Павел Комарницкий - Дева дождя

Пауза, прерываемая стуком зубов.

– А наутро очнулся я, на мне какие-то шкурки… Я глядь, а это подошвы… со ступней, значит, как срезаны… Ну, я и ходу… вот уже счёт моранам потерял…

– Ты говорил бы проще, день да ночь… – непонятно зачем посоветовал Горчаков. Собеседник засмеялся тихим истерическим смехом, давясь и всхлипывая.

– Ну конечно… эх, парень… да какой же тут день… Тут только ночь… и время мораны…

Он снова замолчал, чуть раскачиваясь, обхватив колени руками.

– А как насчёт убежища? – осторожно спросил Алексей. Бедняга лишь судорожно вздохнул.

– Убежище… да… как же… Туда пробиться ещё надо, там волгры… И сколько их там, в убежище, уже сидит-то? Колодец там есть, правда… а иначе давно бы всем без воды кирдык…

– Ты вот что… – решился вдруг Горчаков. – Молитву я знаю, морану эт у снимающую. Запомнишь, будешь читать, и не вырубит… Ночью волгры не ходят?

– Кто как говорит… Которые штатные, те не ходят… боятся чего-то… А которые дикие, в шайку не взятые, те вроде как с голодухи могут… навроде медведей-шатунов… Только слухи всё это, кто может точно знать? Тот, от которого шкура пустая осталась, рассказывал… так и ему наврать могли легко…

– В общем, ночью попробуем до убежища пробиться, – подвёл резюме Алексей. – Тебя как звать-то?

– Меня? – собеседника, похоже, озадачила сама постановка вопроса. – Звали, да… как же звали-то, щас вспомню… когда живой был… А, во – Витя я… там мама звала…

Нет, не будет от Вити толку, внезапно осознал Горчаков. Совсем разложился ум у парня. Сколько он уже тут?

И сколько продержится он сам?

Снизу послышался мелкий, дробный звук – как будто несколько человек негромко барабанили пальцами по столу. Алексей подобрался, стиснул в ладони кочергу – единственное оружие, как ни крути…

– Тсссс… – он прикрыл рот собеседника ладонью.

Оранжево-маслянистые отсветы гуляли по потолку, звук переместился на лестницу. Ещё миг, и в дверном проёме возникла кошмарная голова апокалиптической твари, похожей на толстую огненную многоножку.

– А-а-а-а!!! – заорал Витя, бросаясь к мансардному окну. Однако порождение Хаоса оказалось резвее. Миг, и тысяченогий пожарный рукав метнулся к жертве, перехватив её уже в окне. Звон стекла, тошнотворный хруст, дикий непрекращающийся вопль…

– А-а-а-а!!!

Тело жертвы обмякло и потекло, будто внутри кожного покрова располагался кисель, без малейших признаков костей. Не отдавая себе отчёта, Горчаков изо всей силы метнул кочергу в башку кошмарной твари. Брызнули искры, и кочерга, уже причудливо изогнутая, отлетела в сторону. Второй конец монстра, который, по идее, должен бы оказаться хвостом, вынырнул из двери и устремился к Алексею, разевая воронкообразную пасть и злобно таращась выпуклыми глазами. Очевидно, порождение Хаоса не нуждалось в анальном отверстии, и второй рот был как нельзя более кстати.

Как он ушёл от этого ужаса, для самого Горчакова осталось тайной. Во всяком случае сознание вернулось к нему, когда дом, украшенный светящимися лишайниками, оказался далеко позади.

Алексей прислонился к какому-то гнилому забору, судорожно дыша. Вот как… вот так, значит… Да, это будет трудно. Пытка непрерывным ужасом куда круче, чем нудной работой, неважно, физической или умственной… И даже пытки бездельем в камере. Вряд ли к этому можно привыкнуть в принципе…

И вновь перед внутренним взором всплыли глаза любимой.

"Не бойся ничего. Я тебя спасу"

Алексей упрямо стиснул зубы. Что ж… вот здесь спешить не будем. И так уже опустились глубоковато. Дичь? Ладно. Он будет очень, очень осторожной и редкой дичью.

Надо пробиваться в убежище. Но это чуть позже. А пока нужно искать укрытие на ночь .

…

Матовая трубка излучала мертвенный голубоватый свет. Марина не удержалась, заглянула с торца – пусто… Просто полуметровый отрезок трубки из молочного стекла. Адская свеча…

"Почему адская? Эти трубки, как и вечные двигатели, работают всюду, где есть энергетический градиент. Про лампы Николы Тесла слышала что-нибудь?"

Студентка Кострова наморщила лоб, припоминая.

"Да… Но там же надо этот… СВЧ-генератор?"

"Это потому, что в Нулевом мире и градиент нулевой. А так эти трубки могут светить и в Раю"

"А почему я их нигде не видела… в Верхних мирах?"

"А тебе нравится такой свет? Вот потому и не видела. Это здесь чем проще, тем лучше, всё равно как, лишь бы светило. У нас там иные взгляды"

Они шли молча, впереди рыцарь, за ним девушка, и замыкал маленький отряд мальчик с крыльями. Необычного вида не то кеды, не то кроссовки напрочь гасили звук шагов, будто троица шагала по толстому ковру. На сей раз Ага ни звуком не возразил насчёт одежды. Костюм ангела был чем-то похож на облегающее трико мима, только на спине имел место широкий разрез для крыльев. Крылья прикрывала коротенькая накидка, придававшая ангелу сильное сходство с очаровательным мальчиком-пажом. На самой Марине, а также Йоргене были надеты почти такие же трико с капюшонами, в мертвенном свете трубок-ламп странно менявшие цвет. Эти наряды, по словам Хранителя Василия, были совершеннейшими маскхалатами вкупе с неплохой бронёй.

"Магия не везде уместна, заклятье невидимости можно засечь. В этом же наряде можно просто прижаться к стене и…"

Рыцарь, не закончив мысль, встал, как вкопанный. Где-то впереди мелькнул оранжевый огонёк.

"Тварь Хаоса… Надо же. Обычно они не бродят по туннелям, носящим Печать"

"Видно, здорово оголодала. Я займусь, Йорик. А то ты шуму наделаешь"

Охрана неуловимо-стремительно поменяла порядок – впереди оказался Агиэль, рыцарь скользнул за спину девушки, обернувшись – прикрывал тыл.

Оранжевый огонёк приближался. Теперь было видно, что это такое. Прозрачно-огненная бабочка размером с поднос неспешно махала крылышками, тараща выпуклые стрекозьи глаза. Под брюшком шевелились многочисленные гибкие лапки, точно реснички хищного растения росянки, только снабжённые на концах присосками.

Эфирный посланец вытянул вперёд руку, прицелился из указательного пальца, как иногда делают ребятишки за неимением игрушечного пистолета, и щёлкнул пальцами. "Бабочка" исчезла мгновенно и беззвучно, как не было.

"Ну вот так примерно"

"Признаю, Ага, ты великий боевой маг"

"Чем ёрничать, учись, Йорик. А то каждый раз, будто бомба"

Конвой вернулся к прежнему расположению, и снова двинулся в путь. Поворот… ещё поворот… зачем так напетляно, будто крот рыл, а не люди?

"Я же излагал – не всякая прямая короче кривой" – уловил мысль Агиэль.