Юлия Бажова - Сети

– Хотел бы я знать, кто тебя так завиноватил, что ты по любому поводу извиняешься, – пробормотал он, стряхивая с себя восковую крошку.

– Мне неудобно. – Личико девушки зарумянилось. – Я доставляю тебе столько хлопот…

– Неудобно штаны через голову надевать. И на потолке неудобно спать: то одеяло падает, то подруга. Не смей передо мной извиняться, поняла?

Он прижал горлышко к ноздрям, отхлебнул.

– Пахнет фиалками, ежевикой и смородиной, – подсказала Марго. – Привкус у него ежевично-смородиновый, с нотками дуба.

Действительно, превосходное. И рядом не стоит с бормотенью, которую они делают дома из морошки. Морган передал кувшин девушке, и Марго охотно подхватила традицию Суров пить из одного сосуда.

Сидя плечом к плечу, они наслаждались вином. Морган – молча, Марго ненавязчиво хвалила вина отца: букет ничуть не хуже, и, мало того, они обладают целебной силой, потому как виноград растет вблизи чудотворных мощей святого Аммоса, а бочки, в которых зреет вино, регулярно освящаются. Морган больше слушал звучание ее голоса, чем содержание – половины он вообще не понимал, – и исследовал ее Даром. После ночных событий его авторитет в ее глазах явно возрос, подозрительность и настороженность исчезли, но физического влечения к себе он не ощущал. Доверие, принятие его близости – да, есть, и они уютно согревают. Приставания не добавят ему вистов; скорее всего, они испугают девушку, вызовут у нее отвращение.

Первый кувшин очень мило прижился внутри, поэтому, когда Марго робко заикнулась о втором, Морган без колебаний слазил в подпол, чтобы еще какое-то время, глядя на теплую звездочку лампадки в бархате темноты, делить с Марго чашу и уютное молчание. Третий кувшин грозил разрушить преграду в виде тонкого слоя ткани между ним и разгоряченным вином девичьим телом, и Морган предложил отойти ко сну.

Марго свернулась калачиком у него под боком. Хозяйским одеялом она побрезговала, хотя ни на нем, ни на перинах не было следов крови; Морган уступил ей свой спальник. Некоторое время лежали молча. Морган вяло размышлял о мощах. Как полуистлевшие останки, лишенные Манны, могут исцелять? Либо дикари все это выдумали, и их исцеляет собственная вера, либо Дух бывшего владельца тела по неведомым причинам не отошел в мир иной и вьется где-то поблизости. Подкинуть ребятам задачку на пирушке… А возможно, Маргаритин отец при помощи этой легенды повышает спрос на свои вина. Мастерский ход. Моргану уже начали мерещиться эти самые нетленные мощи, когда Марго завозилась. Приоткрыв один глаз, он обнаружил, что девушка лежит к нему лицом, приподнявшись на локте.

– А Суры – они носители добра или зла?

– Чего? – растерялся Морган. «Эй, парень, как ты себя оцениваешь?»

– Ну, они служат Богу или дьяволу?

Понятно. После сегодняшних событий у девчонки в голове каша, и она не знает, на какую полку положить Суров. Если бы Дар был в силе, Морган усыпил бы ее – впечатлительная и эмоциональная, она перевозбуждена и уснет не скоро. А пока не уснет, будет болтать. Он совсем не прочь послушать ее голосок, лишь бы не заставляла выворачивать мозги наизнанку.

– Суры служат своему предназначению. – «Которое вертит ими как вихрь, увлекая за собой и не давая вырваться».

– Уничтожать нечисть? Иштван говорил, будто всех этих чудищ они разводят сами, чтобы был предлог обложить нас данью. Он говорил, они лентяи и бездельники, землю не обрабатывают и удобно пристроились жить за наш счет.

– Иштван – это человек, который три года морочил тебе голову, а потом попытался убить. И убил бы, если бы не Суры. Странно, что ты до сих пор веришь его россказням.

Тишина. Морган всем своим существом ощущал, как девушка разрывается на части, пытаясь привести его слова в соответствие с тем, что имеется по данному вопросу в ее головушке.

– Мой отец называет Суров нечистыми, – уверенно изрекла она минут через пять. – И древние пророчества это подтверждают.

– Да? – Морган растерянно откашлялся. – А какие именно?

– Ты что, с луны свалился? Пророчество святого старца Азария Боговидца! Его знают даже дети! Восемь тысяч лет назад он предсказал людям в наказание за грехи страшные катаклизмы и Вселенскую битву Добра и Зла. Все это сбылось во время Большой Катастрофы. Битву должно было выиграть Добро, установив по всей земле Царство Божье, где не было бы уже ни дьявола, ни слуг его бесов, ни страданий. Но грехи человечества перевесили чашу весов – дьявола не удалось победить полностью: Царство Божье наступило отчасти – миром стала править церковь, посредница между Богом и человеком. Бесы воплотились в нечисть, а дьявол в Суров. Суры – нелюди, остатки дьявола, пытающиеся вернуть власть Зла. У них нет души. Что с тобой? Ты простыл? – Теплый комочек под левым боком завозился. – Окно закрыть?

Морган вычихнул смех и прохрипел, что ничего страшного, просто ему в горло попало перышко от подушки. Ловко дикари подогнали пророчество под реальные события. Хотя легенда, бесспорно, возникла не на пустом месте. То, что Суры и Асуры – одного поля ягоды, не могло остаться тайной: заставить молодежь держать рты закрытыми так же нереально, как штаны застегнутыми. Морган привык к проклятиям в свой адрес, но слова Марго причиняли адскую боль, будто в груди застрял громадный остроугольный камень и ворочался, разрывая внутренности.

– А твой отец не говорил тебе, что раньше было на месте Ланца?

– Там жил отшельник, святой Аммос. Его мощи покоятся в основанной им обители – нашем монастыре. Они обладают чудотворной силой. Именно поэтому у нас нет ни нечисти, ни Суров.

– А до святого Аммоса?

– М-м… – Марго заколебалась. – Не знаю.

– Так знай. Пятьсот лет назад эти места кишели претами. Суры сражались за эту землю двадцать лет. Несколько тысяч воинов, таких же, как ты, молодых и грезящих о любви, скормили тварям свои жизни за то, чтобы там смог поселиться святой отшельник. После последнего сражения Суры спалили леса между реками Ланц и Наим, чтобы уничтожить тела претов и похоронить своих мертвых. Вместе с живыми. Потому что некому было собирать то, что осталось от тех, кто принес себя в жертву. И некому было лечить раненых. Погребальный костер площадью двести акров умещается в твоей голове?

Марго притихла, как нашкодивший котенок, Морган не слышал даже ее дыхания. Он прочистил горло и подвел итог:

– Кому бы ни служили Суры, они охраняют нас, и тебя в том числе. Я бы на твоем месте постыдился называть прислужниками дьявола тех, кто спас тебе жизнь и на чьем прахе вызревает ваш виноград. Дьявол – иллюзия, – добавил он, помолчав. – Порождение человеческого ума. Величайшая из созданных людьми иллюзий, которая их же и подчинила. У Суров нет времени предаваться иллюзиям.