Энгус Уэллс - Повелители Небес

Насмешка судьбы заключалась в том, что память у найденного ими человека отсутствовала, и понятия о том, кем он был и чем занимался, у него было не больше, чем у выброшенной штормом на берег рыбы. Если бы Тездал сумел вновь обрести свою память, его можно было бы допросить, магическая власть кристалла вскрыла бы все хранившиеся в его мозгу тайны. Но разум спасенного оказался надежно запертым, а память чистой, как у невинного младенца, доступа к сознанию Хо-раби не было. Совершенно неясно, что теперь делать; пришлось отложить решение.

Некоторые даже и теперь высказывались за смертный приговор, что казалось Рвиан похожим на решение убить ребенка, несмотря на то, что она понимала: Тездал — враг. Ей думалось, что потеря памяти стерла все прошлое этого человека, точно он и вправду родился заново. Поэтому Рвиан высказалась против столь крайней меры, доказывая, что в его неведении нет враждебности, а есть, может быть, шанс узнать что-то, вероятно, в конце концов, даже возможность вступить в контакт с Повелителями Небес. Гвеллим поддержал молодую колдунью, Мэтерен, Жон, Мартин и многие другие высказались в пользу Тездала: ему будет сохранена жизнь, по крайней мере до тех пор, пока он не представляет собой угрозы.

Сейчас, когда спасенный обрел имя, поднялся крик, порожденный извечной ненавистью, что, раз первый шаг сделан, Тездал снова станет Повелителем Небес, а следовательно, надо убить его.

— И где тут польза? — заявил Гвеллим. — Нужно было тогда не забирать его со скалы, сэкономив себе целый день тяжелого труда за веслами. Нам он был нужен живым, чтобы мы могли задать ему вопросы. Он у нас, так чего же мы хотим?

— Чего? — ответил кто-то вопросом на вопрос. — Ничего. Не надо было спасать его, не надо нянчиться с ним, не надо, чтобы он жил.

— Если наши худшие подозрения подтвердятся и Великое Нашествие вот-вот произойдет, — сказала Гинэл, — тогда все напрасно. Что мертвый, что живой, какой в том толк?

— Какая польза от человека, потерявшего память? — последовало возражение Демэтера.

— Какой вред от человека, потерявшего память? — спросила Рвиан. — Убить его сейчас — все равно что прикончить беззащитного.

— Мы обязаны убивать Хо-раби! — вскричал Демэтер в ярости.

— Еще один лишний рот в то время, как нам самим не хватает еды, — сказала Цирэн. — Он не знает нашего языка, — что мы хотим узнать от него?

— То же, что хотели и раньше, — заявил Гвиллим и передал слово Мартину.

— Его имя, — начал травник, — ключ. Без него нельзя получить доступ к его сознанию. Сейчас, когда он тем или иным способом вспомнил его… Я предполагаю, что мы можем с помощью силы кристалла вложить в память Хо-раби наш язык.

Когда раздались протестующие крики, Гвиллим рявкнул на несогласных:

— Мы ведь сами хотели этого! Именем Господним, или вы, спорщики, хотите выучить его язык? Если мы сумеем научить его нашей речи, то это, возможно, поможет нам снять шоры с его памяти, и усилия наши не пойдут прахом.

Некоторые стали возражать против этого, как им казалось, опасного подхода, потому что если Тездал окажется колдуном Хо-раби, то допускать его к кристаллу нельзя, ибо это усилит власть Повелителя Небес. Или же он может найти способ нанести вред камню, или, впитав власть кристалла, каким-нибудь образом повредит самим Стражам.

Тут Гинэл, с трудом поднявшись на ноги, сумела, несмотря на то, что глаза ее слезились, посмотреть на спорщиков с нескрываемым презрением.

— А мы так немощны? — заявила она. — Разве мы не можем наложить на него предохраняющее заклятие? Даже если он и колдун, а не всего-то-навсего обычный воин, почему вы полагаете, что он столь могуществен, что сумеет одолеть всех нас? Думаю, что у нас есть возможность, которой никогда и ни у кого не было. Думаю, что не воспользоваться ею — это все равно что предать самих себя.

Именно эти слова, сказанные хрипловатым скрипучим голосом, и качнули чашу весов в пользу того, чтобы сохранить жизнь Тездалу. Споры еще продолжались, но в конце концов оппозиция мало-помалу сдалась, решено было привести спасенного к кристаллу и попытаться вложить ему в голову язык Даров. Рвиан испытывала жалость к этому ничего не понимавшему человеку, которого поволокли в башню.

Все это происходило семь дней назад. С тех пор Тездал не просыпался даже тогда, когда Мартин вливал в рот ему отвар из тонизирующих трав. Хо-раби глотал его, но продолжал спать. Он пачкал простыни и не просыпался, даже когда его поднимали, чтобы сменить их. Грудь Тездала вздымалась и опускалась, дыхание было теплым, но глаза оставались закрытыми. Рвиан думала, что кристалл впитал каким-то непонятным образом его разум, оставив лишь одну пустую оболочку.

Рвиан подошла к двери и улыбнулась про себя, открывая ее, точно предпочитала не будить его вообще, чем разбудить случайным звуком.

Она услышала незнакомый и потому выделявшийся на фоне журчания голосов, блеяния коз и пения ночных птиц звук. Это был звон металла, словно кто-то дергал цепи. Она помчалась назад, открыв рот, чтобы улыбнуться и крикнуть одновременно, «увидев» своего подопечного.

Тездал шевелился в постели, как человек, просыпавшийся от длительного сна, поворачиваясь медленно, сначала на один бок, потом на другой, протягивая ноги и руки так, что натягивались цепи, которыми они соединялись с кроватью. Рвиан подошла к пробуждавшемуся человеку, поставила табурет и наклонилась над Тездалом.

Он открыл глаза.

Секунду-другую они казались сонными, а потом взгляд его стал осмысленным.

— Я хочу пить.

— Да, Тездал, — сказала женщина и, улыбнувшись, принесла чашку, прислоняя ее к его губам.

— Спасибо, — сказал он, выпив, а потом поднял руку, насколько позволяли ему цепи, и произнес: — Почему я в оковах? Я так опасен?

Она сказала:

— Некоторые считают, что опасен или можешь быть опасен. Ты помнишь, как меня зовут?

— Рвиан, — сказал он и улыбнулся. — Ты всегда была самой доброй.

Потом глаза его раскрылись от удивления, челюсть отвисла.

— Я понимаю тебя, — произнес он медленно, точно пробуя на вкус слова. — Я говорю на твоем языке.

Она сказала:

— Да; ты помнишь что-нибудь?

Он нахмурился и, подумав немного, наконец произнес:

— Я проснулся, вспомнив свое имя. Тездал. Это, кажется, напугало кого-то из ваших, и меня отвели в зал, где люди совещались. Думаю, они обсуждали, как поступить со мной. Потом меня привели в башню с сияющим камнем. Он излучал волшебную силу, которая затмила свет… коснулась меня. А потом…

Он пожал плечами. Зазвенели цепи. Рвиан сказала:

— Было решено обучить тебя нашей речи. Мы использовали силу кристалла, чтобы сделать это, теперь мы можем говорить с тобой.

Тездал кивнул, внимательно вглядываясь в ее лицо, во взгляде его читался вопрос. Рвиан продолжала: