Н. Уилсон - Зуб дракона

Он огляделся. Почему бы и нет? Руперт ведь сам посоветовал ему проверить ключи. Он медленно вдохнул, пытаясь успокоить разволновавшееся сердце. Потом весь напрягся, как пружина. Залезая на крышу школы со связкой наполненных водой шаров, он чувствовал себя почти так же. Антигона будет в бешенстве. Дэн будет кричать на него. У него даже нет никакого оправдания. Директор будет спрашивать, о чем он думал в тот момент, и на это не будет никакого ответа. Но все же… Сайрус достал ключи из кармана. Золотой оказался великоват. А вот серебряный легко вошел в скважину, принял форму звездочки и повернулся в замке.

Сайрус почувствовал, как в двери тихонько поворачиваются засовы и переключаются защелки. Затем все стихло. Он вынул ключ. Тяжелое металлическое кольцо на двери вздохнуло, когда он потянул за него. Дверь поддалась. Из темноты вылетел ледяной поток воздуха, похожий на чье-то дыхание, и пронзил легкие Сайруса.

Он сделал шаг вперед. Пол под босыми ногами стал гораздо холоднее, и слабый серебристый свет от Патрисии не мог пробраться через кромешную тьму за дверью. Сайрус пошел дальше.

Комната оказалась абсолютно квадратной и пустой, обшитой все той же черной сталью с клепками. Сайрус водил рукой по сторонам, вверх к потолку, вниз к полу, напрягая зрение в попытке что-то разглядеть. На полу в центре комнаты показался узор — небольшой кружок, обрамленный большим кольцом из плоских стальных лепестков, словно солнце с черными лучами из брони. В самом центре маленького кружка располагалась замочная скважина. Сайрус двинулся к ней, коснувшись ногами широких стальных лепестков. Оказалось, что они и были источником этого кромешного холода, и на секунду Сайрус даже испугался, что примерзнет ступнями к полу. Он встал на колени и нагнулся, тяжело дыша.

— Что скажешь, Патрисия? — шепнул он.

Рука сама невольно потянулась за ключами. Ноги замерзли, руки побелели от холода, а может быть, и от страха. Золотой ключ выскользнул на пол. Но Сайрус не стал поворачивать его в замке, а оглянулся вокруг и внимательно прислушался. Никого. Он должен вернуться. Но отказаться от идеи сейчас означало только одно: что спустя некоторое время он все равно вернется сюда. Завтра. Или на следующей неделе. Он просто не способен оставить все как есть. Разве что ненадолго.

Сайрус поежился. Он уже здесь…

Взяв себя в руки, он повернул ключ в замке, и пол начал опускаться вниз прямо под его ногами. Выдернув ключ, Сайрус отскочил в сторону от разверзающейся дыры. Сталь зашептала, и лепестки стали проваливаться один за другим, образуя витую лестницу. Сайрус поднялся на ноги. По полу прошел ледяной сквозняк, и над шахтой вспыхнула бледно-голубая лампа. Мертвенно-блеклым сиянием она осветила путь вниз.

— Круто, — сказал Сайрус и пошел к лестнице.

Он почувствовал, как Патрисия сжалась на его пальцах. Он знал, что делает. Скорее всего. Перед ним один из Могильников. В самом низу покоится мертвое тело. Или замерзшее. Или два. Что бы там ни было, он твердо решил это увидеть. Он спустится вниз, даже если отморозит себе ноги.

Зачем? Он почти слышал возмущенные вопли Антигоны. «Ты не можешь. Ты не должен. Не смей!»

Сайрус закусил губу и заглянул в шахту. Зачем? А зачем он прошел все комнаты в «Лучнице», открыл каждый ящик, заглянул в каждую уборную и под каждый матрас? Зачем он таскал покрышки из речки, грелся в подполах амбаров и влезал на потолок маминой палаты в госпитале?

Он делал это, потому что это было ему необходимо.

Спускаясь под холодный голубоватый свет, Сайрус невольно сжал Патрисию так же, как она сжала его. К голубому свету стал примешиваться зеленый, мерцающий, как открытый огонь. Но это не мог быть огонь, ведь цвета слишком неподходящие. А еще он был холодный.

Делая шаг за шагом, Сайрус надеялся увидеть источник этого необыкновенного света. Но за каждой ступенькой следовали новые и новые. Сталь сменил камень. За следующим поворотом у него под ногами зашумела проточная вода. Сайрус даже не обратил внимания на это.

Перед ним открывалась комната, в которой, касаясь каждой стены своими завитыми волнами, бушевал огромный водоворот. Прямо над жерлом водоворота, будто паря в невесомости, полыхало пламя с ярко-зелеными и ледяными, синими языками. В самом его центре, уходя основанием в бездну, возвышалась колонна из черного камня. Наверху этой колонны, скрестив ноги, восседал человек. Сайрус видел, что его ноги прикованы прямо к камню широкими металлическими кольцами. Рук узника он не видел. Русые борода и волосы умопомрачительной длины, не менее пятнадцати метров, обвивая его плечи и руки, тянулись в воронку водоворота, касаясь стен. Лицо человека казалось необычайно спокойным, умиротворенным и даже благородным. Он будто полностью растворился в каких-то сладких, приятных грезах или подставлял лицо ласковому морскому бризу. Будто все остальное — шумящая вода, промозглый камень, ледяной огонь и железные путы — было лишь иллюзией. Его глаза были закрыты, а кожа казалась такой белой, будто была способна пропускать свет. В самом центре его высокого лба красовалась жуткая дыра от огромной пули.

Сайрус стоял и смотрел, и пламя между ним и узником стало медленно утихать. Он почувствовал прикосновение чего-то текучего, теплого и живого. Что-то поползло по его венам. Он стиснул зубы, и каждый волосок на его теле встал дыбом и будто беззвучно завопил от ужаса.

«Убей меня».

Он явно услышал голос, но человек на колонне даже не шевельнулся. Его глаза были безмятежно закрыты.

«Клинок Жнеца. Приди. Освободи меня от этой ненавистной плоти».

Сайрус невольно сделал шаг вперед с лестницы, к бушующей воде. Что он творит? Он попытался отдернуть ногу назад, отпрянуть, но вместо этого сделал еще один шаг вперед. Пламя между тем опустилось еще ниже.

«Я смогу жить в тебе».

И тут пламя с ревом взметнулось до самого потолка. Голоса не стало, его будто выдернули из Сайруса, судя по ощущениям, вместе с каким-то нужным органом. Глотая ртом воздух и кашляя, Сайрус рухнул на лестницу.

Пламя снова успокоилось и вернулось в первоначальное состояние. Но бородатый узник медленно поднял голову, раскрыл глаза и посмотрел на Сайруса.

Тот прямо на четвереньках отчаянно стал карабкаться вверх по лестнице, подальше от жуткого зрелища. Все еще пытаясь отдышаться, он встал на колени, затем на ноги, взлетел вверх по ступеням и повалился на стальной пол комнаты. Затем подполз к скважине, трясущейся рукой вставил ключ в замок, запер его, и только после этого безвольным мешком рухнул на стальной пол лицом вниз. Лестница тем временем медленно возвращалась в исходное положение, образуя лучики солнца-скважины.