Николай Романов - Рассвет

Юнний неохотно признал правоту беловодца:

— Ну ладно, убедил. Меня то он не сожрет мимоходом!?

— Не переживай, он тебя и коготком не тронет!

Впрочем, о том, что дикий кот вряд ли будет столь яростно защищать и Юнния, беловодец благоразумно умолчал.

— Теперь мы знаем, где остановились «конопасы». Нам надо решить, когда мы нападем на них. Игра Смерти начнется через пару дней. У них не так уж и много времени, им надо поторапливаться, ежели … с Триадой им не с руки сталкиваться, я так думаю.

Юнний задумался и, вспомнив телохранителя Сая, Кейдана, сказал Дейвану:

— У меня есть знакомый из десятки охраны Сая. Я днем зайду к нему, узнаю как у него дела, а заодно разузнаю что смогу.

Нам надо суетиться, поблизости толпа «степняков» жаждет опередить Триаду и прирезать Сая до начала Игры Смерти.

Беловодец заметил с похвалой про себя, что Юнний взял себя в руки, добавил:

— Я возьму крытую повозку, в которой вожу дикого кота, на выступления и буду завтра вечером ждать тебя в гостином дворе «Рогатый петух». Ну что, все решили, пойдем?

Юнний, с обреченным видом осужденного каторжника, которому вручили кирку перед спуском в соляную шахту, ответил ему:

— Как-то мне нехорошо и предчувствие почему-то плохое.

Они направились, было к двери, которая вдруг открылась и вошла Алана, напомнив им еще об одном незавершенном деле.

Она уже надела накидку, но та была не слишком длинная и ее красивые ноги были не полностью прикрыты. Она, глянув на свое трудовое место, ложе со смятой, окровавленной постелью и телом убитого укргура на ней, возмущенно взвизгнула:

— Юнний, сын гиены, ты что наделал!? Это лузитанское белье привезено из Запада и стоит два серебряных денария, а что я с этой падалью теперь делать буду.

Куда я его дену, да я сдам вас «синякам» сразу же, да ты у меня…

Юнний потерянно стоял под градом упреков, не зная, что ему и делать. Его выручил беловодец, мгновенно сунувший в руки Аланы кожаный кошель убитого степняка, она, заглянув в него и смягчившись от увиденного, сразу сбавила тон.

Алана ласково проворковав растерянному раввенцу и нежно царапнув по его руке своими коготками:

— Юнний, ты если чего, заходи. Для тебя всегда скидка будет, а об этом дохлом «конопасе» не беспокойся, схороню, никто и не узнает, где могилка его.

Юнний, потрясенный ее цинизмом и корыстолюбием, молча прошел мимо нее, думая про себя о том, что здесь его ноги больше никогда не будет.

Выйдя за порог, он яростно потер руку, словно пытаясь оттереть липкую грязь, приставшую к нему после ее прикосновения.

Дейван, видя его настроение, неуклюже попытался утешить Юнния:

— А ты, что думал, бабы ведь такие суки. Молод еще, поживешь, сам увидишь.

— Ну, ты меня обнадежил, в самом деле еще поживу!?

— Поживешь, поживешь, если тя степняки на куски не порежут и твою патлатую шевелюру вместе с кожей с головы не снимут. Моей то им в любом случае не видать — и беловодец с кривой усмешкой снял шапку, провел пятерней себя по лысой голове.

Не грусти, будут и у нас яблони цвести!

Джего хлебнул ягодного морса из деревянного ковшика, кисленький, эх хорошо, и выплюнул ягодку, застрявшую у него между зубов.

Это был ладно скроенный молодой парень с голубыми глазами, на таких парней обычно засматриваются все женщины. Когда на них смотрит такой красавчик, своими лучистыми глазами, у них сразу слабеют колени и они готовы на все, что ему только пожелается.

Он взял короткое копье, стоящее в углу и прислоненное к стенке, вышел из сторожки на извилистую тропинку, обвивающую особняк вдоль основательной стены.

Стена, сложенная их каменных блоков, с острыми осколками кремневой крошки, вмурованными в нее и ощетинившимися сверху, надежно огораживала особняк. При необходимости она могла бы выдержать удары осадного тарана.

Это выглядело совершенно неуместным в черте города Мориты, если бы соседние особняки не были похожи на особнячок сановника, как родные братья-близнецы.

Все они были покрыты красной черепицей с глазурью, привезенные на коггах, приземистых и емких кораблях с Железного Острова. Красные крыши утопали в зеленых садах, надежно укрытые от постороннего взора высокими стенами, ограждавшими особняки.

За стеной тянулась вымощенная брусчаткой дорога, идущая между особняками. Обиталище Сая Альвера выглядело невзрачно, по сравнению с постройками новой раввенской архитектуры.

Они обязаны были патрулировать в паре с напарником, но тот сладко дрыхнул на лежанке, потихоньку посапывая и Джего решил в одиночку пройтись по маршруту, который проходил по территории особняка.

Маршрут был проложен по периметру, вдоль стены. Джего шел и смотрел на ровную полосу ивь — травы, шириной в два шага посаженую и цепляющуюся своими усиками за стену.

Да нет, все в порядке, ивь — трава нигде не примята и росла себе спокойно и тянулась к Солнцу, не подозревая даже, что этому она должна быть благодарна садовнику, ежедневно проклинающему ее и выпалывающему сорняки.

В этой капризной, плохо растущей без должного ухода траве, была одна, очень ценимая охраной, особенность. Если ее посадить и ухаживать за ней, то малейший след на ней отпечатывался, как сторожевой костер укргуров в Великой степи.

Тем более за оградой, улицы охраняли усиленные патрули Корпуса Синей Стражи. В этом районе Мориты располагались особняки правящей элиты Раввены и охранялись особо усердно «синяками», регулярно совершающие обходы по прилегающим к этому району улицам.

Видимо никто из людей, неправедно наживших свое благосостояние, не хотел привлекать к себе излишнего внимания.

Хозяин особняка, сановник из числа, естественно, Слуг Народа, отвечающий за благосостояние финансовой казны Раввены, присутствовал на приеме, посвященном подписанию закона на увеличение таможенных пошлин, для торговых караванов, проходящих по трактам, когда-то выстроенных Империей, а теперь принадлежащих Раввене. На приеме осталось обсудить лишь детали, к примеру, основной темой которых, была освобождение от нещадных пошлин торговых караванов, принадлежащих Слугам Народа.

Его жена, сославшись на недомогание, осталась в особняке. Ее муж был только рад этому, видимо у него были свои задумки, как провести свободное время с пользой для себя, после окончания банкета.

Его дражайшая половина — красивая холеная женщина, со светлыми волосами, лет 30 — ти, она постоянно измывалась над прислугой, доставая их своими капризными требованиями.

Правда после того, как Братство Черной Стражи прислало на службу к казначею, Джего, она немного поутихла, на удивление всей прислуге боявшийся ее, как огня.

Заприметив нового охранника, красавца с глазами чистого голубого неба, она решила, что в любом случае, он побывает там, где и чем ее благоверный супруг потихоньку стал забывать пользоваться, неизменно ссылаясь на праведные и тяжкие труды, на благо Раввены.