Игорь Анейрин - Бремя власти

Лекарь поскользнулся и шлёпнулся прямо в грязную лужу под ногами.

— Всё, достаточно, — отплевываясь, заявил он, — надо где-нибудь здесь остановиться. Не видно ни зги.

Он зажёг маленький светящийся шарик и, отряхиваясь, поднялся на ноги.

— По моим предположениям, замок Харлех отсюда всего в пяти-шести милях, но в такой темноте мы самое малое полночи до него добираться будем. А то и заблудимся вовсе. Звёзд не видно.

Друзья вскарабкались на пригорок и оказались на обширной поляне, окружённой со всех сторон вековыми исполинами. Облака действительно скрывали все звёзды, но ни Эдмунд, ни Гуго не могли оторвать глаз от неба. Точнее сказать, от того, что виднелось у них над головами между кронами деревьев.

Над ними висел купол. Как будто полупрозрачная голубовато-серая пленка затягивала всю верхнюю твердь, и по ней время от времени пробегали едва видимые всполохи крохотных молний. Эдмунд непроизвольно поёжился. Ночью было еще ничего: купол напоминал волшебное покрывало, сверкающее десятками таинственных огоньков, покрывало, которое подобно крыше защищало от холодного ветра и мелкого дождика, моросящего с хмурого осеннего неба. Но всего пару часов назад, когда путники только еще вошли в Застенье, а небесное светило пока не успело скрыться за горизонтом, купол походил на грязно-серый бычий пузырь с синеватыми прожилками вен. Солнце опускалось за лес мутным желтоватым пятном, не дававшим ни света, ни тепла, и оставалось только удивляться буйству растительности, непонятно как выживающей в этом проклятом богами месте.

Но, кроме гнетущего ощущения того, что они находятся в замкнутом пространстве, ограниченном гниющёй жилистой плёнкой, ничего особенно жуткого Эдмунд пока не наблюдал. Когда они по очереди выбрались из-под каменной кладки, вымазавшись в грязи и изрядно ободрав колени — Стена оказалась довольно толстой, не меньше восьми футов, — то какое-то время просто стояли на месте, озираясь и пытаясь почувствовать опасность.

Что-то неправильное здесь определённо было, но что именно — понять сходу не получилось. Первозданный лес расстилался перед ними. Буки, дубы, грабы, вязы и клёны, иногда настолько большие, что Гуго изумлённо посвистывал, обходя вокруг гигантов, тянущихся вверх на добрую сотню спанов. И — чаща, даже не чаща, а бурелом, где, похоже, никогда не ступала нога человека. Поваленные трухлявые деревья в пять обхватов толщиной, торчащие во все стороны корни, молодая поросль, кустарники и трава до колен, расстилавшаяся сочным ковром. Муравьи, жучки и мерзкого вида крупные сороконожки, прячущиеся в изъеденных пнях. Крики невидимых мелких птиц и даже уханье совы. В общем, всё именно то, чему и полагалось быть в густом девственном лесу.

Через пару миль Эд всё же начал догадываться, в чём дело. Краски. Всё здесь было тёмным и густым, будто бы находившимся на грани разложения. Липким и чавкающим. Тёмно-зелёным, тёмно-коричневым и чёрным. И только неправдоподобно яркие и большие цветы, видимые даже в ночном сумраке, выглядели жутковато и необъяснимо в этом блёклом царстве теней.

Тем временем уже разожгли небольшой костерок, скорее для уюта, чем для тепла и готовки пищи — в Кромдехе друзья запаслись вяленой бараниной, хлебом и элем — и все в молчании уселись перед огнём.

— Нет, — вдруг решительно заявил Гуго, отхлебнув из фляги, — уж пусть лучше меня в очередной раз обвинят в глупости, но я хочу услышать, что по этому поводу думаете вы. И пусть лучше я окажусь дураком, чем буду прав…

— Ты о чём? — спросил маг Огня. Эдмунд и Ирмио только непонимающе уставились на своего товарища.

