Павел Сэкке - Лабиринт силы

— То, что в нём заключено врачует тело, не душу. Рано или поздно будет достигнут критический объём и пройдена точка невозврата.

— Я вижу, ты реально оцениваешь шансы на успех. Носитель оказался далеко не простым материалом. И всё же — конкретные предложения. Я хочу услышать именно их.

— Если… если задуманное окажется малоэффективным, но пройдёт как надо — объект окажется в психологическом вакууме, исключая несколько сложившихся в последнее время контактов. Рекомендую последовательное устранение, с максимальной жёсткостью. На глазах у объекта.

— В случае неудачи?

— Придётся анализировать информацию. Неудача будет означать новый уровень мимикрии носителя — он потребует разработки соответствующего комплекса действий.

— Проклятье, ты выражаешься как вычислитель, — в мужском голосе проскочило неудовольствие.

— Я занята размышлениями над ходом эксперимента.

— Хочу заметить, что он очень дорого нам обошёлся. Как бы то ни было. Что тебе потребуется?

— Необходимо максимально распылить силы особого отдела Внутреннего Круга. Несомненно, за всеми фигурантами будет установлено круглосуточное наблюдение, но обмануть его не составит труда, при условии загруженности остальных членов отдела.

— Понятно. Что ж, будем работать. Голоса смолкли и покинули темноту. Она ещё немного потрепыхалась в остаточных эманациях, а затем снова успокоилась. Если бы тьма могла говорить — она бы сыто чмокнула. Чувства смертных всегда ей нравились.

Солнце уже давно зашло, скрывшись за зубчатой стеной, опоясывающей вольный город Дзэнсин. Улицы утопали в полутенях, зажигались первые фонари. Дома, умытые и посвежевшие после дождя, длившегося весь день, готовились встречать ночь. Перекликались патрульные, неторопливо перемещались по стене огоньки факелов дозорных.

Из окна расположенной на третьем этаже палаты, всё это было прекрасно видно. Больничные помещения отличались высокими потолками, да и сам госпиталь оседлал один из холмов, на которых строился город.

Белый потолок, бежевые стены. Пол из светлых лакированных досок. Небольшой диванчик у входа. Две койки и две тумбочки, меду ними — угловатая туша медицинского вычислителя. Его подключили к пациентам по настоянию Ронина Кеншина, главы особого отдела Внутреннего Круга. У правой кровати, по обеим сторонам, два силуэта — постепенно смазывающихся наступающими сумерками, но вполне узнаваемых. Мужчина, высокий и гибкий, в странной, для этого города одежде. Хрупкая девушка в простом тренировочном комбинезоне — только длинные волосы выделяются светлым пятном.

Свет никто не стремился включать, говорить — тоже. Из палаты совсем недавно спровадили родственников Амидо — его мать и двоих сестёр, горестно вздыхавших над постелью своего сына. Парень впрочем, на это никак не реагировал: пострадавшие на "тренировке" адепты находились под действием сильного снотворного, после того как вывели из организма яд. Спать оба будут ещё минимум сутки. Ицуго с Рикко стоически дождались ухода родственников, затем казначей клана Кэйран шепнул что-то дежурной сестре, и та позволила остаться рядом с больными столько, сколько будет необходимо.

— Я понимаю, что веду себя глупо, — внезапно нарушил тишину отец Хаша.

— Стремиться быть рядом со своим сыном, когда тот в беде, не глупость. Это называется семьёй.

Мужчина внимательно посмотрел на блондинку. В сумраке невозможно разобрать выражение её лица.

— А почему ты здесь?

— Это моё наказание.

Кэйран вскинул брови.

— В каком смысле?

— В самом прямом, — говорила Рикко спокойно, но по тому, что она вкладывала в слова становилось понятно — девушку гнетут сильные чувства. — Если бы вчера он не пошёл драться с Доко — не оказался бы здесь. У наставницы Аки не появилось бы повода для штрафной тренировки. Она не успела бы никому навредить…

— Благородные мысли, юная Юкиона. Но поверь — Аки ничего и никогда не делает, не просчитав досконально ситуацию. Я уверен, она догадывалась, как минимум догадывалась, о действиях особого отдела.

— Тогда почему тянула? Почему поступила так… непонятно? — голос Рикко дрогнул.

— Её действия непонятны нам сейчас. Но уверен, у них есть смысл, более того — если знать условия задачи, решение Аки, последствия которого мы видим, будет оптимальным.

Блондинка возмущённо фыркнула. Когда она заговорила, голос звенел от обиды:

— Вы говорите так, будто восхищаетесь ею! Она предатель. Беглый чародей, чернокнижник.

— Она член моего клана. Как и Хаш. Я не собираюсь её выгораживать, просто стараюсь рассуждать.

— Ваш сын лежит здесь, полуживой, а вы рассуждаете о логичности действий его убийцы?!

Ицуго устало вздохнул. Что поделать, когда-то он сам был таким.

— Мой сын, верно. Но ещё Хаш — боевой чародей. Как ты и как я. Аки действовала не просто так. Она была в сговоре с Гиханом и именно действия моего сына и его друзей, твои в том числе, заставили чернокнижников сняться с места и покинуть Дзэнсин. Мой сын сделал всё, что мог. Сейчас я волнуюсь за него, но помимо этого, я должен выполнять свой долг — защищать вольный город. А может и Акиномори в целом. Кэйран Аки не разменивалась на мелочи никогда.

— Вы понимаете, что Хаш едва не погиб?! — Рикко уже не скрывала своих эмоций.

— Любой боевой чародей осознанно делает свой выбор. Он знал, на что шёл, когда сдавал выпускные экзамены.

— Да что он мог знать?! Мальчишки в его возрасте — сущие дети.

Ицуго сдержанно улыбнулся.

— А все девочки — умудрённые жизнью женщины? Вам предстоит многое понять. Через многое пройти. Как и любому боевому чародею, тем более — "золотой тридцатке".

— Да что вы к нам привязались-то с этой тридцаткой?!

— Это важно. Вы поведёте город дальше, к процветанию или к краху. После того как станете полноценными боевыми чародеями.

— Да, мы все такие из себя в будущем лидеры, главные, умные… Вот только город пожертвует нами не задумываясь.

— Любой чародей должен быть готов исполнить свой долг. Неважно — адепт, бакалавр, магистр. Будущие лидеры должны понимать это лучше всего. Ради города и Акиномори мы должны уметь жертвовать. Собой, своей семьёй, чем угодно. Вольный город и королевство — прежде всего. Не станет их — не будет будущего и у нас.

— Я поняла вашу логику… — сказала Рикко с непонятным выражением.

— Это не логика, Юкиона. Это мораль. Наши предки поклялись защищать Акиномори. Наши предки поклялись защищать Дзэнсин — это всё, что у нас есть — ты ведь знаешь, боевые чародеи сосредоточены в поселениях, подобных нашему не просто так. Вольный город — это дом, наша семья. Каждый член семьи — важен. Но безопасность семьи в целом — важнее любого отдельного члена. Даже если речь идёт о моём сыне.