Convallaria Majalis - А был ли мальчик (част 1-6)

Фотографию я все-таки вклеила. На первую страницу. Рассудила: нужно не жалеть о несбывшемся, а радоваться случившемуся.

Невиллу предназначалась кашемировый свитер теплого кофейного цвета -- он постоянно зяб и жаловался на сквозняки в коридорах школы. Гермионе -- зачарованный ночник, начинающий напевать колыбельные, если владелец слишком долго читает в постели. Драко предназначалась чисто маггловская вещица -- обсидиановые четки. Я заметила, что он любит теребить что-нибудь в руках, когда размышляет, а обточенные черно-бело-серые бусины с причудливыми разводами подходили для этого как нельзя лучше. Дежурные подарки были закуплены и для не столь близких ко мне людей: Ханны Аббот, Бесси Миллер, Бри, Рона, еще нескольких одноклассников, с которыми у меня были наиболее теплые отношения. Всем им я выбрала приятные мелочи вроде пера с посеребренными краями или блокнота с оттиснутым именем владельца.

Я долго думала, что же презентовать Люпину, пока Сириус не обмолвился за завтраком, что Луни всегда обожал шоколад. Упаковав коробку шоколадных конфет с ликером в темно-синюю оберточную бумагу с серебряными полумесяцами, я подписала открытку: "Счастливого Рождества. Гарри Снейп. P.S. Надеюсь, вы не откажетесь присоединиться к нам за обедом двадцать седьмого января". Надо папу предупредить... И Кикимера -- пусть приготовит побольше мяса.

Закончив, я пошла искать Сириуса. Тот обнаружился в гостиной с каталогом на коленях и пером в руке: очевидно, решил, не мудрствуя лукаво, заказать подарки совиной почтой.

-- Сириус.

-- Гарри?

-- Ты обещал Грейнджерам, что мы обязательно заглянем к ним в гости.

-- Обещал, -- осторожно подтвердил Сириус, ожидая подвоха. И не зря:

-- А папу ты предупредил?

Крестный скуксился:

-- Может, ты сама?

-- Бродяга, да ты, никак, боишься Нюнчика!

-- Гарри, коробка лучшего шоколада из Диагон-аллеи -- только сделай так, чтобы он меня не убил!

-- По рукам. Кстати, я уже ему сказала.

-- Гарри!

-- Что? -- я невинно захлопала ресницами. Блэк махнул рукой:

-- Что с тобой поделаешь... Когда идем?

-- Завтра. Папа послал сову -- Грейнджеры подтвердили и ждут нас к обеду. Одень что-нибудь маггловское, но необычное, чтобы сразу было видно, кто ты.

-- А что, Нюнчик тоже оденется по-маггловски? -- заинтересованно навострил уши Сириус.

-- Непременно, -- заверила я его. Сириус захихикал:

-- Я думал, что у Нюнчика одна мантия на все случаи жизни. Он так с ней сроднился, что и спит в мантии...

-- Мужчине необязательно проводить в примерочной по пять часов каждый раз, когда он собирается купить себе одежду, -- мне не понравилось, как Сириус отозвался о папиных вкусах. Он не придал значения моему замечанию:

-- Ну конечно, он ведь носит черную мантию как монах свою рясу.

-- Зато не ищет дешевой популярности. Сириус, перестань так говорить омоем отце, иначе мы поссоримся. Я знаю, вы не ладили в юности, но теперь-то вы умнее, взрослее, и можете наконец наладить отношения. Мне и без того есть о чем думать, честное слово!

Крестный выглядел виновато:

-- Прости, Гарри. Ты... все время забываю, что он -- твой настоящий отец, не Джеймс. Так странно: ну почему я не понял сразу, что неспроста Лили пришла к нему? Не могла она ни с того ни с сего так кардинально изменить свое решение!

Сириус надолго замолчал, а потом признался:

-- Знаешь, мы ведь все были по-своему в нее влюблены. Мерзкий крысюк обожал ее яркость, живость, Джеймс -- легкий нрав, я -- красоту, Ремус всегда считал ее самой умной студенткой. И, Мерлин свидетель, вокруг нее всегда было предостаточно достойных парней, но выбрала-то она Снейпа, а, значит, было за что. Лили была не из тех глупых романтичных девочек, которые так любят жалеть обиженных и угнетенных. Я не так давно сказал Снейпу, что ты вся в него: циничная и расчетливая... -- я присела на подлокотник его кресла и положила руку крестному на плечо. Кажется, только что кто-то признал свою неправоту...

-- ... я забыл, какой разумной и практичной всегда была Лили. Мы все помним только ее отзывчивость и добродушие... Считаем мягкой и хрупкой. Конечно, она, как и всякая девушка, хотела такой казаться -- но на самом деле это был танк под розами. И теперь я готов признать перед самим собой, что настоящую Лили знал, пожалуй, только Северус...

-- А она знала его -- настоящего, - закончила я. -- Все еще впереди. Брось вышучивать папины привычки, и все получится, вот увидишь.

-- Маленький миротворец, -- Сириус засмеялся и самым бессовестным образом растрепал мне волосы. Вот и замечательно: с признаниями покончено, начало пониманию положено, можно перейти ко второй части плана. Поболтав еще немного с Сириусом, я спустилась в папину лабораторию.

Он и правда заколдовал дверь так, чтобы крестный не смог пройти -- поставил защиту на крови. Зато я проходила совершенно спокойно, и уже успела оценить, насколько уютную нору оборудовал себе папа. Иногда мне казалось, что на самом деле его анимагической формой должен быть как минимум барсук -- до такой степени он любил работать в плохо освещенных закрытых комнатушках. Если бы я не видела огромное окно в его спальне, то подумала бы, что у него агорафобия...

Спустившись в подвал, я осторожно постучала во вторую дверь, ведущую собственно в лабораторию.

-- Заходи, только медленно.

Папа варил что-то прозрачное в большом котле и изумрудное в маленьком. Вспомнилось настойчивое видение, посещавшее меня до приезда в школу: высокий тощий крючконосый колдун в черном с шумовкой в руке, стоящий над бурлящим котлом. Никогда бы не подумала, что с этит самым колдуном я буду состоять в ближайшем родстве.

Колдун между тем прокомментировал:

-- Лекарства для госпиталя Святого Мунго. В большом котле жидкий аналог "Фините Инкантатем", в маленьком... догадайся.

Раз мне позволено посмотреть, это что-то невзрывоопасное, не источающее вредных испарений и, самое главное, рецепт его был в одной из книг, которые подкинул мне Северус для внеклассного чтения.

-- "Вода Леты"?

-- Именно. Достало слушать, как твой блохастый крестный стонет во сне.

"Вода Леты" использовалась в медицине для лечения нервных больных, переживших какое-то потрясение. Недельный прием делал воспоминания о пережитом смутными, размытыми, а месячный был способен заставить человека думать, будто и не было ничего вовсе.

-- Я не знала, что он видит кошмары.

-- Блэк никому не жаловался, -- папа сел на стол, не спуская глаз с маленького котелка. -- Он всегда хотел, чтобы его считали веселым лидером, душой компании, и прилагал массу усилий для этого. Привык добиваться желаемого, привык к свободе... И тут его заперли в тесной сырой каморке за преступление, которого он не совершал. От него все отвернулись, а потом и вовсе забыли. Я думал, он сможет справиться сам, но ошибся... -- Северус встал, чтобы добавить в большой котел щепотку какой-то пыльцы. Содержимое враз побурело и стало загустевать.