Алексей Калиниченко - Тролль и огненное кольцо

Когда грифы с высоты своего полета узрели, что наглая птица, претендующая

на их добычу, повернулась к ним хвостом и стремительно направилась вниз, они

не выдержали столь беспардонного хамства. Первый из грифов камнем канул на

спину орла. Однако магистрант только этого и ждал, хотя скорость, с которой

мчался на него противник, привела его в некоторое замешательство, но, тем не

менее, он успел приготовиться к встрече.

Гриф ничего не мог понять, птица, к которой он стремительно приближался,

вдруг начала резко разрастаться в размерах. Впрочем, сторонний наблюдатель

скорее бы заметил обратное. В размерах начал уменьшаться гриф. Когда он

подлетал к орлу, то размахом своих крыльев ничуть не превышал обычную

домашнюю курицу. Жалобно щелкнув клювом, он нырнул вниз и помчал прочь от

своего чудовищного противника.

Атака его соратников закончилась столь же бесславно. Тройка грифов-

малюток, яростно махая крылами, старалась уйти поскорее прочь, от непонятного

врага. Вскоре они вновь обрели свои прежние размеры, но желания возобновлять

битву не испытывали и полетели искать более легкую добычу.

Корин спланировал к Энюю. Судя по тому, что вокруг полуэльфа еще слабо

тлело зеленое сияние, тот был еще жив. Но едва-едва. Только сейчас до Корина

наконец дошло, что никаких медикаментов у него с собою нет. Он почти ничем не

мог помочь умирающему полуэльфу. Только магией, но для этого ему был нужен

кэлур. Орел задумчиво посмотрел израненное и избитое тело.

Внезапная идея пришла ему в голову. Однажды он наблюдал, как один эльф

лечил другого эльфа. Корин принял облик эльфа, рассчитывая, что его магия

будет такой же, как и у настоящих эльфов. На его памяти были маги-разбойники,

которые, превращаясь в других людей, меняли и цвет своей магии. Сейчас ему

нужна была именно эльфийская магия: сама по себе она была целебной.

Глядя на израненное тело Энюя, Корин решил, что тот еще жив только

благодаря эльфийской магии. Но она быстро иссякала, надо было спешить. Корин

снял с плеч Энюя мешок и попытался перевернуть полуэльфа на спину, но тут же

остановился. Сейчас было слишком опасно даже шевелить его. У того могло быть

слишком много переломов. Вода основательно побила Энюя о камни, странно было,

что он еще жив.

Корин применил заклинание, соединившее их ауры, и начал перегонять энергию

своей магии полуэльфу. Через некоторое время зеленое свечение вокруг Энюя

стало заметно ярче. Корин увеличил мощь потока и, добившись, наконец, что

сияние стало намного сильнее, чем прежде, когда Энюй был здоров, обратился к

этой магии, преобразуя магическую энергию в живую энергию органов и клеток.

Он могучим потоком гнал ее на восстановление костей и тканей тела.

По тому, как глубоко задышал его пациент, Корин понял, что жизнь полуэльфа

теперь вне опасности. Пришла пора позаботиться о переломанных конечностях.

Объединение аур давало ему представление о внутренних физических травмах

пациента. Перелом плеча на одной руке, предплечья на другой, бедра, ребер...

Несмотря на помощь магии, Корину все же нужно было наложить шины на

поломанные руки и ноги и чем-то закрепить их.

Материала для шин вокруг было предостаточно. В двух шагах от него на

камнях лежало поваленное дерево. Вскоре шины были готовы, теперь ему

требовался бинт. С бинтами было намного сложнее, но для мага, который умел

превратить грифа в цыпленка, а мешок золота весом в шестнадцать сутов в

маленький мешочек, который можно положить в карман, не существовало никаких

проблем. Он вновь воспользовался магией превращений.

Несколько длинных лиан превратились в бинты, Корин твердо не знал, как

долго продлится действие его преобразований, но сейчас это его не столь

волновало, главное было доставить пациента в гостиницу, ничем не повредив

ему. Вскоре полуэльф лежал на берегу, перемотанный бинтами, как куколка

бабочки шелкопряда.

Чтобы больной не мог пошевелиться, Корин прикрепил его бинтами к двум

длинным жердям, импровизированным носилкам. Уменьшив Энюя до вполне пригодных

для воздушной транспортировки размеров, магистрант снова превратился в орла и

взмыл в воздух, неся в когтях маленькое тельце полуэльфа.

После нескольких минут полета орел опустился на опушке леса и вернул

полуэльфа к его нормальным размерам. Магистрант задумался, не зная, какой

облик принять ему теперь. Может, Элара?! Внезапная мысль осенила его: "А

почему бы мне ни принять мой собственный облик?"

Эта мысль показалась ему новой, неожиданной и весьма заманчивой.

Превратиться в самого себя, а почему бы и нет! Хотя при таком превращении

могли бы возникнуть какие-нибудь побочные эффекты, тем не менее, ему

захотелось проверить, что же из этого получится.

Ничего особенного, кроме некоторого удивления, Корин не почувствовал. Это

превращение ничем не отличалось от остальных. Просто он стал похож на самого

себя, но все же он ощущал, что какое-то отличие между собой в этом образе и

собой истинным все же существует.

Теперь можно было возвращаться в гостиницу. Мешок Энюя, он снова уменьшил

в размерах и сунул его в карман. В нем находились какие-то магические

предметы, он это видел внутренним оком, но отложил знакомство с содержимым

мешка до прихода в гостиницу.

Заклинание неприметности вновь не позволило стражникам обратить на него

внимание, в гостиницу он также проник никем незамеченный. Даже лентяй Кебе,

спустившийся наконец с крыши, чтобы пообедать, не обратил на хозяина никакого

внимания. У двери в номер полуэльфа возникла небольшая заминка: не было

ключа. Впрочем, ключ от комнаты Корина открыл дверь в номер Энюя столь же

легко, как и в свой собственный.

Оказавшись в комнате полуэльфа, Корин уложил больного на постель и оглядел

номер. Его внимание привлекла дорожная сумка, которую во время их странствий,

тот всегда держал при себе, и расставался с ней только в редких случаях.

Сейчас на правах спасителя магистрант решил ознакомиться с ее содержимым. Он

с интересом осмотрел небольшой мешочек с золотом, но там не оказалось ни

писот, ни других монет с пурпурным сиянием.

Если судить по золоту, то с пурпурными магами Энюй не общался, но вот

золотых монет для обыкновенного бродяги у него оказалось многовато. Что-то

около сотни солитов. "Не так уж и много, - пожал плечами магистрант. - Я

думал, тайным агентам лучше платят". В других мешочках находились рэйги и

тарики, но их магистрант считать не стал. Рыться в чужой одежде у него тоже