Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

- Нету дома, - слегка расстроенным голосом сообщил Сакуров.

- Что ж, будем выкручиваться сами, - сказал Жорка, и приятели поспешили на рынок. Там они покормили водилу, заплатили за место и вкатили грузовик через специальные ворота для большегрузного транспорта. Рядом с воротами имелся специальный ряд, водила там припарковался, Константин Матвеевич сходил за весами, и торговля началась. Местные брали картошку охотно, потому что цену Жорка с Сакуровым не задирали, а корнеплоды выглядели очень прилично. Особенно по сравнению с той польской ерундой, которой торговали местные спекулянты. Водила мирно спал в кабине, торговля продолжалась, но вскоре на рынок прибыли местные рэкетиры и всё пошло коту под хвост. Дело в том, что местные рэкетиры, беря в пример семью главы ново образовавшейся РФ и их ближайших сподвижников, хотели разбогатеть также легко и быстро. Поэтому трясли рыночных тружеников по повышенной таксе. При этом не отличали спекулянтов от честных крестьян. Труженики прилавка, надо сказать, не возмущались, и возмещались на покупателе. Возмущаться начал один Жорка. Сначала, правда, он пытался договориться миром. И, когда к грузовику с мирно дрыхнущим водилой подканали три местных богатыря из бывших спортсменов (ещё трое делали вид, будто прогуливаются рядом), Жорка сделал пришибленный вид и в ответ на требование выдать определённую сумму заискивающе забормотал на каком-то совершенно невозможном сленге, смеси деревенского и блатного жаргона.

- Да вы чо, братаны? Это жа почти половина всего таго, чо я, в натуре, выручу.

- Мы тебе не братаны, - с откровенным презрением прервал Жорку один из местных рэкетиров, - гони бабки или отваливай с рынка.

- Да вы чо, граждане? – плаксиво возразил Жорка и попытался апеллировать своим убогим видом к близстоящим коммерсантам, но те только злорадно ухмылялись.

- Ну? – повысил голос один из рэкетиров, суровый малый конкретно спортивного вида в хороших полуспортивных шмотках.

- Но я же, чёрт возьми, не спекулянт, - нормальным голосом сказал Жорка, - и за место я уже, мать вашу, заплатил!

Сакуров, правильно оценив речевую перемену приятеля, незаметно снял с торгового столика полукилограммовую гирьку.

- Даю тебе десять секунд, - деловито предложил рэкетир и сделал знак своим, - время пошло.

- Ребята! – попытался использовать последний мирный довод Жорка. – Помимо того, что я честный крестьянин, я ещё и инвалид Афганистана. Могу предъявить удостоверение.

- Твоё время кончилось, - бесстрастно доложил рэкетир, а Сакуров перехватил гирьку поудобней и метнул её в этого выродка, яркого представителя нового поколения россиян, убеждённых сторонников методов Абрамовича, Чубайса и братанов Шохиных. Сначала Сакуров хотел размозжить башку этого представителя, но в последний момент рука дрогнула, и гирька угодила рэкетиру в грудь. Спортивный малый хрюкнул и прилёг возле Жорки. Но его место с бывалой оперативностью заняли сразу трое подельников и принялись окучивать Жорку. Ещё двое пошли на Сакурова.

Сначала Жорка показал себя молодцом: он начисто вырубил одного одним только ударом своей единственной левой в подбородок. Но местные рэкетиры воспользовались передовыми технологиями, против которых Жорка не смог противостоять. Один из местных стремительно вытащил из штанов газовую пушку и выстрелил в Жорку. Жорка, теряя сознание, намертво схватил одного рэкетира своей клешнёй, и стал валиться с ним на землю. Другие принялись отдирать своего товарища от Жорки, но затем дружно плюнули на это дело и принялись пинать Жорку ногами, как придётся.

Сакуров в это время отмахивался столиком от «своих». Те тоже оказались при технологиях. Вернее, при одной на двоих. При этом тот, который ею владел, не замедлил свою гадскую технологию применить. И Константин Матвеевич вполне мог последовать примеру Жорки, но его спасал столик, выставляемый перед лицом во время выстрелов. Да и стрелять много рэкетиру не пришлось, потому что схлопотал он по голове тем же столиком и прилёг отдохнуть, предусмотрительно прикрыв телом свою нервно-паралитическую пушку. А Сакуров доломал столик о голову другого рэкетира и, пользуясь суматохой, незаметно освободил от газового пистолета первого бандита. Освободил, но применять пистолет не стал, а сунул подальше под одежду.

К тому моменту водила проснулся и высунулся из кабины понаблюдать за происходящим. Коммерсанты тоже проявляли любопытство, но чисто между делом, не переставая заниматься с клиентами. Клиенты, навидавшись всякого, особенно на зрелище не пялились. Зато конфликтом заинтересовались менты. Они собрались невдалеке количеством три и выжидали.

«Чего они ждут?» – думал Сакуров, продолжая рубиться с рэкетирами. Его переполняла злость, силу за время сельхозработ он накопил достаточную, и, как не были тренированы местные спортсмены-вымогатели, Константин Матвеевич уделал по очереди всех. Особенно ему пришлось повозиться с последним. Тот израсходовал все заряды, поэтому Сакуров бросил на землю уцелевшую столешницу и схватился с рэкетиром врукопашную. И в пять минут его окончательно успокоил. Когда Константин Матвеевич победно огляделся, а затем с вызовом посмотрел на выжидающих ментов, он понял, что всё ещё впереди. В том смысле, что главные неприятности впереди.

Сакуров затравленно посмотрел по сторонам, затем случайно опустил взгляд и увидел невдалеке от своих ног сточный трап. Константин Матвеевич тронул ногой решётку трапа и сдвинул её в сторону. Затем он незаметно спустил трофейную пушку под одеждой вниз, затолкал её в щель и ногой задвинул решётку трапа на место.

«Хрен его знает, какая под этим трапом дыра», - мелькнуло в его голове. Одновременно Константин Матвеевич вспомнил о второй пушке, но больше он ничего не успел. Менты, до этого изображавшие сторонних наблюдателей, стремительно подтянулись к месту и принялись действовать согласно обстановке и демократическим переменам. Они взяли свои дубинки наизготовку и стали колбасить ими Жорку и Сакурова. Константин Матвеевич ожидал всего, чего угодно, но только не дополнительного избиения. А Жорка к тому моменту начал очухиваться, он попытался встать, но ему не дали.

Очнулись Жорка и Сакуров в обезьяннике какого-то отделения Мурманской милиции. Причём очнулись почти одновременно. Оба валялись на грязном заплёванном полу, и по ним почти что не ходили другие обитатели обезьянника.

- Блин! – воскликнул Жорка и встал. При этом он невежливо пихнул какого-то местного завсегдатая. А когда тот попробовал окрыситься, Жорка так зарычал на завсегдатая, что тот забился в угол, заткнулся и мысленно заказал не рыпаться остальным завсегдатаям. Затем встал Сакуров. Он тоже что-то пробормотал, огляделся по сторонам, оценил стоящего посередине обезьянника Жорку и жмущихся в углу четырёх субъектов, нашёл свободное место на лавке и присел.