Павел Комарницкий - Дева дождя

Подземный ход упёрся в тупик, перекрытый каменной кладкой. Йорген передал свой светоч девушке, вынул меч и выпустил невидимое "лезвие" на всю двухметровую длину. Осторожно провёл левой ладонью над серой влажной поверхностью камня, и преграда разошлась в стороны, щеря неровные каменные зубы.

"Осторожно, Йорик!"

Рыцарь шагнул в пролом, держа наготове и меч, и магический жезл. Но в подвале их никто не ждал. По крайней мере, не в этом…

"Раньше сюда ни одна тварь не сунулась бы. Мгновенное небытие для нежити…"

"Ну что ты хочешь? Сколько лет тут склад вместо храма? А сейчас этот дурацкий вопиик… Скоро не то что демоны, волгры свободно шастать будут"

"Лампы кладите вот сюда" – Йорген указал на нишу в стене. – "Прикроем ветошью, мало ли… вдруг кому потом пригодятся"

По сравнению с лампами Николы Тесла перстни-фонарики светили довольно тускло, и Марина всё внимание сосредоточила на том, чтобы не споткнуться и не загреметь. Вот будет номер…

Ступеньки потайной лестницы вывели к низенькой дверце, обитой железом. Железо выглядело как новенькое.

"Оно вообще-то старенькое довольно. Семнадцатый век… А что не ржавеет – ты про демидовское железо слыхала? То, что соболями клеймили. И ещё про колонну железную в Индии…"

"Ага, не время для лекций" – прервал неуставные размышления рыцарь. – "Маслёнка у тебя?"

"Держи" – Агиэль протянул другу прозрачную маслёнку, по виду от швейной машинки. Йорген осторожно, но тщательно смазал дверные петли.

"Гасим свет!"

Все трое разом погасили фонарики. Стало темно, как в погребе.

"Ждём. Марина, как увидишь, скажи"

"Что увижу? Тут ни зги не видно!"

"Вот как прозреешь, так и сообщи. Тут везде темно, тут Агр. Без способности видеть в полной тьме здесь вообще делать нечего"

Девушка прикусила губу. Учили её, учили… а она дурацкие вопросы задаёт, как первоклашка.

Минуты тянулись невыносимо. В глазах пошли размытые цветные пятна.

"Сиг, Дарик и Ксюша на месте. Ждут"

Изображение проявлялось постепенно, будто складывалась мозаика из множества крохотных точек-вспышек. Вот мужественное лицо Йоргена… вот ангельский лик Агуши… а вот прямоугольник двери…

"Ребята, я, кажется, прозреваю"

"Сколько пальцев?" – Агиэль растопырил пятерню.

"Все пять"

"Хорошо. Йорик?"

Рыцарь бесшумно отворил дверцу, двигая по миллиметру. Весь процесс открывания занял минуту, если не больше.

"Резкое движение заметно. Наденьте капюшоны. Выходим"

Насчёт "выходим" герр рыцарь явно преувеличил. Они выползали из лаза по-пластунски, двигаясь, словно сонные улитки. Ещё минута ушла на закрывание дверцы. Марина лежала и озиралась, медленно поворачивая голову.

Тьма, вопреки ожиданиям, всё-таки не была здесь абсолютной. Видимо, мёртвый город имел немало ламп-трубок, и для привыкших к темноте глаз света хватало с запасом. За спиной оставалась твердыня храма – пусть бывшего, но ещё не растерявшего до конца свою защитную ауру. Впереди призрачно белели какие-то строения… тёмный силуэт… Голем!

"Голем, голем. Обыкновенный железный болван. Йорик их кладёт одной левой"

"Левой, это глиняных. С железными труднее. И вообще, не расслабляться! Делай как я!"

Три силуэта-невидимки скользили неслышно, будто и впрямь были призраками, обитателями иного слоя Шаданакара… Вот интересно, могут ли Ага и Йорик разом перейти… и стать недосягаемыми?

"Вполне. Но и тебя тогда защитить будет некому. Обратная сторона медали – призраки неуязвимы, зато и бессильны. К стене!"

Трое вжались спиной в стенку, слились с ней и застыли в неподвижности. Железный патруль с лязгом прошествовал мимо, не повернув головы чугунки и чувств никаких не изведав. Пронесло…

"Как странно тут…"

"Это ли странно? Здесь ещё сильное сходство с тем, Ипатьевским переулком, что ты знала в Энрофе. А вот ближе к окраинам…"

"Ага, хватит лекций! Внимание! Делай как я!"

И снова три еле заметных силуэта бесшумно движутся по пустынной улице, уходя всё дальше от опасного места.

"Здесь везде опасно. Но ушли хорошо. Ещё чуть, и можно давать отбой Сигурду. Ваши услуги не понадобились, мол…"

"Это было бы здорово"

…

Крест на фоне чёрного, как уголь неба был не виден, однако общие контуры строения не оставляли сомнений – там, в мире живых, это была церковь…

Горчаков лежал и вглядывался во тьму до рези в глазных яблоках. Он уже научился видеть во мраке Агра не хуже ночного бинокля, но никаких признаков засады не замечал. Выходит, дезу выдал тот бедолага?

Решившись, бывший сержант двинулся к цели по-пластунски, сжимая в руке короткий, но массивный ломик, найденный в одной дыре. Твари Хаоса, похоже, весьма трудноуязвимы для такого рода оружия, как показал опыт с той "тысяченожкой"… Однако днём их немного, они после мораны на кормёжку выходят. Волгры, кои, по идее, должны кормиться днём, воняют вблизи непереносимо… Нет тут никаких волгров в засаде, точно. А насчёт големов вообще интересно – ну не может такого быть, чтоб не было тут, в Агре, представителей власти… Где все?

Внутри заброшенного строения никакой мох не рос, и потому было темно, как в погребе. Под ногами неприятно шуршали какие-т о покоробленные картонные листы, ч то ли… Да ещё на стене багрово светилась надпись, сделанная по-русски.

"Убежище закрыто. Все ушли в Буствич"

Алексей поднял один из "картонных листов", поднёс к огненным буквам вплотную – какой-никакой источник света – и почувствовал, что волосы встают дыбом. Это оказался вовсе не картон…

Это была человечья оболочка, высохшая, как сброшенная после линьки змеиная шкурка.

Догадка пронзила мозг, как вспышка молнии. Ну конечно… Очевидно, там, в Энрофе, из храма сделали склад, или, того хуже, застенок. И убежище утратило со временем свои свойства. Те, кто тут укрывался, не знали, когда истает "защитное поле"…

Дело становилось всё поганее. Есть ли тут ещё убежища, или это последнее?

Нет, мрак тут определённо не был таким уж непроглядным. Хотя центр города, довольно щедро освещённый лампами-трубками, остался позади, и от главных улиц они держались подальше, тут и там виднелись зеленоватые светящиеся пятна. Вблизи это выглядело как кочки мха, полотнища пыльной паутины и наросты "шахтной плесени", а также уродливые грибы – не то сморчки, не то…

"Это из нижележащего Буствича заносит споры тамошней некросферы. Не трогай эту гадость, она высасывает жизненную энергию. Пальцы онемеют на добрых полчаса"

Здешняя Москва, которую Агиэль называл Инфрой, отличалась от той, Москвы-Энроф, так же сильно, как и Аэлла, где был прописан Йорген, только со знаком минус. Какие-то убогие обшарпанные домишки, угрюмые двух-трёхэтажные бараки… Встречались и более высокие здания, однако все строения объединяло одно – печать уродливости и запустения.