Елена Никольская - Змей подколодный

— Да пожалуйста, — сказал Андрей. — Мы же вас с праздника сорвали!

— Праздник-то, любезные мои, закончился, — сказал маг. — Ещё сегодня утром. Полагаю, для вас это новость?

"Посетитель, — вспомнил Андрей, — дядька у памятника! Я ещё чуть с ног его не сбил! Ой-ой!.."

— А чего ж вы пьёте тогда? — спросил он. — Нет, правда, господин учитель, нет больше с собой?

— У вас, сударь, от нервных стрессов язык удлиняется? — спросил Олег Витальевич. — Сейчас вам всё будет — и коньячок… и таблетки от хамства…

Он извлёк из недр фрака сотовый телефон (настоящий) и потыкал пальцем в кнопочки.

— Нашёл, — сказал он в трубку. — И не разлил! Пари за мной, Фарид. Разумеется, и Карцев ваш… А вот вы его и спросите, отчего он не звонил.

— Я-то звонил! — сказал Андрей.

— Говорит, звонил… Поле, конечно. И выведено славно. Да не должно бы… А мы без канцелярщины, гуляючи. Подожду, подожду… — Олег Витальевич убрал сотовый и двинулся к магазину. — Вы бы встали из лужи, сударыня, — сказал он, не оборачиваясь. — Не комильфо… Да и вам, Карцев, советую.

— Я всё равно мокрая, — сказала Ольга и состроила куратору в спину рожицу. — А где меч? — спросила она шёпотом. — Вот подберёт сейчас!

— Я на нём сижу, — успокоил Андрей.

— Что-то быстро он протрезвел, а? — с сожалением сказала Ольга.

— Как думаешь, и Демуров в том же виде?

— А так тебе и надо! — надменно сказала любимая и дикой кошкой бросилась к постаменту. Андрей и ахнуть не успел. Схватив клубочек, она вернулась к наследнику джедаев и показала ему язык.

— Вот загорелась бы синим пламенем!..

— Грызи орешки, бельчонок! — посоветовала барышня, и Андрей махнул рукой.

— Что за сокровище-то такое?

— Я знаешь где была?! — зашептала барышня, мгновенно забыв обиды. — Дурак ты, без этого клубочка туда ночью не доберёшься! Блин!.. Смотри, кто идёт! Демуров…

Андрей издал тяжкий стон и плеснул в лицо водичку из лужи — за неимением иного успокоительного. Коньячку нынче и понюхать не удастся. Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына… Спаси и сохрани, мать-заступница… троеручица… Лучше бы в сетке сидеть — уютно, мягко…

Со стороны площади к одинокому герою шествовал огнедышащий дракон — разъярённый и неуязвимый даже для джедаевского меча. Шествовал зигзагами, на поворотах дракона слегка заносило.

Сие вот и называется — вселенская несправедливость. Эх, пришла беда — открывай ворота!..

— Сударь мой боевой тигр! Вот нежданная встреча! В какие дали путь держим?

— Ма-ау-у! Больно, больно!

— Неужто? Миль пардон, дружок! Так лучше?

— Мря-а-ау!!! Ухо, ухо моё-у! Мря-а-а!!..

— Довольно тут кошечкой прикидываться! Благодари, что в шкурке, выродок паршивый!

— В ножки, в ножки поклонюсь, хозяин! Выпусти ухо, укушу!

— Укуси, мой боевой, усугуби, мой пушистый. Что ж ты творишь, дорогуша? Не было мне печали!..

— Претензии ваши мне непонятны! Как лучше хотел-с! Старался! Отнёсся к заданию творчески!

— Отверни-ка морду, я рыдать сейчас начну. Невинен, стало быть, и оскорблён бестактно?

— И невинен! Сам велел: чтоб никто меня и в намерениях не заподозрил! А теперь — за ухо! Эх, хозяин!..

— Ты бы определился — кто тебе, твари лицемерной, хозяин. Пригрела милая барышня?

— И в мыслях не держал подобного! Увлёкся! Забылся! А что?! А что?! Меня положение обязывает! Нет?!

— Я тебе покажу положение, забывчивый мой.

— Мря-ааф!.. Уф! Честью клянусь, никогда больше!..

— Я тебя научу субординацию соблюдать.

— Хвост! Хво-ост! Р-р-р-р!..

— Ах ты дрянь! Клыки вырву!..

— Маа-ау!!..

…Эх, горе не беда, вывезет кривая! Открывайте ворота — я дошёл до края!

На рассвете пятницы маленькой ведьме приснился кошмар.

Предутренние кошмары, конечно, дело отвратное, но против сегодняшнего ведьма ничегошеньки не имела. Кошмар был несказанно сладок — в самом буквальном смысле слова. Пирожных в кошмаре имелось — не счесть.

Ведьма сидела в уютном кафе, маленьком, полутёмном, и её соседом по столику был враг. Враг то и дело подзывал официантов, официанты низко кланялись, сверкая на ведьму красными очами, и подносили новые блюда, подметая хвостами пол. Враг подвигал ведьме тарелки и, сведя под подбородком руки в отделанных металлом перчатках, нудел какие-то угрозы, пугал расправами, выставлял условия. Ведьма кивала — и с упоением ела, просто остановиться не могла. После ужина в среду крошки во рту не было — разве что кофе у госпожи Элис! Натуральный разгрузочный день.

Так что и враг, и речи его, и красноглазые официанты были ведьме совершенно до белки. Может, попозже, когда ещё вот эту корзиночку съест, и трубочку тоже…

Враг, однако, кормить — кормил, но и внимания требовал. Даже маску с рожи стянул и кинул злобно — попал, урод, на кувшин с соком! Враг был, точно, вылитый Бандерас, только уши всё портили. Длинные такие, заострённые, плотно прижатые к черепу — гоблинские! Впрочем, особо всматриваться ведьма не стала — успеется, небось! Двумя пальчиками снявши с кувшина маску, она подлила себе ананасового соку и вплотную занялась очередной тарелкой. Ореховые "ёжики", объедение! И в каждом — клубничина в шоколаде!

Враг, зараза нетерпеливая, стукнул по столу кулаком — аж дым из перчатки повалил! — и заорал на всё кафе:

— Слушать, я сказал! Оу-у! Мой хвост! Хвостик мой любимый, единственный! У-у!..

Ведьма вскинулась, проснулась — и уткнулась носом в пушистое и мягкое.

— У-у-мря-ау! Хвостик мой, хвостушечка!.. Спи, хозяюшка, спи, не обращай внимания! Ма-ау!.. Повернись на другой бочок и дрыхни себе. Я и без тебя умру, не переживай и не думай! Никто о бедном тигре не подумает, не позаботится, у-у!..

— Флюк, — сказала Ольга, не открывая глаз. — Ты чего?

— Говорю, не волнуйся! Ну, лишился я хвоста, не будить же тебя по таким мелочам! — прошипел тигр и завёлся снова: — Мря-ау! Вам, человечкам, не понять, как оно — без хвоста! Не жизнь, а существование бессмысленное, безрадостное-е… У-у!..

— Слушай, дай поспать! Чего ты воешь-то?

— Фигня! Не бери в голову! Подумаешь, хвост оторвали!

С причитаниями и проклятиями ведьма уселась на постели и протёрла глаза. В животе бурчало и хлюпало. Чертовски жалко было просыпаться, не доевши пирожных, но, увидев драгоценного своего и ненаглядного, пушистого и полосатого, ведьма вскочила, словно пушистый тараканов ей в простыни напустил.