Абрахам Меррит - Лик в бездне

Проходя мимо них, Грейдон услышал над головой шелест крыльев своих невидимых охранников. Он подавил побуждение натравить их на Ластру.

Повелитель Зла шел впереди. Они вышли из комнаты в огромный холл, заполненный воинами-эмерами, отступившими, когда мимо них проковылял Нимир.

Они отступили и дали им пройти, но губы их были сомкнуты, а лица ничего не выражали. Грейдон заметил, что они тайком посматривали на тускло светившийся, замкнутый на его шее ошейник, и увидел, что по их лицам быстро разлилась бледность.

Наконец они вышли к входным дверям дворца. Нимир подозвал командира воинов и быстро дал ему несколько приказаний.

Были принесены двойные носилки. Их внесли восемь сильных, одетых в зеленые юбки носильщиков.

Нимир учтиво помахал Суарре и Грейдону рукой.

Носильщики подняли носилки. Множество воинов окружили их.

Двери распахнулись, и в них прошел почетный караул Грейдона и Суарры.

— До следующей встречи.

Повелитель Зла улыбнулся.

— Возможно, она никогда не состоится, — от всей души ответил Грейдон.

— Я предвижу, что мы вместе проведем много прекрасных столетий! — сказал Повелитель Зла.

Он рассмеялся.

Под этот смех, все еще звеневший в их ушах, Суарра и Грейдон вступили под тень деревьев.

Внезапно Суарра обхватила руками его шею и прижала голову к своей нежной груди.

— Грейдон, любимый, я боюсь. Я очень боюсь! Это была слишком большая цена, любимый! Было бы много лучше, если бы я убила себя до того, как пришел ты, до тех пор, пока не сделалось слишком поздно, и они заковали меня, и тогда я уже не могла убить себя.

Он тоже был до крайности испуган. Он успокоил ее, как только мог.

Наконец они добрались до Дворца.

Они подождали, пока офицер во главе отряда своих людей поднялся по широким ступенькам, на ходу сигналя факелом. Грейдон услышал окрик — грохочущий голос Ригера.

Затем по широкой лестнице прыжками сбежал гигант и подскочил сбоку к их носилкам. Подняв, он вытащил их оттуда и обнял, словно своих детей, вернувшихся с того света.

Одетая в зеленые юбочки, охрана, отдав честь, стояла, внимательно глядя на то, как они шли к массивным дверям.

Грейдон услышал шум крыльев крылатых змей, устремившихся вверх, туда, где их ждала Мать. Обернувшись, он увидел, что эскорт пустился в обратный путь.

Он ощутил огромную усталость и покачнулся. Его подхватила сильная рука Ригера и, поддерживая, повела вперед.

Двери Дворца, лязгнув, закрылись за Грейдоном.

Нежные руки Суарры ласкали Грейдона, она бормотала отрывочные слова, в которых смешивались жалость и нежность. Он поборол охватившую его слабость и вырвался из рук Ригера.

Огромный вестибюль был заполнен одетыми в голубой цвет Матери воинами-индейцами и немалым количеством ю-атланчианцев.

Эти последние тут же большими, нетерпеливыми шагами двинулись к Грейдону. Их обычная невозмутимость отступила перед съедавшим их любопытством, но Ригер взмахом руки отодвинул их в сторону.

— К Матери. И немедленно. Суарра, ты не пострадала?

Она покачала головой, и Ригер заторопил их двигаться дальше. Взгляд его упал на металлический ошейник на шее Грейдона, и он остановился, уставясь на него в замешательстве.

— Знак Нимира!

Грейдон безрадостно рассмеялся. Гигант быстро потянул руку, будто хотел сорвать с него этот ошейник.

— Нет! — Грейдон оттолкнул его. — Это не так легко, как все прочее, Ригер.

Гигант тревожно взглянул на ошейник и нахмурил брови.

— Этим займется Мать, — сказала Суарра. — Быстрее, ибо ночь на исходе.

Она взяла Грейдона за руку и поспешила с ним вперед, оставив Ригера двигаться следом. Они шли широкими коридорами, заполненными эмерами и маленькими группами людей Старой Расы, не останавливаясь даже для приветствия, пока не вышли к изогнутому контрфорсу, от которого отходила колонна, ведшая в святая святых Женщины-Змеи. Оттуда они вышли на крышу Дворца.

— Мать! — закричала Суарра.

Сверкнул метнувшийся к ней светящийся розовый жемчуг волнистых колец Адены.

Ее тело поднялось рядом с девушкой, детские руки обвили шею Суарры и притянули ее голову к маленькой груди. В первый раз за все время Грейдон услышал в голосе Женщины-Змец что-то подозрительно смахивающее на человеческие рыдания.

— Дочь моя! Суарра!

Суарра приникла к ней, плача, а напоминавший по форме сердце рот Матери целовал и ласкал облако ее волос.

Мать подняла голову и протянула руку по направлению к Грейдону. Ее взгляд упал на ошейник Нимира. Она выпрямилась негнущимся телом, глаза ее расширились, шея резко качнулась вперед, выскочил и мелькнул заостренный красный язык раз, другой, как у змеи.

Она выскользнула из рук Суарры, отпустила ее и коснулась лба и груди Грейдона, затем обхватила своими крошечными ладонями его лицо и глубоко заглянула в глаза. Постепенно в фиолетовых озерах появилась жалость, соболезнование и понимание. Возможно, это Грейдону только показалось.

— Так! — прошептала она. Она уронила руки.

— Вот что он задумал.

Ее взгляд обратился внутрь, будто она, уже не видя их, не сознавая, что они рядом, разговаривала сама с собой.

— Но ему не захочется пустить в ход это оружие вплоть до последнего момента. У меня есть чем ответить, да! Но я не хочу пускать в ход эту силу. Не хочу, так же, как и он. Клянусь моими предками, будь у меня хотя бы один из моего народа, который встал бы рядом со мной, да и будь у меня еще хоть кто-нибудь из Повелителей, который встал бы рядом с Тиддо, я бы не боялась. Ладно, выбора нет.

Если мы, Нимир и я, высвободим эти силы, с которыми мы не можем совладать снова, не распространится ли разрушение, как мгновенный мор, на весь вращающийся шар? Неужели Земля сделается безжизненной пустыней? Но тогда Нимир и сам не сможет избежать уничтожения.

Ее взгляд снова обратился на Грейдона.

— Дитя, — сказала она мягко, — не отчаивайся. Так ты пожалел Нимира, не так ли, и заключил с ним сделку? А он тем временем с такой ловкостью отравлял твой разум? Ладно, я предполагаю, что так было предначертано. И это произошло. В случившемся нет твоей вины. Это я, хотя и ненамеренно, создавала эту ловушку, я, когда, поддавшись своему женскому тщеславию, изменила во время Ландофакси его облик по своей прихоти. Случившееся — всего лишь следствие того, что я сделала. Тебе ничего другого не оставалось делать, а могло быть и хуже.

Оставим лежать игральные кости так, как они упали. О, не смотри на меня так! Здесь нет никакого волшебства. Я прочла твои мысли, вот и все. Но я хочу выслушать эту историю, высказанную словами. Суарра…

Она повернулась к девушке и увидела, по всей вероятности впервые, свадебное зеленое платье и накрашенные губы и щеки. Когда она увидела все это, в ее взгляде сфокусировались и весь ее гнев на Нимира, и все ее часы тревоги за Суарру. Последовал взрыв. Резко выбросив руки, она сорвала платье с девушки, оставив ей только прелесть ее белого тела.