Лис Арден - Алмаз темной крови. Песни Драконов

— Хо! — и оборвав переливчатую трель флейты, мальчишка прямо-таки завопил первый куплет «Пьяной Карусели».

Но ему не удалось обмануть Амариллис; она будто только этого и ждала. Скрестив руки, сжав локти пальцами, она начала вытанцовывать по кругу, будто деревянные бусы рассыпая из-под каблуков. Вздернут подбородок и сверкают глаза. Закружившись на месте, девушка чудом поймала вновь изменившуюся мелодию, прохлопала в ладоши ответ музыкантам, подхватила подол, уперла руки в бока и пошла вокруг одного из танцоров, стоявшего столбом с самого начала «Карусели». Заставив его почти что свернуть себе шею, она пошла танцевать вокруг другого, третьего, пятого… Она летала будто сумасшедший бродячий огонек, ловко ускользая от протянутых к ней рук. Ни разу не ошиблась танцовщица, ни разу не споткнулась, не остановилась перевести дыхание. И не было в этом танце особого изящества или изысканности, были лишь невозможно быстрый перестук каблуков, вызывающе выставленные локти, повороты и легкие прыжки, будто дите по лужам скачет, поднимая тучу брызг и несказанно этому радуясь.

Музыканты сдались первыми. Отнял флейту от губ мальчишка, опустил смычок старик, и смолк волынщик. Амариллис, воспользовавшись этим, не глядя, сцапала с оказавшегося рядом стола чью-то кружку, полную страшным, черным пивом, крепким, горько-сладким и единым махом выпила ее. Поставила обратно на стол, вытерла рукавом подбородок…

— Неплохо для начала. — Мальчишка подмигнул танцовщице. — Чего теперь пожелаешь?..

— Как чего?!.. — Она даже рот приоткрыла от изумления. — Танцевать!..

И засмеялась. Было ей хорошо, легко и свободно; что-то, казалось, безвозвратно потерянное в лесах Одайна, вернулось к ней, и теперь вскипало в крови и щекотало сердце. Упали путы, стягивавшие ноги, мешавшие двигаться и дышать.

— Вот сумасшедшая девчонка… — одобрительно пробурчал Турс. — Где ты ее нашел?..

… Чиро дремал в низеньком кресле, изредка протягивая руку, чтобы укутать Судри, вечно норовившего сбросить одеяло на пол. За окном тихо перешептывались кусты, ветер иногда вставлял словечко-другое в их полночную беседу; в подсвечнике оплывала белым воском свеча; пахло тишиной и сном. Чиро почему-то было не по себе; он то ежился, хотя сквозняка в комнате не было и в помине, то тяжело вздыхал, будто ему не хватало воздуха.

Дверь открылась бесшумно. Эллил, почувствовавший неладное, поднял голову — в дверях стоял кто-то невысокий, одетый в длинные темные одежды. Вот он перешагнул порог и Чиро с ужасом узнал уродливое лицо привратника Арр-Мурра — того, кому было запрещено приближаться даже к внешним руинам Дома богов, не то, чтобы входить в пределы сада. Его единственный глаз уставился на застывшего эллила, по губам змеей скользнула тень улыбки.

— Не спится?..

Незваный гость говорил тихо, не желая никого пугать прежде времени. Эллил весь сжался, стараясь не выдавать своего испуга.

— Фолькет… ты с ума сошел. Я никогда не испытывал к тебе теплых чувств, но мне страшно подумать, чего тебе будет стоить эта прогулка.

— Знаю, знаю… — и цверг удрученно покачал головой. — И за что такая немилость? Хоть бы ты, малявка, за меня словечко замолвил. А то что ж это получается — я, как проклятый, сторожу вас, слежу, чтобы пустыня ваш покой не потревожила, а самому вход в дивные цветущие сады заказан.

— Каждому свое. — Эллил встал. — Поздновато ты спохватился.

