Ellith The Shadow - Чужие миры

…после чего дразнивший раз и навсегда уяснил, что крестьянское происхождение — как бы ни любили бродячие певцы этот сюжет — вовсе не гарантия магического превосходства.

— Некромант, школьные прозвища не всегда становятся хорошими именами, иногда их лучше просто выбросить. «Безголовый», что бы там ни подразумевали твои однокурсники, — дразнилка. Я не твоя однокурсница, меня не касается то, что они подразумевали, и повода тебя обзывать ты не давал.

Я попытался объяснить, как заработал прозвище. Бесполезно. О большей части моих юношеских подвигов Лека знала — это был, как она выразилась, «хороший дидактический материал». А признавать моё имя не желала, и всё тут. Сокращённый вариант «Эльси» устроил её ещё меньше, называться Даэлем не хотел уже я, пришлось терпеть «некроманта».

От выпитого зелья клонило в сон. Я попробовал сообразить, не упустил ли чего-то важного. Сообразил:

— Лека, здесь есть опасная нечисть?

— Есть, — почему-то Лека улыбнулась.

— Кто именно?

— Леший, водяницы, ивенницы, ивенки. Южнее — болотник. Севернее — синие ветры…

— О… я имел в виду — с которой ты не договорилась.

— Была.

— Значит, если я пойду гулять в лесок напротив, бояться некого? Собачка не цапнет?

— Э… какая собачка? А, шурш? Нет, я его отпустила далеко отсюда, он не вернётся.

— Отпустила?!

— Некромант, я не могла его убить. Магией — мне не хватало сил, мечом — скорости…

…Девушки возвращались из Ворликов через лес, когда из кустов ударила рыжая молния. Альша ничего не успела понять, не успела даже почувствовать боль; практичная Найка глотнула зелья из кожаной фляги, ухватила подружку за целую руку и бегом понеслась по тропе.

Во фляге была «Легконожка-аль2».

Потом Наина долго удивлялась — как ей удалось остаться спокойной? При виде откушенной руки полагалось завизжать и перепугаться до смерти. На испуганного человека хитрый состав действовал иначе: сводил с ума, заставляя плясать и корчить рожи… но девушкам повезло, бурелом лёг под ноги ирксским проспектом, и через минуту они выскочили на опушку, причём, Альша теряла сознание.

Впрочем, она выжила. Спасти Найку, у порога Вирениного дома настигнутую запоздалым испугом, было сложнее.

Вылечив, выслушав, велев бить в «страх-ирис-колокол» и подумав «Новый вид? Или не вымерший старый?», Лека отправилась в лес на поиски нечисти.

Нашла.

Меч против зубов. Они расползлись по норам чуть живые. Два дня Лека болталась на грани, зельями вытаскивала себя с той стороны. На третий выбралась в лес и отыскала логово. Она была еле жива — но она стояла.

Шурш попытался приподняться, но не смог, и тихо заскулил.

Вряд ли женщина выдержала бы схватку не на жизнь, а на смерть: обречённость всегда придаёт нечисти сил. И исподтишка бы не вышло, он почувствует намерение убить.

Пнув жалобно хнычущего шурша ногой, Лека соорудила из верёвки поводок и ошейник.

Шурш лизнул ей руку. Эта странная нечисть доказала, что сильнее. Силу он уважал, силу он слушался.

Лека задумалась. Что делать? Убить в открытую она не сумеет, попытку устроить ловушку он почует, отпустить людоеда нельзя.

Впрочем, у неё был опыт дрессировки. А шурши чуют эмоциональные следы.

Поведав односельчанам об устранении нечисти и о том, что ей необходимо «уехать подлечиться», Лека собрала вещи и отправилась путешествовать.

Дрессировать шурша оказалось несколько сложнее, чем детишек. Но проще, чем лестеней. Лека приучала нечисть к определённому типу следов. Верхнежалецкий сумасшедший убийца был четвёртым сумасшедшим убийцей, всего нашлось семь, причём, уже на шестого шурш вывел Леку сам.

В Ажинове она его отпустила. Вечером от неприметного портного осталась куча костей. В погребе стража нашла три шестёрки человеческих ладоней. Тварь со всех лап смылась из городка. А Лека вернулась в Жабинку.

Долечиваться…

Я проснулся затемно.

Зелье помогло. Ничего не болело, не ныло, не просило «некромант, давай ещё поваляемся…». Спать дольше не хотелось.

Надо взять рецепт. Два-три иероглифа на крови я создам.

До рассвета я успел рассмотреть деревню, увериться, что следов крупной нечисти внутри нет, поиграть с котом, поиграть с крылатым котёнком, забраться в крапиву, набрести на синевичное поле (ого, кто-то богато живёт, даже с учётом перепродаж выйдет немалая выручка), притвориться, будто в упор не вижу ивенника и разыскать местное кладбище. Кладбище мне не понравилось — слишком новое, на порядок моложе деревни. Значит…

Ладно, это дело Леки. Не стоит вмешиваться без спросу.

— Доброе утро, учитель! — крикнул Шелис.

Он стоял у кромки луга, на котором я собирал различные образчики местной флоры, как-то: водосбор дорийский, живокость высокая, лилия белолистная, трипутник многолетний, льнянка обыкновенная, колокольчик лунный, колокольчик полосатый и травка зелёная неопознанная. Странно, деревня далеко, а часть пути я пролетел. Некоторым дома и нечисть помогает.

— Как ты меня нашёл? — спросил я, когда мальчишка приблизился.

— Магией.

— Почему я не почувствовал… — сам себе сказал я.

— А вы и не должны были. Это классическая эМэЛька с малым номиналом, учитель. Вам такое не положено замечать даже сквозь «хрусталик», — где я слышал похожую фразу? — Вы придумываете новое заклинание?

Так… с этим вездесущим типом надо быть начеку.

— Ты завтракал? — уточнил я, — Не бутербродом, надеюсь?

— Зря надеетесь, мама не любит готовить. Только шерские супы, потому что они похожи на зелья, и полсупа можно заколдовать.

— В «Рябине» готовят прилично?

— Да. Кроме рыбы.

— А что не так с рыбой?

— Не люблю, — кратко пояснил Шелис.

— Здесь можно задержаться, — я встал с корточек, и мы направились к краю луга, — Заодно построишь схему синего поля местности. В методичке ещё есть исследование аномалий…

— Ух ты! И я смогу изучить Ямный дол? А вы скажете маме, что мне можно?

— Что за дол?

— Это место километрах в двадцати. Там нетипичное строение поля.

— Предлагаешь съездить?

— Дорог нет. Предлагаю сходить.

Эфин, я почти ощущал, как заболели все мышцы разом.

— Посмотрим.

Вопреки утверждению практиканта насчёт готовки, Лека пекла булочки, параллельно листая свежий номер «Дорог Трилистника» и смешивая травы в горшке.

Я молча протянул букет.

— Глазам не верю… — Лека вытянула из букета несколько малоприметных колосков, — Кострец-неуловимка?! Некромант, это мне?!!!

— Да… Хочешь, насобираю ещё? Здесь есть один луг…

— Его зовут неуловимкой из-за того, что он не растёт на одном месте, — спокойно пояснила Лека, — Чтобы определить, где он в следующий раз появится, надо полгода исследовать эфин на десяти оглядах [21] Много квадратных километров. Точнее без таблицы рунсонских мер не определю. . Если повезёт, опоздаешь всего-то на месяц.