Юлия Бажова - Сети

– Например, Долины. – Морган придвинул стул к открытому окну, сел, помахал ладонью в попытке поймать хотя бы струйку свежего воздуха. Уже настучали. Кто-то не в меру внимательный и заботливый проходил через врата сразу после него. Знать бы, кто этот дятел, поймать да нащелкать по клюву. – Почему в Долинах нет наших отрядов?

– Потому что там нет претов. – Иллас присел на краешек стола напротив. – Местные священники утверждают – благодаря их молитвам. Самообман, конечно. Из-за их жадности нам в свое время пришлось усилить охрану сопредельных областей.

– А Асуры? Неужели ни один Асур ни разу…

– Не один и не раз. Последний инцидент был не далее как полтора года назад. Асур заарканил десятка два забулдыг. Они грабили торговые фургоны на дорогах, а пленников скармливали своему хозяину. Отряд Рионы Биаор Алатау вышел на них по жалобе какого-то чудом уцелевшего торговца. Священники обвинили нас. Мы выдумываем несуществующих демонов, чтобы истребить местное население и захватить плодородные земли. Отряду не выплатили ни дана.

Морган откинулся на спинку, вытянув ноги, и устало пробормотал:

– Я не знал.

– Риона велела ребятам помалкивать, чтобы не разжигать вражды. О том же прошу тебя и я. Ты пришел предложить мне прибрать к рукам Долины? Это пытается сделать каждый отряд, курсирующий поблизости. Как минимум дважды в год.

Чайник перекочевал на стол. Морган нехотя наклонился вперед, чтобы принять из рук Илласа кружку.

– Не морщись. В первый месяц лета нужно пить больше горячего, – отеческим тоном напомнил Иллас, – чтобы изгнать из организма зимний холод.

Мало кому из оказавшихся в штабе удается избежать кисло-сладкого отвара лечебных трав, собираемых многочисленным семейством Илласа в высокогорьях. И чем жарче за окном, тем пойло горячее. К концу лета, когда погода начинает портиться, оно становится холодным: организм должен подготовиться к стуже. Посильная забота главнокомандующего о здоровье воинов, которые, по его мнению, ею пренебрегают.

Оба прихлебывали обжигающую жидкость маленькими глотками. Затянувшееся молчание Илласа намекало на то, что прелюдия закончена. Морган побарабанил пальцами по глиняной кружке и выдал краткое резюме:

– На Ледяшке появился жилец. Некий Иштван Краусхоффер, родом из Браголлака. Сооружает агрегаты для превращения ветра в огонь, открывает новые миры и изготавливает обереги, делающие Манну невидимой. Не раб Асура. Не один из нас. Мы, по его мнению, испорченные люди и недоделанные демоны. – Сделав паузу, он добавил: – С головой у меня в порядке.

Иллас поставил кружку, медленно обошел вокруг стола. Морган с тревогой наблюдал за ним.

«Сейчас попросит снять защитную сеть».

Иллас не попросил.

– Это, знаешь ли, закон. Один идиот выкрикнет в пространство глупость, а чья-нибудь пустая голова через пару дюжин лет и миль ее подхватит. Испорченные люди, недоделанные демоны… – Стол скрипнул под весом массивного тела. Иллас уселся скрестив ноги и, комично потрясая воздетыми к потолку руками, воскликнул: – А должны править миром как Боги!

Морган мысленно хлопнул себя по лбу. Губы невольно растянулись в улыбке. В точности так его изображали на пирушках. Вананд Заар! За свои незаурядные дипломатические способности некогда получивший место в Совете старейшин и за столь же незаурядные идеи мироустройства оттуда выкинутый. Обиженный, он ушел в Храм Сердца, но то ли жрецы отказались его принять, то ли, выслушав его бредни, выставили вон: через четыре года он объявился у дикарей, напав с кучкой плохо вооруженных крестьян на отряд Суров. Нелепый, необъяснимый, заведомо проигрышный ход. Ах, какая стройная и логичная версия могла бы выстроиться… если бы Вананда в той стычке не продырявили мечом. Тело было сожжено, а прах, согласно традициям, соединен с глиной и захоронен в горах.

Вананда Морган лично не знал, ни разу его не видел. Он жил в Ционе, далеко к западу от Ивинга, за горным перевалом – у Моргана никогда не случалось там дел. Однако Ванандова слава гуляла далеко за пределами его поселка. Амбиции приклеили к нему прозвище Ционский Император, позже сократившееся до просто Императора. Вананд попирал заветы предков, презрительно называя их полуразложившимися байками. Освобождать мир, причем чужой, от демонов, жертвовать собой ради варваров и за это в следующей жизни воплотиться в мире Дэвов – морковка, подвешенная перед носом у осла. Глупо лелеять надежды на лучшую долю после смерти. Наслаждаться беспредельным счастьем среди плодородных земель, животворящих вод, окружающих дворцы из драгоценных камней, в мире, где не бывает стихийных бедствий и где не страшны ни преты, ни Асуры, ни люди, – все эти вдохновенно расписываемые легендами реалии мира Дэвов можно создать здесь и сейчас. Для этого нужно заставить жрецов рассекретить древние знания и возродить технологии погибшей цивилизации дикарей. Дикарей превратить в рабов – они все равно не будут об этом знать. Загрязняющее окружающую среду производство сосредоточить в малопригодном для жизни родном мире, а самим перебраться в зеленый и плодородный. С нечистью разобраться нетрудно: претов можно тупо перебить, если опять же обратиться к древним знаниям и изготовить оружие, стреляющее раскаленным металлом, а не заостренными палочками, а Асуров – подчинить. Идей подчинения Асуров у Императора, правда, не было; он бормотал на этот счет что-то невнятное типа «проблема со временем разрешится сама собой».

Бунтарские призывы, однако, не делали его преступником. Как мастер Вананд был зауряден, лихой боец из него тоже не вышел. Его считали мечтателем и фантазером, за глаза посмеивались, а нападение на отряд расставило все по местам, породив слухи о его невменяемости. В народ императорские идеи не пошли: все понимали – принять их означает превратиться в Асуров. Его сказкам – как за один миг превратиться из жалких ублюдков, прячущих свою гордыню и алчность за фасадом благих намерений, во властелинов двух миров – внимал лишь недалекий умом молодняк.

– Быть может, это его сын? – предположил Морган.

– Если мне не изменяет память, – Иллас с кряхтением слез со стола, – Вананд был бесплоден. Он долго лечился. Жена, потеряв надежду, ушла от него и повторно вышла замуж. Едва ли какой-нибудь дикарке удалось вдохнуть жизнь в его семя. Скорее он выпестовал ученика. Ему всегда нравилось окружать себя дураками, которые слушали его разинув рот. Среди дикарей таких даже искать не надо – прилипнут сами и будут ходить следом табунами.

– Где его жена теперь, интересно… – задумчиво пробормотал Морган, оттягивая момент начала детального изложения событий.

– В мире Дэвов, надеюсь. Она умерла тогда, в Ционе.