Ив Форвард - Злодеи поневоле

— Ну, вот мы и снова встретились, — проговорил маг, вертя в руках свою волшебную палочку. Он слегка улыбался. Сэм мысленно чертыхнулся. На эльфе не было ни царапины — и у него даже дыхание не сбилось. — Какая жалость, что вы, заблудшие приверженцы тьмы, так осложняете себе жизнь.

— Жизнь у меня была замечательная, пока ты в нее не вмешался, — парировал Сэм, нащупывая под плащом пару самых дешевых запасных кинжалов. Он почему-то был уверен, что после удара стулом магическая защита Миззамира уже не работает и сейчас маг открыт для нападения.

— Я не вмешиваюсь, милый мальчик… Я помогаю. Оказываю поддержку. Благотворно влияю. Вот что я делаю. Если вы сложите оружие и убедите своих друзей, что я не причиню им вреда, то могу обещать: с вами ничего плохого не случится и вы обретете гораздо лучшую жизнь, чем та, которую ведете сейчас… — Сэм наблюдал за руками мага. Кажется, они тоже двигались — Миззамир украдкой творил заклинание!

— Мне не нужна твоя помощь. Мне не нужна твоя магия. Мне не нужно твое влияние, — тихо прошипел Сэм, сжимая в руках кинжалы. — Мне нужна только твоя… голова.

Молниеносным движением он одновременно метнул оба клинка. Миззамир отреагировал моментально: его руки взметнулись, сделав резкое останавливающее движение. Вспыхнуло пламя. Стена раскаленного воздуха на лету превратила кинжалы в две капли расплавленного металла, обожгла Сэму лицо и отбросила его назад.

Звон разбитого стекла многократным эхом разнесся по кабинету. Падая в окружении радужных осколков, Сэм услышал далеко внизу чей-то вскрик — голос был похож на Кайлану — и топот копыт…

Он приземлился с таким грохотом, словно упал на груду жестяной посуды, и, открыв глаза, увидел прямо перед собой невыразительный шлем Черной Метки. Рыцарь бесцеремонно швырнул Сэма в двуколку, где его подхватили Арси и Валери, потом снова вскочил в седло и подал сигнал. Кайлана приказала лошадям гнать что есть мочи — и двуколка, дребезжа, помчалась прочь от замка.

Прогрохотав по площади, она свернула на северную дорогу. Черная Метка то и дело оглядывался через плечо и вдруг резко натянул поводья и остановился.

Робин, скакавший рядом с двуколкой, тоже обернулся. На балконе стоял Миззамир. Он поднял руку, готовясь бросить вслед беглецам заклинание. Вечерний ветер развевал его волосы и одежду. Начало заклинания уже искрилось между его пальцами… Черная Метка заслонил собой удаляющуюся двуколку и решительно поднял щит…

Миззамир замер, глядя на темного рыцаря, и медленно опустил руку. Искры погасли. Черная Метка еще какое-то время не двигался, дожидаясь, пока двуколка не скроется из вида, а потом вновь повернул коня и поскакал прочь. Робин заторопился следом, и когда он, улучив минутку, обернулся опять, бело-серебряная фигура на балконе уже исчезла.

Слухи и пересуды о том, что злодеям удалось проникнуть в самое сердце замка волшебника, распространялись со скоростью степного пожара и вскоре достигли ушей сэра Фенвика. Принц печально покачал головой. А ведь он пытался предостеречь мага…

Теперь ему необходимо было знать, где именно злодеи намерены нанести следующий удар. Впрочем, кое-какие соображения на этот счет у сэра Фенвика имелись.

— Сдается мне, — размышлял он вслух, сидя в «Пенном Бобре» приморского города Пэнзин на западном побережье Натодика, — что рано или поздно им придется пересечь Степи. Начальник порта говорит, что вчера на рассвете они сели на корабль, идущий на запад. А на запад отсюда нет ничего, кроме варварской страны Шейсть. И что они надеются найти в этих безлюдных местах, я понять не могу. Может, собственная последняя выходка испугала их, и теперь они ищут, где спрятаться? — Предсмертные крики Ортамота были полны странных намеков, но конкретных сведений от него получить так и не удалось. Фенвик задумчиво погладил перо на своей шляпе. — Впрочем, я, наверное, не стану ничего рассказывать магу. Нет смысла ему рисковать собой… Я возьму весь риск на себя — и стяжаю славу.

Зеленый отряд въехал в Пэнзин днем, и, узнав о нападении на замок Алмазной Магии, Фенвик почувствовал прилив новой решимости. Поймать злодеев и без промедления предать их смерти — жизненно необходимо. Однако Фабретские топи его кое-чему научили. В прямом бою слишком легко причинить вред невинным людям. Например, в последней схватке запросто мог погибнуть кентавр — глупое, но ни в чем не повинное существо. Да и миловидная рыжеволосая друидка тоже могла пострадать. Фенвик слышал о друидах: они не были злыми людьми — они просто заблуждались. И ему представлялось, что спасение этой дамы от дурного влияния заслуживает любых усилий. Особенно если новый образ мыслей заставит ее выработать верное отношение к нему, Фенвику. Принц снова всмотрелся в разложенную на столе карту и, расправляя ее, едва не смахнул на пол бокал с белым вином, стоящий у его локтя.

— Скоро они должны добраться до Степей. А там их уже будет ждать небольшой сюрприз.

Фенвик улыбнулся карте и вынул из сумки пачку бумаги и перо.

Вскоре он уже складывал письмо. Запечатав его личной печатью с помощью воска за неимением сургуча, принц отправился разыскивать Таузера, который уже почти полностью оправился после временной смерти. Волшебник доставит письмо в мгновение ока, быстрее, чем любой гонец. И ловушка будет готова.

— Кажется, вам здесь сходить, — довольно неприветливо проговорил капитан «Морской стрелы». Корабль входил в широкую бухту с прозрачной голубой водой. На песчаном берегу стоял небольшой городок — несколько десятков домов, разбросанных в беспорядке, словно детские кубики. Это был Пиламааб, торговый центр страны под названием Шейсть. Городов в Шейсти было очень мало, и все они были портовыми, поскольку эти земли населяли в основном кочевники, которые считали тесными и неуютными даже небольшие поселки. Они предпочитали вольную жизнь охотников и свято чтили древние традиции: единственными их правителями были старейшины кланов, а единственными жилищами — кожаные шатры. Именно здесь была родина Героя — вернее, Героини — Ккаарты Весенний Танец; именно здесь она стала жрицей богини Мейлы, покровительницы целительства и чистой воды. Первоначально Мейла считалась языческим идолом, но благодаря славе своей последовательницы превратилась во всеми признанную и почитаемую богиню — одну из главных в пантеоне Шестиземья. Варвары, населявшие степи Шейсти, были гордым и независимым народом, хотя после Победы Миззамир заставил их слегка поумерить свою страсть что ни день затевать с соседями кровную вражду по поводу кражи очередного табуна тантелоп или оскорбления, нанесенного клану. Они даже разрешили выстроить на своей земле несколько городов, соблазнившись возможностью покупать там кое-какие необходимые в хозяйстве вещи — например, изделия из металла и бариганский самогон. Вместе с тем чужаков они недолюбливали, и горожане, которые почти все были выходцами из других земель, избегали появляться в Степях.