Игорь Анейрин - Бремя власти

Спустя примерно час она вернулась в дом Финна, прикупив не бросающееся в глаза коричневое домотканое платье, накидку с капюшоном, хлопчатые чулки и пару крепких туфель. Вернулась бы намного быстрее, если бы не бурные и противоречивые мысли, внезапно наполнившие её голову; потратив с полчаса на покупки, всё остальное время Бланка бесцельно слонялась по Замковой улице и сидела на каменной скамье возле городского колодца, в полном расстройстве пытаясь понять, что с ней происходит.

Все трое находились в одной комнате: Алиенора, закутанная в простыню, по-прежнему на кровати, а Джош с Гуго рядом на скамье. В комнате горели несколько свечей; при их тусклом свете молодые люди вели негромкую беседу, от души забавляясь шуточкам, которые время от времени отпускал Гуго, рассказывая о событиях последних дней. Алиенора даже улыбалась — судя по всему, мази мастера Гербера действительно оказались просто волшебными. Держа в руке бокал с вином, она без устали разглядывала своих новых друзей, переводя взгляд с одного на другого. На Гуго смотрела с любопытством и немного смешливо, а на Эдмунда — подолгу и почти с обожанием; глаза её сияли.

Бланка положила покупки на кровать и, сказавшись, что ей самой не мешало бы переодеться — а одежда-то вся в её опочивальне в замке, — попрощалась, пообещав вернуться до темноты, пока калитку в воротах еще не закрыли.

В закатных сумерках тайком прокравшись по тёмным коридорам палат к покоям Алиеноры, благо, не запертые, она плотно прикрыла за собой дверь, зажгла пару свечей и, поставив их на пол перед огромным и единственным в замке зеркалом, нервно путаясь в многочисленных завязках, быстро сбросила с себя платье, оставшись совершенно обнажённой.

Она была очень красива. Совсем не так, как Алиенора, а по-другому. Беркли — те вели свой род с севера. Когда-то Хартворд принадлежал семейству Риэннон, единственной дочерью и наследницей которого стала Фьора Риэннон, супруга графа Рутвена, а после её смерти к нему перешли и титул, и сам замок со всеми прилегавшими владениями. Этот суровый северный лорд, искренне оплакивавший потерю любимой супруги, вместе со своей маленькой дочерью остался здесь навсегда, предпочтя Хартвордский замок своим далёким и холодным землям.

А Бланка — она была истой южанкой. Всего на полгода старше своей подруги, но, если ещё и не вполне взрослая женщина, то уже совсем не подросток. С такой фигурой, при взгляде на которую — и она замечала это уже не раз — мужчины оборачивались и с тайным желанием смотрели ей вслед. Ей, а не Алиеноре. На дочь графа смотрели с восхищением и почтением, а Бланке доставались совсем другие взгляды. В старом мутноватом зеркале отражались великолепная, чуть смуглая золотистого оттенка бархатная кожа, округлые упругие груди, гибкая талия, невероятно соблазнительные бёдра и гладкий манящий живот с тёмным пушком у лона.

А взгляды… о, эти взгляды. Не далее как позавчера днём Бланка направилась в общественную купальню, находившуюся на другом конце города — туда почти наверняка не ходили люди, которые могли бы узнать её в лицо, а уж тем более без пышных платьев и причёски.

В самом замке в подвале донжона имелась своя ванная в виде огромного, почти до груди высотой чана, предназначенная для самого графа, членов его семьи, а также знатных гостей и высших чинов. Воду там грели при помощи раскалённых докрасна валунов, сверху которых устанавливалась деревянная решётка; затем туда бросали разные ароматические травы. По вечерам по заведённому порядку сначала здесь купался глава семьи, затем леди Алиенора, почти всегда на пару со своей подругой, а уж потом все прочие в соответствии с иерархией, вплоть до того момента, когда вода становилась уже непригодной для омовения.

На мужское внимание, если оно и было, Бланка с Алиенорой, с младых лет привыкшие к прислуге, не обращали никакого внимания; во всяком случае, ни флейтист, который по ходу всей процедуры услаждал их слух чудесными мелодиями, ни слуга, время от времени бросавший в воду новые горячие камни, никогда не позволяли себе в открытую глазеть на знатных леди.

Но сейчас замок кишел незнакомыми Бланке солдатами, они даже занимали многие покои. Из уютного места жительства Хартворд превратился в огромную казарму. Еле отбившись пару раз от полупьяных ухажёров, она выбросила из головы мысль о самой возможности принимать здесь ванную.

В этом отношении в городской купальне было, по крайней мере, безопасно: порядок и некое подобие приличий здесь всегда охранялись двумя-тремя здоровенными банщиками в набедренных повязках, но уже через четверть часа, пунцовая от смущения, она выскочила оттуда, еле успев ополоснуться. По древнему обычаю здесь мылись все скопом — юноши, девушки, мужчины и женщины, без малейшего конфуза плескаясь нагишом в большом бассейне. В южных землях королевства Корнваллис излишняя стыдливость никогда не считалась особо почитаемой добродетелью, однако одеяния посетителей, прогуливающихся вдоль бассейна или сидящих за длинными деревянными столами с едой и напитками, Бланку поразили. Мужчины здесь обходились небольшими передниками, а женщины все без исключения почти полностью обнажены, если не считать за одежду длинные ожерелья на шее и узкие, в два пальца шириной, расшитые пояса. Эти пояса, концы которых свешивались спереди до колен, скреплялись внизу живота чем-то вроде небольших кожаных блях, украшенных бисером. Такое подобие набедренных повязок модницы одевали тут же при выходе из бассейна, что заставило Бланку изумлённо хмыкнуть — по всей видимости, подпоясавшись этими тоненькими верёвочками, девушки считались уже достаточно одетыми для такого рода общественных мест. С другой стороны, подумала она, на севере, говорят, купаются, не снимая нижних рубашек. Тоже чересчур.

Всё помещение освещалось десятком толстых свечей, стоявших прямо на полу по периметру водоёма. Внутри по его краю на локоть ниже уровня воды были установлены каменные скамьи, на которых посетители сидели, опять же без различия полов, попивая дешёвое вино или пиво, и нередко обмениваясь шуточками на грани пристойности. Расположившись где-нибудь поодаль, за бассейном, у стены, некоторые молодые парочки даже целовались, еле прикрытые тряпочками; однако такие проявления чувств банщиками немедленно пресекались. Бланка, услышав несколько причмокиваний в свой адрес, и ругнувшись пару раз в ответ на предложения помочь помыться или познакомиться поближе, выбралась из бассейна, попутно оттолкнув чью-то услужливую руку, попытавшуюся помочь ей вылезти, ухватив за зад, и пообещала себе больше не ходить в подобные заведения. Впрочем, её реакция вызвала только беззлобные смешки — все горожане испокон веков привыкли принимать ванную именно таким образом, а взаимное шуточное пикирование и флирт, почти всегда довольно откровенный, хотя и в пределах дозволенного, всегда считались естественной частью этого ритуала. О, мелькнула в голове мысль, ещё слава богам, что она не встретила тут его . А то умерла бы от смущения. Или от ревности.