Николай Романов - Рассвет

Все еще обиженный на беловодца, Юнний все же взял кувшин с пивом, стоящий перед «лесовиком» и налил себе в кружку. Пиво было светлое и некрепкое, как раз такое он и любил.

Беловодец откинулся на спинку стула и, пристально глядя на Юнния, спросил его:

— Ну и что, есть у тебя какие-нибудь слухи или сплетни способные заинтересовать меня? Учти, за пиво я уже заплатил, а ты пьешь его для себя в долг!

Юнний чуть не поперхнулся пивом и пробормотал:

— Да, вы беловодцы, уже и «первых» своим торгашеством переплюнули. Это ничего, что я за этим столом рядом с вами сижу и одним воздухом дышу. Надеюсь, для меня по старой дружбе это будет за полцены?

Беловодец громко рассмеялся:

— Да ладно, Юнний, что ты ерепенишься, мы ведь уже давно друг друга знаем. Не ершись, давай выкладывай, что там у тебя есть для меня?

Все еще недовольный Юнний, лишь произнес:

— Я тут разузнал кое-что по поводу Сая Альвера…

— Слушай, я тебе все сам про него расскажу, только не надо про него. У меня, от одного уже имени, начинается изжога. Все вокруг в Морите только про него и говорят!

Если его не убьет Триада, клянусь Солнцем, убью его я! Он у меня уже в печенках сидит!

Юнний злорадно на него посмотрел, и чуть помедлив, задал встречный вопрос:

— А что вы скажете, если я вам сообщу про шайку, из трех десятков головорезов, очень живо интересующихся им.

Их интересует все, касающееся Сая Альвера:- он сам, его охрана, место проживания. Мой человек уверил меня, что это не люди Триады, потому что все они прибыли к нам из одной страны. Вас как, эта весть сильно заинтересует?

Беловодец на миг задумался:

— Откуда говоришь, они пришли в Мориту? А из какой они стороны?

Юнний торжествующе подвинул к себе деревянную доску, с лежащим на ней жареным мясом и, молча взяв кусок, вгрызся в сочное мясо и сделал несколько больших глотков пива, прямо из кувшина. Он не был голоден, решив просто позлить беловодца. Он ел, словно не замечая вопроса, стоящего в глазах «лесовика».

Беловодец нехотя достал кожаный кошель и со звоном бросил его на стол, прямо перед уписывающим кусок мяса, Юннием.

Юнний не торопясь, вытер рукавом покрытый жиром рот и, взяв кошель, взвесил его в руке, затем убрал его за пазуху. Все это он проделал с достоинством, как какой-нибудь чинуша берущий взятку и делающий снисхождение, дающему ее.

— Все эти вояки, из Великой Степи, остановились они все в одном месте, у своего земляка.

— А ты уверен?

— Да что же, мой человек «конопасов» от «первых» или кхандцев не отличит? — искренне удивился Юнний.

Беловодец задумался, он уже знал, что в Великой Степи были собраны Юрты степняков в боевой поход. Хотя укргуры и утверждали, что это просто воинский сбор для обучения на случай отражения нападения на Великую Степь. Они должны были вторгнуться куда-либо, но внезапно остановились, воинов не распускали по кочевьям и держали их на месте воинского созыва Орды.

В Беловодье думали, что они пойдут на Речное княжество или на Южный полуостров. Туда хватило бы сил двух-трех Юрт, но были собранны силы почти всей Степи.

Значит Раввена или Беловодье, ну не ринутся они на Запад, толкающий степняков на войну.

Вчера вечером он получил депешу из Беловодья, спешной голубиной почтой.

Князь Беловодья просил узнать что-либо у всех дознатчиков Беловодья, о дальнейших намерениях Хана Великой Степи.

Он уже встретился с двумя дознатчиками, ничего нового он не узнал. Может, через Юнния, этого светловолосого крепыша, ведет след к дальнейшим намерениям Орды.

Беловодец задумался и, закончив свои размышления, дал указание:

— Юнний, надо взять одного из степняков и вытрясти у него все, что он знает!? Для чего они все собрались и, зачем им срочно понадобилось убивать покойника!?

Юнний поперхнулся пивом и возмутился:

— Э, а я тут при чем!? Мы с тобой ранее договаривались, что я буду собирать только сведения, интересующие тебя и Князя Беловодья! А ты предлагаешь мне выкрасть «конопаса», подданного Великого Хана!?

На шум, с кухни выглянул хозяин, убедившись, что посетители не буянят, разбивая посуду и переворачивая его столы, мигом скрылся на кухне, продолжая свою прерванную ссору с кухаркой.

Беловодец зыркнул на него так, что Юнний осекся и лишь промямлил в свое оправдание:

— Ну, я что, один пойду что — ли?

Беловодец задумался, ему очень не хотелось раскрывать перед моритцем своих людей, но другого выхода у него не было. Подняв руки, он снял со своей шеи кожаный шнур, с висевшей на нем серебряной фигуркой тура и протянул ее Юннию:

— Есть у меня один человек здесь, он поможет тебе. Разыщи на Недлинной улице постоялый двор «Рогатый петух».

— Ну и двусмысленное название у этого двора — проворчал все еще недовольный Юнний.

Беловодец, словно не замечая расположение духа Юнния, продолжил:

— Спроси там постояльца Дейвана и передай ему вот это. Он сразу поймет, от кого ты пришел.

Возьмите одного из степняков и вытрясите из него, все что можно! Я думаю здесь, затронуты интересы как твоей Раввены, так и моего Беловодья.

Юнний нехотя взял фигурку тура и повесил себе на шею. Его прижали к стенке и ему некуда было деваться. Если что, его сдадут «павлинам» с потрохами, или на худой конец, его сами беловодцы или их людишки пришьют.

Мало ли людей счас в Морите погибают не своей смертью, никто даже не заинтересуется куда подевался Юнний Неунывающий.

Он вспомнил своего приятеля Кейдана, также прижатого к стенке безвыходной ситуацией, которого приняли в отряд охраны Сая Альвера. Кому из них сейчас было хуже, и кто из них оказался в большей опасности.

Юнний проклинал тот день, когда согласился работать на беловодцев, все из-за денег, ради них, проклятых, а если попытаться…

Беловодец живо прихлопнул рукой шустрого проворного таракана, желавшего поживиться крохами со стола, за что и поплатился глупой смертью.

Беловодец брезгливо стряхнул раздавленного таракана на грязный пол и сказал Юннию:

— Вот ведь хитрая тварь, схватил крошку и попытался скрыться. Думал перехитрить меня, а не тут — то было, от меня не уйдешь!

Вытерев руку об одежду, он пристально посмотрел Юннию в глаза, проверяя, дошел ли до него намек.

Юнний как раз, размышлявший о возможности скрыться в дружелюбном месте, гостеприимно распахнувшему беглецу свои объятия, особенно с беловодским серебром, обиженно произнес:

— Вы же знаете меня, мы давно работаем вместе и я вас никогда ведь не подводил.

И сам посмотрел в глаза беловодцу чистым и обиженным взглядом ребенка, которого тот, незаслуженно обидел своей неоправданной угрозой.

— Да ладно, ладно Юнний, я же вовсе не тебя имел в виду, а этих противных тараканов.