Владимир Корн - Дворец для любимой

Судя по виду гонца, сообщение не очень приятное, это понятно и без слов.

— Господин де Койн, принцесса Яна…,- гонец замолк, не решаясь продолжить.

Сначала я подумал, что-то случилось с тримурой 'Принцесса Яна', она как раз в походе. Что-то нехорошее, возможно даже погибла. Ну что ж бывает, в конце концов, идет война и потери неизбежны. Главное, чтобы экипаж удалось спасти. И особенно капитана 'Принцессы', Мелиню дир Героссо, он мне дорог.

Затем, увидев, как стремительно побледнел Коллайн, в доли секунды поменявшего смугловатый цвет лица на молочно-белый, понял: дело совсем не в корабле.

Вид гонца говорил о том же. Пропыленная одежда, осунувшиеся черты лица… Этого не может произойти, если прибыть с вестью из порта, до него всего несколько кварталов. Так вид можно приобрести, если примчаться из Дрондера. Примчаться, не тратя на отдых ни минуты, и только меняя коней.

— Говори! — Схватил я гонца за плечи, и несколько раз с силой встряхнув его. — Говори!

И замер, опасаясь услышать самое страшное.

— Принцесса Яна… пропала, — после показавшейся мне вечностью паузы вымолвил, наконец, он.

— Как пропала?!

Яна не гуляет одна даже по дворцу, вокруг нее вечно целая толпа всяких нянек, воспитательниц, служанок… Она не может пропасть, ее могут только украсть.

Коллайна от моего взгляда отшатнуло далеко назад. Сейчас я ненавидел его не меньше тех, кто украл мою дочь.

— Стараетесь, говоришь? Хлеб не зря едите? А то, что творится под носом, в столице не видите?

Голос сорвался на хрип, перешедший в шипение, от гнева перехватило горло, но Коллайн понял меня отлично. Я посмотрел на окружающих меня людей, отчаянно надеясь на то, что это всего лишь шутка, самая неудачная шутка из всех тех, что мне приходилось слышать. Но люди старательно избегали смотреть мне в глаза…

Солнце клонилось к закату. Мое сопровождение отстало задолго до того, как местное ярило успело оказаться в зените. Ворон по-прежнему шел легко и, казалось, даже радовался тому, что его наконец-то не сдерживают, подстраивая под ход остальных. И впервые, за весь то срок, что он у меня был, я смог оценить его в полной мере. Надо же, день бешеной скачки, изредка прерываемой переходом на легкую рысь, а конь не показывает ни малейших признаков усталости.

Перед выездом из Гроугента, я отделался от всех вещей, чтобы избавить Ворона от лишнего веса, оставив только револьверы, шпагу, да захватив пару горстей золота. Гроугентский тракт самый оживленный из всех трактов Империи, и постоялых дворов на нем предостаточно.

Злость на Анри Коллайна давно испарилась, и я мысленно благодарил себя за то, что смог сдержаться, и не наговорил ему кучу всего того злого, что вертелось на языке, да еще и при свидетелях.

Коллайн, можно не сомневаться, делает все, что может, и даже более того.

Люди, укравшие мою дочь не кучка наркоманов, решивших заработать на очередную дозу местного дурмана — житою, нет.

Они работают на человека, которого мне сейчас хочется увидеть больше всего на свете. Чтобы схватить его за отвороты камзола, как совсем недавно я схватил беднягу гонца, боявшегося озвучить то, с чем прибыл.

Затем приблизить к себе его морду и взглянуть в глаза. Ну и задать вопрос:

— Как мог ты опуститься до того, чтобы украсть ребенка? В конце концов, вызвал бы меня на дуэль, и я бы не смог отказаться, пусть и не приняты дуэли на таком уровне.

Яну украли люди короля Готома, больше некому. У него сейчас нет в мире большего врага после того как я, его, не знавшего поражений полководца, жестоко унизил, обменяв на простого барона.

Я зарычал сквозь плотно сжатые зубы, и Ворон, почувствовал мое состояние, прибавил ходу. Люди уступали дорогу задолго до того, как с ними равнялся одинокий всадник, с бледным лицом и горящими безумием глазами, бешено мчавшийся на черном как уголь скакуне.

Теперь я точно знал, куда должен отправиться — на запад. Туда, где в самые ближайшие дни имперская армия перейдет в наступление. Но сначала я должен прибыть в Дрондер, чтобы утешить Янианну и найти свою дочь. Там сейчас все поднято на ноги, выходы из города перекрыты, и все ищут пропавшую принцессу.

Но почему-то у меня не было сомнений в том, что именно я смогу найти маленькую Яну. Мне будет проще это сделать, ведь я должен почувствовать сердцем место, где именно ее прячут.

После полуночи я остановился на одном из постоялых дворов. Ворон — могучий конь, но и он не может обходиться без отдыха. Я долго водил его по кругу, чтобы он смог сбросить напряжение после целого дня безумной скачки.

Меня никто не узнавал, еще не то время, когда портреты подобных лиц висят в кабинетах даже самых незначительных руководителей. А для того, чтобы признать в черном скакуне аргхала, необходимо знать, какие они, эти аргхалы. Ведь у них нет рога посреди лба и пары лишних ног, и все их отличия от обычных лошадей скрываются внутри.

Успокоив Ворона, я напоил его теплой водой и пристроил к морде торбу с отборным ячменем, приготовленным хозяином корчмы.

Горсть золота, которую я, не считая, сыпанул перед ним, как обычно оказало магической воздействие на качество сервиса. А я, если бы только мог, отдал бы сейчас все золото мира для того, чтобы прямо сейчас усадить на колени маленькую Яну, прижать ее к себе, поцеловать в макушку и услышать на ухо очередной секрет.

Ворон вздремнул часок, не переставая хрумкать ячменем, а я продолжал ходить вокруг коновязи кругами. Затем конь начал искоса поглядывать на меня: хозяин, раз в жизни ты разрешил мне промчаться так, как я могу, и что, неужели это все?

И мы помчались дальше, и перекусывал я пирогом, сунутым мне в руки хозяином, когда я уже вскочил в седло, запивая пирог вином из горлышка бутылки. Пока Ворон отдыхал, не было никаких сил что-то проглотить, хотя и следовало бы.

Небо было звездным, и света от близких звезд больше даже чем от отсутствующей в этом мире луны в полнолуние. Безрассудство, полнейшее безрассудство, пуститься в путь в одиночку, это я понимал отлично. Просчитать мои дальнейшие действия после получения вести о пропаже любимой дочери легко, даже элементарно. И разработать несколько вариантов, которые можно выполнять одновременно, чтобы перехватить меня по дороге, с целью убить или тоже похитить. Так что вполне возможно, что во-о-н там, где лес темной стеной вплотную примыкает тракту, меня ждет засада.

Да и разбойников за время войны развелось великое множество. Гроугентский тракт, несмотря на малую протяженность и близость к столице никогда не был спокойным: движение оживленное, а рельеф местности вполне подходящий — горные участки и множество лощин, заросших густой, почти непроходимой растительностью, где так легко устроить себе логово. Сейчас, когда егеря, в чьи задачи входила и борьба с разбоем на дорогах, находятся на фронте, а стража попросту не справляется, так легко нарваться на неприятности.