дворцу; клянусь божественными именами, что вскоре сюда со всех ног примчится добрая половина здешней стражи, — ну, разумеется, если те так же хороши на деле, как и на словах. Неудивительно, что моё своеобразное , и более того, ошеломляющее, пришествие прошло под этакое хоровое приветствие — из удивлённых криков и возмущённых проклятий. Мужчины, грудившиеся вкруг загромождённого бумагами, от края до края, стола, торопливо повскакивали, кто нащупывая оружие, кто молча пялясь во все глаза. Двое из присутствующих носили тёмно-красные накидки; привычный наряд для воинов из Тока, опознала я безошибочно. Так вот чьи земли объединились с Менчи в преддверии войны. Сидящему же во главе стола было на вид лет шестьдесят: богатая одежда, волосы, подёрнутые сильной проседью, лицо, словно высеченное из камня, глаза, сведённые в стальном прищуре. Он напоминал Декарту, но одним лишь своим видом, не обличьем; будучи Менчи, а значит, таким же уроженцем Крайнего Севера, как и Дарре, наружностью он более напоминал последних, иначе амнийцев. Полупривстав, мужчина так и завис в «подвешенном» состоянии, не двигаясь, — более, впрочем, удивлённый, чем исполненный злости.

Я остановилась на нём, хоть и знала, что, как и в Дарре, меж Менчи тот считался скорее советником, нежели вождём. В некотором роде мы, он и я, были всего-навсего дешёвой фикцией, разменными пешками. За вычетом того, что в этом противстоянии ему выпало послужить ключевой фигурой.

— Министр, — произнесла на сенмитском, — примите мои приветствия.

Его глаза хищно сузились.

— Так вот ты какая, даррийская потаскуха.

— Одна из многих, если быть точной.

Обратившись к одному из своих людей, Джемд пробормотал что-то неслышное, и тот поспешил прочь. Без сомнения, проверить охрану и удостовериться, как я смогла сюда пробраться. А затем оглянулся, окидывая меня настороженно-оценивающим взглядом.

— Тогда отчего эти многие не с тобой? — произнёс он с расстановкой. — Или я не прав? Надо быть полной дурой, чтобы заявиться к нам в одиночку.

Что сказать, своевременный вопрос, — я задалась тем же, стоило осмотреться по сторонам. Идеальным выбором для Ньяхдоха было не проявлять своё присутствие вовсе. Несмотря на все заверения Энэфадех о поддержке, один вид Владыки Ночи, нависающего надо мною подобно взметнувшейся вверх гигантской тени, враз подорвал бы тот немногий вес, что моя персона имела в глазах собравшихся здесь.

Но падший и не думал исчезать. Я ощущала: он рядом.

— Но явилась же, — сказала в ответ. — Правда, не одна, если так можно выразиться. Иначе какая б из меня была Арамери, разве не так?

Один из приспешников Джемда, вырядившийся не хуже предводителя, хищно вызверился со злостью:

— Ты не Арамери! — прорычал мне. — Тебя так и не признали за все эти месяцы!

— Так вот почему вы отважились на сей союз? — поинтересовалась я, снова ступая вперёд. Кое-кто из вскочивших ощутимо напрягся, но большинство безразлично провожало меня взглядами. Очевидно, что устрашать одним своим видом мне не под силу. — Но не вполне понимаю, на кой он вам? Раз Арамери от меня никакого проку, с чего бы Дарру становиться угрозой?

— Дарр сам по себе извечная заноза в заднице, — проворчал кто-то ещё. — Проклятые шлюхи, грязные поедательницы мужчин…

— Довольно! — приказал Джемд, и сквернословящий стих.

Боги, кажется, я недооценила его влияние.

— Значит, дело далеко не в том, признана я Арамери или нет? — подытожила, разглядывая мужчину, которого советник заставил замолкнуть. — О, кажется догадываюсь. Старая вражда взыграла в крови, верно? Пальцев не хватит подсчитать, когда меж нашими людьми отгремела последняя схватка, и то хорошо, если кто есть из здесь сидяших упомнит точный срок. Или я ошибаюсь, и менчийцы до сих пор не распрощались со скверной памятью?

— В ходе той битвы Дарр отхватил себе плато Этр, — тихо произнёс Джемд. — И ты знаешь, что мы хотим его назад.

Я знала, знала , что более дурацкой, более смешной причины развязать смертоубийство, ещё поискать надо. Жители Этра давным-давно позабыли даже само менчийское наречие. Боги, какая жуткая бессмыслица! Но и её хватило, чтобы заставить взыграть мой и без того всплыльчивый нрав.

— Кто? — процедила сквозь зубы. — Кто из моих кузенов дёргает за ниточки это действо? Релад? Скаймина? Или кто-то из их прихлебателей? Перед кем вы раздвинули ноги, а, Джемд? За сколько монет Менчи готовы прогнуться перед каждым, кто заплатит?

Джемд скрипнул челюстями (и вздув щёки желваками), но смолчал. А вот у его людей с выдержкой было хуже: менее вышколенные, они зло ощетинились, свирепо сверкнула кинжальная сталь. Однако, не все последовали их примеру. Кое-кто неловко прятал голову, делая очевидным для всех, через кого действовала Скаймина, или кто там ещё из моих дражайших родственничков.

— Вы здесь — незваный гость, Йин- эн'ну, — сказал наконец Джемд. — А, мне же следовало обратиться: леди Йин. Вы отрываете меня от дел. Так что говорите побыстрее, зачем явились, а потом, будьте добры, исчезнуть.

Я склонилась в около учтивом поклоне.

— Откажитесь от своих планов напасть на Дарр.

Джемд ответил, выждав мгновение:

— Или?..

Я тряхнула головой.

— Другой возможности не будет, министр. За последние дни мои арамерийские родичи меня много в чём просветили, в том числе открыв глаза и на одно изящное искусство, а именно — умелому обращению с безграничным всевластием. Мы не предъявляем ультиматумов. Мы лишь отдаём приказы, и те послушно выполняются.

Развернувшись, мужчины переглянулись друг с другом, меняя выражения лица с лютого бешенства до безмолвного неверия. За исключением двоих, умело скрывающих за невыразительными масками истинные намерения, — того богато одетого типа рядом с Джемдом, и собственно самого предводителя. В их глазах отражались деловитое прикидывание и примеривание.