Игорь Анейрин - Бремя власти

Взяв камень в руки, она не спеша вышла из опочивальни.

В холле возле ворот толпились люди. В основном наёмники, среди которых она заметила только пару знакомых, и ещё какие-то оборванцы. Некоторые из солдат с хмурым видом прятали от неё глаза, другие, наоборот, смотрели дерзко и вызывающе. Бедаха среди них не было. Впереди всех стоял одноухий Фердимид, как будто даже злорадно ухмыляясь. Чуть левее от него кузнец вертел в руках кандалы.

Слишком большие для женщины, холодно подумала Алиенора.

— Ведьма! — вдруг яростно взвизгнул кто-то из толпы. Буквально в нескольких дюймах от её лица просвистел камень и, щёлкнув, отскочил от стены.

Алиенора нахмурилась. Точно — Гавен. Сосед бедняжки Луайне, тот самый мерзкий толстяк, который всегда раздражал её своей леностью и неопрятностью.

— Девица, — возвысил голос Фердимид, — по приказу господина нашего его высочества герцога Когара будешь закована ты в цепи и доставлена на его праведный суд в город Лонхенбург. Подойди и подставь руки.

— Девица? — медленно и с расстановкой спросила Алиенора. — Девица?!

Она сделала несколько шагов вперёд, опершись руками о чёрный камень в центре холла. Хронош звенел у неё в руках.

— Есть здесь кто-нибудь, кто готов встать на мою защиту?

Ответом ей было натужное молчание. Фердимид зло усмехнулся.

— Я знал, что этот день когда-нибудь придёт, — сказал он. Помолчал мгновение и с издевкой добавил: — Девица. И ещё: его светлость разрешил с тобой потешиться. Ты рада, девица? Потому что мы все ждали этого часа. Взять её!

Наёмники нерешительно потоптались на месте. Алиенора усмехнулась. Она протянула руку с Хроношем к отверстию посередине постамента. Камень покрылся инеем, а спиралевидные узоры на нём из чернильно-чёрных стали превращаться в красноватые.

— Начало конца, — медленно произнесла она.

И легко вставила Хронош в отверстие. Воздух вокруг неё мгновенно сгустился и задрожал. Хозяйка, хозяйка, хозяйка — шёпот тысяч голосов заполонил её голову.

— Взять её! — крикнул Фердимид и, не дожидаясь, сам ринулся через весь холл.

Она улыбнулась — и вытащила Хронош .

В то же мгновение из отверстия выплеснулись языки тумана и потекли по зале, на глазах приобретая формы чёрных, на две головы выше человека, фигур, словно одетых в длинные рваные плащи. Дикий свист, дробя камни, разнёсся над Марчем, мешаясь с воплями людей. Её новые подданные были голодны.

Алиенора засмеялась.

— Это леди Алиенора, — тихо произнёс Миртен, пристроившись за столом напротив Гуго.

Тот посмотрел на лекаря ничего не выражающим взглядом. Они сидели в общей зале в «Льве и Единороге». Это была довольно дешёвая гостиница — во всех смыслах, кроме цены за постой. Список её достоинств исчерпывался, пожалуй, только тем обстоятельством, что она находилась всего в получасе ходьбы от главных ворот Лонливена. Всё прочее не заслуживало похвалы: ни грязные комнаты, ни частенько пережаренное или недожаренное мясо, ни похлёбка, похожая на клейстер, в которой, как редкие островки архипелага, плавали кусочки сала и гренок. Единственное, что здесь было относительно неплохим — так это эль, который варили где-то за городом и который каждое утро небритый хмурый крестьянин доставлял на телеге в двух больших бочках. Алун Максен — хозяин гостиницы, — также каждое утро придирчиво пробовал эль на вкус, после чего приступал к традиционной перепалке с крестьянином по поводу цены. Немного поругавшись, они расходились с чувством выполненного долга, передав друг другу товар в обмен на звонкую монету.

Поначалу Гуго изрядно забавлялся этим зрелищем, тем более, что ни цена, ни количество привозимого ни разу не менялись, но эти два человека просто не могли попрощаться, предварительно не повздорив по поводу того или другого.

Уже на следующий день после приезда в Лонхенбург Миртен со своим молодым другом отправились в королевский замок. Письмо, составленное Ирмио, они должны были передать в руки лично его величеству, но неожиданно оказалось, что Лонливен пуст, если не считать прислуги и относительно небольшого количества стражников, следивших за порядком. Ни короля Галахада, ни Рича Беркли, а вразумительного пояснения относительно их местонахождения никто им не дал. Они лишь узнали, что король отбыл во главе внушительного отряда солдат. Горожане только пожимали плечами: ведь идёт война, и, слава богам, идёт далеко от Лонхенбурга, а всё остальное их интересовало мало. Где-то на западе шли ожесточённые сражения с герцогом Бедвиром; граф Буршье на северо-востоке мёртвой хваткой вцепился в земли Тэлфринов; Рич послал большой отряд наёмников, чтобы занять герцогство Беркли с замком Крид — и ещё десятки, десятки других слухов.

Совет Пяти меж тем превратился в Совет Трёх. Пепин Бедвир, который, как поговаривали, совершенно осатанел после того, как его дочка сошла с ума, нанёс тяжёлое поражение сначала герцогу Меррайону, потом графу Дрогону, причём в обоих случаях он до основания снёс их замки, казнив всех их обитателей. Холодея от ужаса, горожане передавали друг другу рассказы о том, как Бедвир, для того, чтобы посеять панику в осаждённом замке Дрогона, запустил туда из катапульт с полсотни отрубленных голов, и в их числе самого Лотара Меррайона, его супруги Кердивены и их дочери Берты — в качестве обещания того, что ожидает защитников крепости. Сам Бедвир при этом потерял две трети своих солдат, успокаивали друг друга горожане, так что вряд ли у него хватит сил для того, чтобы начать поход сюда.

Лонденбуржцы облегчённо вздыхали, услышав о том, что очередное сражение где-то за тридевять земель от столицы завершилось, и искренне надеялись, что эта кровавая вакханалия, охватившая Корнваллис, обойдёт их город стороной.

Леди Бланка Оргин действительно стала королевой. Миртен с Гуго, до последнего не до конца уверенные в том, что речь идёт именно о той Бланке, которую они знали, посмотрев друг на друга, только покачали головами. Несмотря ни на что, Эдмунд попросил их найти её, чтобы передать весточку о себе, но сделать это оказалось затруднительным. В Лонливен никого не пускали, а напоив и расспросив при случае пару стражников из охраны замка, они убедились в том, что по непонятным причинам девушку держат взаперти. Официально было объявлено о том, что её величество на сносях и ждать появления наследника осталось не больше месяца, так что это затворничество продиктовано исключительно заботой о её здоровье. Стражники между тем, изрядно напившись и пьяно тряся головами, уверяли, что королеву держат под замком, и даже еду к ней в опочивальню приносят солдаты.