Лис Арден - Алмаз темной крови. Песни Драконов

— Пишог? — изумленно переспросил эллил. — Ну и дела… Стало быть, они помнят. А мы этот секрет давно утратили. Благодарствую, Амариллис.

И Чиро спрятал подарок в небольшой кошель, висевший у него на поясе.

Спустя ровно месяц после пробуждения Амариллис в Арр-Мура вернулся Гарм. Он появился на поляне ближе к вечеру, неслышно вышел из зарослей апельсиновых деревьев и остановился, наблюдая как Амариллис учит цветочных фей танцевать. К этому времени она настолько окрепла, что эти мелкие насмешницы перестали над ней хихикать и мало того, что приняли ее всерьез как настоящую танцовщицу, но и снизошли до того, чтобы чему-то у нее учиться. Пришлось Амариллис вспоминать все хороводные танцы, какие она только знала, а то и самой сочинять фигуры посложнее.

— …а теперь делаем плетенку вправо, потом — влево, и смотрите не запутайтесь в подолах! — девушка хлопнула в ладоши и, повинуясь ей, Хранитель мелодий, неизменный ее спутник, зазвенел несложной, легкой музыкой, будто разбрызгивая по траве серебряную росу.

Гарм смотрел и удивлялся — конечно, он знал, что эта девушка, несмотря на молодость и беззащитность, успела много чего повидать и уже не раз доказывала свою похвальную привычку жить и радоваться жизни. И все же то, как скоро она восстановила силы после испытаний, какие и не всякий крепкий мужчина бы выдержал, удивило его.

— Доброго вечера всем.

— Ну наконец ты изволил вернуться… — ворчливо заметил Чиро, отставляя в сторону блюдо с орехами, которые он чистил, и подходя к Гарму.

— Доброго вечера и вам… — Амариллис прервала танец и поклонилась. Чтобы не мешать детям, взрослые отошли к дереву, сели на траву. Эллил с нескрываемым удовольствием оглядывал вернувшегося Гарма — он скучал по нему. А Гарм с таким же удовольствием оглядывал Амариллис; она даже засмущалась.

— Прекрати так таращиться на нашу гостью, — Чиро погрозил пальцем, — иначе она сейчас сбежит. Что, не ждал такой прыти? Думал, она все еще в подушках вылеживается?

— Признаться, да. Что ж, я очень рад… — Гарм улыбнулся и на миг его ртутные глаза потеплели.

Он рассказал, что провел это время в оазисах («Дети любят зирэ… Чиро, я принес достаточно, хватит даже нашим прожорам»), успокоил Амариллис, ответив на ее невысказанный вопрос («Не беспокойся так. Арчеш жив-здоров и все его домочадцы тоже»). А потом стал расспрашивать о Судри: как он, всем ли доволен, чему еще успел научиться.

— Судри бегает как ветерок. Разговаривает… — Амариллис развела руками, — Я мало чего понимаю в детях, мои братья были старше меня, потом тоже… не сложилось. Но Судри особенный, это даже мне видно. Он уже сейчас мне друг… обнимает так, будто защищает. И я ни разу не видела, чтобы он ссорился с кем-то или сердился.

— Для каждой матери ее ребенок — особенный, — поддразнил Амариллис эллил, — у твоего сына просто на редкость добрый и легкий нрав. К тому же он настолько недешево тебе достался, что ты теперь будешь видеть в нем все возможные достоинства и вообще…центр мироздания… — и эллил необидно засмеялся.

— Хочешь сказать, что я клуша, которая видит в своем цыпленке белого лебедя? — возмутилась девушка. — Ах, смотрите и дивитесь, мой сын бегает! И уже разговаривает! Ах что вы, какие там годы — ему четыре месяца от роду!..

Гарм и Чиро переглянулись и засмеялись.

— Видимо, здешний воздух пошел ему на пользу, — усмехаясь, заметил Гарм. — А что касается доброго нрава, не особенно обольщайся. Это ведь и твой сын. Пока кровь отца сильнее… но дай срок — и твоя непременно даст о себе знать.

— Белый лебеденок… — поддел Амариллис Чиро. — С его клыками в лебедях не засиживаются.

— Ну, будет о детях. — Гарм внимательно глянул на собеседницу. — Ты сама как?

— Благодарю, все хорошо. — Поспешила ответить девушка.

— Она здорова. — Вмешался эллил. — Силы почти вернулись.

— Это я и сам вижу. А как насчет вкуса к жизни? И ко всем ее радостям?

— Моя радость со мною… — Амариллис отыскала взглядом сына, — И радость, и жизнь… все в нем.

— Это понятно. А как ты сама? Где ты? — Гарм взял девушку за плечи и развернул лицом к себе. — Где та Амариллис, из-за которой мой звонковолосый братец чуть не полмира перевернул, так усердно он тебя ищет? Та, которая всех перетанцевала — и птичку, и хищницу… Где та, из-за которой три спрятавшихся бога затаили дыхание, будто мальчишки — такое нечасто увидишь…

— А… но в храме никого, кроме нас не было!.. и где ты прятался?.. — растерянно протянула танцовщица.

— Какая разница. За колоннами. Как и мои братья.

— Вот не думала, что боги такие бессовестные. Так Лимпэнг-Танг — твой брат?!

— Его истинное имя Фенри. Мы близнецы.

— Ясно. А другие кто?

— Другой. Такого, как аш-Шудах, хватит и одного. Он наш сводный брат, по отцу.

Амариллис молча переваривала услышанное.

— Однако в любопытную компанию ты попала, госпожа… — и эллил сочувственно покачал головой.

Вечером того же дня Гарм появился в комнате Амариллис.

— Ты, я вижу, ничем особым не занята? — бог стоял на пороге, перекинув через руку какое-то платье. — Тогда собирайся. Вот, переоденься и выходи.

— Куда? — удивленно спросила девушка, сидевшая у постели спящего сына.

— Узнаешь. Хватит тебе тут киснуть, совсем на себя непохожа стала. Давай, поторапливайся.

Амариллис встала, не торопясь, подошла к кровати, на которую Гарм бросил одежду: белую тонкую рубаху, корсаж на шнуровке и широкую юбку — темно-зеленые, небогатые, но вполне добротные, и в придачу пара звонко подкованных, украшенных медными пряжками туфель. Так могла одеться дочка зажиточного фермера, собравшаяся в гости. Пожав плечами, девушка принялась переодеваться; как и следовало ожидать, платье пришлось ей впору, будто специально для нее шили.

Гарм поджидал ее за порогом; они пришли в одну из комнат, куда без него попасть было невозможно. Там было тихо и пусто, в полутемном воздухе плавали пылинки, пахло сухими листьями, и прямо посреди комнаты начиналась лестница, поднимавшаяся на пять-десять ступеней над полом и неожиданно обрывавшаяся. Бог начал не спеша подниматься, не выпуская руки Амариллис, и, остановившись перед последней ступенью, пропустил девушку вперед.

— Ну проходи, неужто испугалась? — и Гарм подтолкнул ее в спину. Не успев возмутиться, она шагнула в пустоту и неожиданно для себя оказалась в большой, ярко освещенной трактирной зале. Направляемая Гармом, придерживавшим ее за локоть, она, совершенно ошалев, ничего не понимая, прошла к одному из немногих свободных столов, где они и уселись.

— Как думаешь, где мы? — подмигнув, спросил Гарм.

— Не знаю… — пожав плечами, ответила девушка, едва переводя дыхание. — Такие места в любом городе найти можно.