Константин Калбазов - Пес. Страж

– И то верно.

– Только молодым расслабляться не давать.

– Тут можно и не напоминать. Никто из старичков не позволит им отлеживать бока, как не позволяли в свое время и им.

Остаток дня и ночевка на берегу реки, под сенью деревьев, позволили хорошо отдохнуть. На следующий день переход оказался столь же непродолжительным, а стоянка заняла целых три дня. Ничего не поделаешь. Их путь проходил мимо городка, а там случился какой-то праздник. Много веселья, много вина и пива, но что самое главное много доступных женщин, которые как известно доставляют удовольствия и пьянят куда как сильнее, чем самое забористое вино.

Сам Георг не ударился в гульбу, хватало забот. О молодежи и говорить нечего, как и об их командире. Виктор, завзятый бабник сотни, таки шагнул на следующую ступень и ему доверили десяток новобранцев, предоставив сомнительное удовольствие в их натаскивании. К слову заметить, это не был стандартный десяток. В нем насчитывалось шестнадцать новичков, пришедшие на замену погибшим. Через месяц мытарств, их разбавят по другим десяткам, где те и будут совершенствоваться в воинском искусстве, под приглядом новых товарищей.

Стоит ли говорить, что лишенный развлечений, неизменный почитатель слабого пола, изливал все свое недовольство на подчиненных снимая с них три шкуры. Впрочем, он остался верен себе и изыскивал возможность, чтобы ночами, урывками, осчастливить одну из служанок на постоялом дворе. Это приносило некоторое облегчение, но не доставляло удовольствия, так что наличие такой отдушины ничуть не облегчило участь новичков. Ну, а как ты хотел парень, должность десятника накладывает ряд обязанностей, а не только привилегии.

По прибытии в баронство Гатине, сотню вновь ждало праздное безделье и возможность вечерами отогреть свою душу парой тройкой кружечек доброго пива, или вина. Вот только они предпочитали этим и ограничиваться. Разве только, еще и крутили интрижки с сельскими бабенками. Пойти на большее не позволяло благоразумие. Возобновились ежедневные занятия. Да, в последнем походе они потеряли шестнадцать человек и это не мало. С другой стороны, провернув столько всего, и всполошив загросский курятник, они еще и легко отделались. Можно сколько угодно говорить о гении и счастливой звезде сотника, но даже последний глупец отряда понимал, что в немалой степени все это оказалось возможным благодаря выучке.

Так что наемники вернулись к обычному для них брюзжанию для порядка и изматывающим тренировкам, сливая при этом на землю целые бочки пота. Если так доставалось старичкам, то об участи новобранцев лучше и не вспоминать. Разумеется, если ежедневно мордовать тренировками людей, то подобного никто не выдержит, поэтому у парней была пара дней в неделю когда они могли расслабиться от души. В первый, пображничать от души, а на второй привести себя в порядок.

– Рад видеть тебя в добром здравии, мой мальчик.

Барон восседал на своем высоком коне так словно ему и не было далеко за шестьдесят. Мало того, его фигура, без какого-либо намека на жир, была весьма впечатляющая. Огромный мужчина на коне под стать ему, производил неизгладимое впечатление. Глядя на него, тут же вспоминались легендарные воины из былин и баллад, которые только взглядом заставляли дрожать врага, а одним единственным ударом, могли сразить сразу тысячу воинов. Именно об этом говорилось в них, и глядя на барона невольно приходила мысль, что не все там враки, все же они на чем-то основывались. А ведь он уже давно не молод, каков же он был в былые годы.

– И я приветствую вас, господин барон,– вгоняя меч в ножны и переводя дух, ответил Георг.

– Наслышан о твоих проделках.

Проделках? Нет, тому, что барон в курсе событий удивляться не приходится, как-никак это его обязанность знать все или почти все. Но называть то, что устроил Георг проделками… Конечно молодой сотник не страдает болезненным самолюбием, но все же хотелось бы более высокой оценки своим действиям, а не как чему-то под стать детским шалостям.

– Мы сделали то, что смогли,– буркнул сотник, явно чем-то недовольный.

– Я вижу, ты не даешь расслабляться своим людям.

– Как и себе, господин барон.

– А как, если взбунтуются?– С хитринкой, прищурился все еще восседающий на своем неподражаемом коне барон.

– Немногие из них умеют считать, еще меньше писать. Едва ли треть, способна связно выразить свои мысли, путаясь в словах, как рыба в сетях. Но они далеко не дураки, чтобы не понять – сейчас делается все для того, чтобы завтра они могли выжить перед лицом врага.

– А к кому относишься ты? Письму и счету вроде обучен, а словами заливаешься как тот соловей.

– Об этом судить не мне, господин барон,– все так же серьезно ответил Георг, даже не пытаясь подыгрывать хорошему расположению духа, своего нанимателя, которого он себе не выбирал, но и избавиться не имел возможности.

Казалось бы – глупость. Чего злиться-то, если из этого похода они вернулись обремененные золотом и серебром. Ничего другого в качестве добычи они просто взять не могли, но даже этого набиралось весьма изрядно. Замки и виллы они зачастую имеют казну, а в той казне находятся эдакие кругляшки, которые зовутся монетами. А еще знать отчего-то страсть как любит разные украшения и есть, если не на золоте, то на серебре.

Опять же, как бы не высказывался по поводу действий сотни, обманываться на этот счет Георг не собирался. Об их рейде уже судачат на всех постоялых дворах, так что слава отряда взмыла вверх настолько, что бедняга Олаф наверное сейчас весь в могиле извертелся от возбуждения. Так что, по всему выходило – сотрудничество с бароном пошло только на пользу сотне. Но вот верилось отчего-то, что он с этим благодетелем, хлебнет еще лиха через край.

– Через час, жду тебя у себя в замке,– поняв, что ничего кроме официального тона он не добьется, подвел итог беседе Жерар.

– Слушаюсь, сэр.

В замке барона Георг оказался впервые. Раньше ему позволялось только приблизиться к караулке, где он мог дождаться управляющего, чтобы получить распоряжение располагаться в селе или разбить лагерь на поляне, по выбору. Георг мог проделать это без труда, вернув себе после похода повозки обоза, остававшиеся на хранении в Суоне. Вот так и появился палаточный лагерь, неподалеку от села, куда и хаживали наемники после напряженного дня.

Георга провели через весь замок, который отличался мрачностью, как и ореол витавший вокруг его хозяина. Он походил на мощное укрепление, тюрьму, из которой невозможно бежать, но только не на жилище, коими по сути являлись все родовые замки. Первый этаж полностью отвечал впечатлению, которое вошедший получал едва ступив во двор. Даже большой пиршественный зал, не мог развеять мрачности этого места, так как полностью соответствовал всему остальному. Тяжеловесные столы и лавки, из потемневшего дуба. Каменные стены, увешанные оружием и гобеленами с изображением кровавых схваток или охотничьих сцен, не менее трагичных. Видно над ними потрудился достойный мастер своего дела, настолько эти полотна притягивали взор и давили на сознание. Большой закопченный камин, способный вместить в себя теленка целиком. Изрядно потертые за долгие годы, каменные плиты пола, которые по углам выглядели едва ли не почерневшими. Закопченный потолок с массивными балками, и столь же внушительными светильниками свисавшими на цепях.