— Ну-ну… Ты не шуми, малявка. Еще разбудишь кого. — И Фолькет внимательно всмотрелся в спящую темноту. — Так вот кого вы от меня прятали. Значит, верно мне доложили — она не одна сюда пришла. Да, Чиро, господин наш велик, не спорю, но и на него помрачение находит. Ведь достаточно мне просто подойти поближе — и она наизнанку для нас вывернется… мне и делать ничего не придется. А если и придется…

— Убирайся немедленно! — свистящим шепотом приказал эллил.

— Успеется. Ты на него нагляделся, дай и мне… — и Фолькет шагнул в комнату.

Чиро смотрел, как скользит к кроватке низкая тень, как тянутся к спящему мальчику длинные, искусные пальцы цверга-ювелира; эллил с трудом переводил дыхание и бестолково шарил в висящем на поясе кошеле.

— А что, если я его к себе заберу? Ему тут, поди, уже прискучило… — Фолькет обернулся к эллилу, подмигнул ему единственным, совершенно безумным глазом.

…Молиться было некогда. Поэтому Чиро, не призвав в помощь никого из известных ему богов, просто выхватил из кошеля мешочек, подаренный Амариллис, и с размаху вытряхнул все его содержимое в лицо цвергу.

— Просыпайся, Судри. Просыпайся. — Эллил тряс мальчика за плечо, настойчиво и твердо. — Проснулся? Вот и хорошо. Судри, тебя нельзя здесь оставаться. Беги в мой дом. Позови мою сестру, и уходите в самое сердце леса. Выйдешь оттуда, если только позову я. Или мама за тобой придет. Больше не слушай никого. Ты понял меня? — и Чиро всмотрелся в серьезное, совсем не сонное лицо Судри.

— Я понял, Чиро. А ты? — и мальчик со страхом посмотрел на застывшего уродливой статуей цверга. Оплывающая свеча давала немного света, но и этого было достаточно, чтобы напугать кого угодно.

— Я должен остаться. Беги, Судри. Кому говорю?!

Судри встал, и как был, в рубашонке, босиком, осторожно обошел Фолькета и выбежал в коридор. Его легкие шаги вскоре прошелестели по траве и стихли — короткий путь, известный только ему, увел его в безопасное место. Чиро с облегчением выдохнул, метнулся к окну, закрыл его, затем вылетел из комнаты, закрыл за собой дверь и сполз на пол — он не в силах был оставаться там. Эллил не знал, сколько времени будет действовать пишог, не знал, куда и надолго ли Гарм увел Амариллис, не знал, у кого искать помощи.

Пока он беспорядочно соображал, бежать ли будить остальных детей и где прятать их, тишину спящего дома нарушили шаги — торопливые, неровные. Амариллис первой увидела скорчившегося на полу эллила; она сначала застыла на месте, а потом ринулась к нему, рывком подняла за шиворот, встряхнула.

— Чиро! Что случилось?

И, не дожидаясь объяснений, распахнула дверь. Ей хватило одного взгляда.

— Где мой сын?!..

И эллил мог поклясться, что Гарм, увидевший и застывшего цверга, и лицо Амариллис, испугался.

…Что заставило тебя прервать такой чудесный вечер? Музыка, танцы… почти позабытая беззаботность… Словно кто-то стиснул ледяными пальцами твое сердце, да так, что перехватило дыхание; и ты отстранила Пьющего Песок (он все-таки согласился танцевать с тобой и даже встал, чем вызвал несказанное изумление у завсегдатаев «Бездонной бочки»), подбежала к Гарму и потребовала: «Домой!». И вот ты бежишь по непроглядно темному саду, как грозовая туча, подхваченная вихрем, а глаза твои, переполненные слезами, ничего не видят. Смутно помнишь, как давясь словами, эллил спешил тебя успокоить. Едва услышав, куда отправился Судри, ты поспешила прочь из дома и никто не стал задерживать тебя — с таким же успехом можно было пытаться задержать лавину.