Юлия Бажова - Сети

Рав и Токо обменялись сдержанными взглядами и сконфуженно застыли в одинаковых позах, скрестив руки.

«Чего уставились, олухи? Так и будете всю жизнь хавать решения сбрендившего начальства? Скажите хоть слово против! Прав я или нет?»

Было в этом рискованном поступке еще нечто, что Морган с остервенением запихивал внутрь, а оно перло и перло обратно. Страх представить свою возлюбленную-дикарку сестре.

Слова против никто не сказал. Никто не горел желанием с похмелья трястись в седле. А возможно, Арр перед отъездом попросил ребят присматривать за ним. Токо подавил очередной зевок.

– Мор, это все-таки его сын?

– Чей?

– Императора.

– Не совсем. Идите, не мучайте себя. Переговорю с хозяйкой, – она уже стерегла добычу, с издевательским спокойствием прохаживаясь перед крыльцом, украшенным переливающимися в лучах солнца сосульками, – и присоединюсь к вам. – Морган, с подчеркнуто добродушным оскалом, двинулся навстречу фурии. Широко раскинул руки, изображая капитуляцию: – Я весь твой, мэм!

– В гробу тебя видела! – заорала фурия. – Тебя, твою сумасшедшую девку и вас всех! Чтоб я когда-нибудь еще пустила колдунов! Пятьдесят данов серебром!

– Ты чего, мать, накурилась? – выпалил Рав и получил сердитый тычок в спину от Токо мгновением раньше, чем хозяйка заверещала на весь двор:

– Пятьдесят данов, и чтоб через десять минут духу вашего здесь не было!

За час уговоров, которые заключались в терпеливом выслушивании случаев непорядков, учиненных своими сородичами за девять лет существования гостиницы, демонстрации глубочайшего раскаяния и сочувствия, Морган смягчил сердце дородной ухоженной вдовы, со строгим бледнокаменным лицом, увенчанным гигантским куполом пепельных волос, до разрешения остаться еще на сутки. В душе он даже был благодарен ей за каникулы от мыслей об Арре. Однако в отношении пятидесяти данов хозяйка осталась непреклонна. Проклиная прокурора внутри себя, не допустившего злоупотребления Даром – Арр ради спасения денег прибег бы к внушению не раздумывая, – Морган побрел в столовую за опохмелом для парней. Пиво сгладит шок, который они испытают, узнав об истинном происхождении Иштвана. В карманах царила невероятная и неуютная – до чего же быстро привыкаешь к достатку! – легкость. Они остались с двумя серебряными монетами. Не предвестие ли это, что сегодня-завтра вернется Арр? С той же вероятностью это может быть и знамением обратного: следует не дожидаться его, а догонять отпущенных на волю судьбы детей.

Сутки ожидания не вернули исчезнувшего путника. Все время, свободное от сна и еды, Морган месил сапогами бурую грязь по обочине тракта – пара миль в одну сторону, пара миль в другую – с полной головой жутких предположений, которые гонялись друг за другом по кругу. Когда воображение подло подсунуло Марго в объятиях Арра и венчающего их, по уши околдованного Лишинна, мир вокруг начал мутнеть и пританцовывать, а Токо – в течение дня они с Равеном менялись, отшагивая рядом с Морганом каждый по дозорной смене – взял его под локоть, как больного, которому тяжело передвигаться самостоятельно.

«Внушенная Даром мысль держится в голове три – пять дней. Чтобы священник не заподозрил колдовства, Арру пришлось бы постоянно подновлять внушение», – успокаивал себя Морган. И тут же в черепную коробку постучалось предательское «или»: «строить канал». Уговорить какого-нибудь мастера, заплатить. Заплатить много. Если только… он не умеет строить каналы сам и помалкивает об этом. Вполне посильная задача для человека, исцелившего больного с внутренним кровотечением. В тот день, после драки с гвардейцами, Моргану было так плохо, что он совсем забыл озадачиться вопросом, как Арру удался трюк, достойный лучших мастеров медицины.

«Что я о нем знаю?»

В Манну Арра легко проникнуть, как в облако: он всегда открыт. И как в облаке, кроме сияющего белого крошева – подсвеченных солнцем мельчайших капелек воды – ничего не видно. Это облако висело над Морганом всю ночь, и наутро, когда он запрыгнул на лошадь, мысли об Арре были готовы к новым кругам. Он переключился на Имандру, – добрались ли ребятишки до отряда? – и его захватил бешеный вихрь, в такт галопу. Не иначе как внутри головы существует некое пространство, специально выделенное Природой для помутня-ющего рассудок страха за близких людей. Морган намеревался повторить путь, который прочертил вчера на карте для Имандры и Керна. Если все прошло как надо, временные врата пробиты и его уже ждут.

Дышать стало легче лишь к вечеру, когда свернули с тракта к реке, и Рав, в который раз за день отсматривающий следы, сообщил, что самый рискованный отрезок пути – источник всяческих соблазнов и опасности получить от дикарей стрелу – Имандра с Керном преодолели. Пересечь мост, а дальше – заснеженный бездорожный лес, родная стихия, где осторожность и развитое дальнее видение Керна должны были обеспечить ребятам безопасность. Эта успокаивающая мысль пробудила зверский аппетит, какого Морган не испытывал, наверное, лет двадцать. Он достал гостиничные припасы – бутерброды с ветчиной и сыром, чечевичные лепешки и мясной рулет. Парни последовали его примеру. В течение дня он ни разу не предложил сделать привал, и ребята покорно молчали. Теперь, глядя, с какой скоростью они работают челюстями, Морган чувствовал стыд. Неужели он действительно так зациклился на своих переживаниях, если начал морить голодом тех, о ком должен заботиться?

– Хм… – промычал Равен, за обе щеки уминая рулет. Морган проследил взглядом за его рукой, которая указывала на две цепочки конских следов, тянущиеся по белому, с прорехами проталин, покрывалу. – Странно. К мосту идут только их следы. Других нет.

Токо рассеянно пожал плечами. Полулежа на оттаявшем, устланном подсохшей прошлогодней травой пятачке земли, он смотрел в беловато-серое небо и думал о чем-то своем. Рот у него был занят – парень умудрялся жевать и зевать одновременно.

– Снег, грязь. В поле повозка забуксует. Накатали дорожку в обход, – предположил Морган. – Это мы в спешке дуем напрямик.

«Тем лучше, что чужих следов нет. Арру будет легче нас догонять».

Его спутники отозвались согласным молчанием.

Морган уселся на траву рядом с Токо. Было так тихо, что он слышал биение собственного сердца. Прохладный предзакатный воздух дышал запахом влажной земли. Внимание поплыло назад по тракту, ощупывая каждый ярд. Пусто. Он вызвал фантом Арра. Яркий, почти осязаемый. И как будто бы ощущается сильнее, чем утром. Если это не самовнушение, расстояние между ними сократилось. Хочется верить, что хозяйка гостиницы не прохлопает Арра и не станет вредничать – передаст ему, в какую сторону они направились.