Святослав Имприс - Мивер. Отступник

Юноша устроился рядом и заказал жареные яйца. Свою порцию Лилен уже давно съела и теперь жадным взглядом следила за тарелкой Илейн, а потом и Мивера, как только горячую яичницу подали на стол.

– Слишком много есть неправильно, – сказал юноша, но всё-таки переложил девочке немного еды со своей тарелки.

– Вредно, а не неправильно, – заметила Илейн.

– Вредно, – согласился Мивер и приступил к трапезе.

После еды он велел девочке оставаться наверху в комнате наёмницы, которую на всякий случай Илейн заперла на ключ. Мивер же с девушкой отправились за покупками. Путь к магазину одежды много времени не занял. Да и в самом магазине они пробыли недолго. Покончив с обязательной частью прогулки, путники отправились на центральную площадь. Там располагались муниципалитет, храм и казарма военных.

И казарма, и здание городского совета оставили юношу равнодушным, но перед храмом он замер и долго стоял не в состоянии сдвинуться с места.

– Что это за здание? – удивился юноша.

– Храм Ивианера. Ты ведь уже просил меня рассказать о религии. А я ответила, что в доме Господа тебе об этом расскажут намного лучше. Так вот это и есть дом Господень. Войдём? – предложила девушка.

– А можно?

– Для этого он здесь и стоит, чтобы каждый мог войти внутрь и обратиться к Богу.

Узорчатые, украшенные бронзовыми птицами двери разошлись в стороны, пропуская юношу в святую обитель. Внутри невзрачный, облачённый в мантию мужчина, лет сорока, вёл проповедь перед стоявшими на коленях прихожанами. Было их человек двадцать. Мивер посмотрел на стрельчатые окна, расписанные стены храма и главное, на висевшие на них фрески с изображениями святых и Бога.

– Что же это за место? – недоумённо протянул он, чувствуя, как, несмотря на прохладу, по его спине струится пот.

– Это храм, – удивилась девушка. – Я ведь тебе только что говорила. Здесь каждый может обратиться к Ивианеру, нашему Богу.

– А эти изображения?

– Это святые. А вон там на самом верху изображён сам Ивианер.

Юноша посмотрел на картину с седым задумчивым старцем над головой которого сияла корона.

– Этого не может быть!

– Почему?

– Этого просто не может быть, – повторил юноша и умолк. Объяснить спутнице, что Бог создавший их мир безобразен, то есть не имеет образа и потому не может быть нарисован, он не мог, не хватало познаний в языке. К тому же, Создатель не имел имени. Поэтому называть его Ивианер неправильно. Но кто же тогда изображён на картине?

Юноша закрыл глаза, потом открыл и произнёс:

– Забудь об этом.

Мивер чувствовал нечто странное, неправильное в этом храме, но указать на эту неправильность не мог, как ни старался.

– Пойдём отсюда.

– Но ты же хотел поговорить со священником, – удивилась Илейн.

– Хотел. Может позже. Пойдём, – Миверу стало плохо, душная атмосфера храма казалось, обволакивала его со всех сторон, а стены грозились рухнуть и раздавить юношу.

– Ладно, хорошо, – сдалась девушка.

На этом посещение святой обители закончилось, но в таверну Мивер вернулся задумчивый и хмурый. Загадка с Богом прочно засела у него в голове и он решил во чтобы то ни стало разобраться в ней.

Вторую половину дня он провёл, изучая город в сопровождении Лилен. Девочка прекрасно ориентировалась в отчаянно изгибающихся улицах и безошибочно вела Мивера от одной достопримечательности к другой. Похоже, ей очень хотелось показать свою полезность, чтобы новый такой большой, такой сильный, такой красивый, знакомый не бросил её, как это сделали родители. Которые просто не имели права умирать и оставлять её в одиночестве.

Вечером сопротивляющуюся малышку – она собиралась спать с Мивером – юноша доставил в комнату Илейн и строго настрого приказал Лилен в ней оставаться. После этого он поблагодарил девушку за то, что она помогает ему с ребёнком, получил категорический отказ на просьбу провести ночь вместе, и отправился спать. Следующим утром их ожидал ранний подъём – они вместе с караваном покидали Ливенск.

Мивер оставлял город с тяжёлым сердцем. Ему не давала покоя загадка храма. Но он решил, что со временем с этим разберётся. В столице, до которой оставалось две недели пути, он, наверняка, сможет больше узнать о Боге.

Путешествие проходило спокойно, основной тракт охранялся конными разъездами и потому был относительно безопасен. Только самые рисковые разбойники пытались искать на нём добычу. Мивер продолжал совершенствовать свои познания в языке. Правда, когда он попросил Илейн научить его алфавиту, девушка смутилась и ответила, что не умеет ни читать, ни писать. А потом презрительно заметила, что грамота развлечение для аристократов, которым больше нечем заняться, а ей наёмнице, добывающей потом и кровью кусок хлеба на пропитание, она ни к чему. Больше к этому разговору они не возвращались.

Для Лилен же расставание с родным городом прошло вполне безболезненно. Девочка даже казалась счастлива тому, что покидает Ливенск. Вначале она чувствовала себя сковано в обществе здоровенных охранников каравана, но со временем освоилась и перестала вздрагивать каждый раз, когда к ней обращались. Лилен беспрекословно слушалась Илейн, но при любой возможности старалась оказаться поближе к Миверу. Волнения наёмницы о том, что Линд, возможно, не согласится взять девочку с собой, оказались напрасными. Он лишь посмотрел на малышку и благодушно кивнул, заметив правда, что кормить её Мивер будет из собственного кармана.

По дороге юноша подобрал подходящую ветку и стал с помощью ножа мастерить из неё деревянный меч.

– Ты и правда собираешься сделать из неё воина? – удивилась девушка.

– Я ведь обещал, – пожал плечами юноша. – Разве это странно? Ты ведь наёмница.

– Да, но меня воспитал дядя. Он наёмник и больше ничему, кроме обращения с оружием научить меня не мог. А мне надо как-то зарабатывать на жизнь.

– Ты могла выйти замуж? – из разговоров с другими охранниками он уже достаточно неплохо ориентировался в обычаях королевства и слышал о том, что обычно мужчина содержит семью. К тому же, в его собственной деревне всякий мог стать воином, независимо от пола, но домашние хлопоты традиционно доставались женщинам.

– Нет, я конечно не против выйти замуж. Мне ведь уже двадцать, – соврала девушка преуменьшая свой возраст на два года. – Вот только пока я не встретила человека с которым хотела бы разделить судьбу. А жить на деньги дяди не хочу. Он и так сделал для меня достаточно.

– Видишь. Нет ничего странного для женщины, уметь обращаться с оружием.

– Ладно, сдаюсь, ты победил. Делай из неё воина. Такое же оружие для убийств, как ты сам, – сказала Илейн.

– Я никогда никого не убивал из людей, – помрачнел юноша. – И животных убивал только ради еды.