Гуго шмыгнул носом, собираясь с мыслями.

— Мастер Миртен, вы, помнится, сказали тогда, что этот Странник очень изменился с того времени, когда вы последний раз с ним встречались?

— Да. И я очень удивился. Года три назад Яго выглядел, как нормальный мужчина средних лет, а сейчас — вы видели — он больше походил на старика.

— Вот-вот. — Гуго, поджав губы, мрачно покивал головой. — Итак: во-первых, он был молодой, а за прошедшие несколько лет быстро постарел. Во-вторых: он сказал что-то вроде того, что здесь время другое. Помните? И, в-третьих: здесь сейчас лето, так ведь? А в пяти милях к северу, по ту сторону Стены, уже зима начинается.

— Ты имеешь в виду…

— Ага. Помнится, сказка такая есть. Про одного парня, который шёл по лесу, и увидел танцующих тальвов . Они пригласили его в хоровод, и этот бедолага битый час отплясывал с ними на полянке. А когда попрощался и вернулся в свою деревню, выяснилось, что прошло уже лет сто, и его родители, невеста, да и все его друзья давным-давно померли. Так вот: здесь лето, и может быть, что прошлое, позапрошлое или какое ещё. Не совпадает здешнее лето с нашим, понимаете? И этот Яго жил себе здесь в своей хижине, да горя не знал, все эти три года, а когда наружу выбрался, оказалось, что там уже лет тридцать прошло. Вот он враз и постарел. Вот и мы: выйдем за Стену через недельку, а окажется — даже подумать страшно…

Миртен пожал плечами и, ни слова не говоря, посмотрел на своего собрата.

— Что? — слегка возмущённо произнёс тот. — Я знаю об этом не больше тебя. И мне кажется, что разница во времени между этой и той сторонами Стены не может быть очень существенной.

Маг огня задумался.

— Скорее всего, так и есть, — наконец сказал он. — Эдмунд, помнишь Урк’шахха , того дхарга, которого привозили в Хартворд?

— Ещё б забыть, — кивнул юноша.

— Так вот: он был великим шаманом орочьего народа, и я слышал его имя задолго до того, как встретился с ним воочию. А это значит, что поколение тех, кто живет за Стеной постоянно, на протяжении долгого времени сосуществует одновременно с одним и тем же поколением людей. Я ничего не могу сказать наверняка, но, может быть, в дневнике Яго мы найдём какой-нибудь намёк?

— Слишком умно всё это для меня, — недовольно пробурчал Гуго. — Вы мне ясно скажите: я не превращусь в седого старика, когда мы отсюда выйдем?

Миртен с Эдмундом расхохотались. Ирмио фыркнул.

— Вряд ли, — сказал маг, — да и не собираемся мы быть здесь долго. Найдём хижину Яго — и обратно.

— Точно, — с серьёзным видом покивал головой Эдмунд. — А когда обратно будем выходить, я вылезу первым, и прокричу тебе, как оно там, постарел, или нет. Если совсем всё плохо, придётся тебе, друг, обратно в хижину топать. Будешь жить за Стеной, но зато вечно молодым.

Гуго скривился.

— В жизни не слышал более смешной шутки, — выразительно произнёс он.

Еще раз беззлобно посмеявшись над такой перспективой, друзья принялись укладываться спать.

— Я сторожу первым, — сказал Эдмунд.

Сидя возле затухающего костра, Эдмунд кутался в плащ и бездумно ворошил палкой угли, вглядываясь в причудливые огненные узоры. Его окружала кромешная темнота: полной луне полагалось висеть прямо над головами путников, но плотная завеса облаков не пропускала ни грана света, и только крохотные всполохи молний, пробегавших по куполу — красные, синие и бледно-зелёные, — обозначали то место, где между кронами огромных деревьев должна виднеться небесная твердь.