Дмитрий Морозов - Штрафбат магического мира

Дориан начал взвинчивать темп. Ускорялся, прекрасно понимая, что не выдержит на таких скоростях больше одной-двух минут, ужасно жалея, что не выпил давно припасённой акрины перед боем. Её он составил уже давно, собственноручно, предпочитая возможному поражению — смерть. Желание выиграть было выше желания жить, и сейчас он ставил всё на выверенный, не раз помогавший взмах меча. Движение. Обманный удар понизу, небольшой и внешне неуклюжий. Второй — прямой штыковой, словно копьём пронзить. Увернулся. Вновь в ноги, пусть попрыгает, задохнётся. Ещё удар, в лёгких не хватает воздуха, ещё мгновение-другое и суставы затрещат, не выдерживая предложенного темпа боя. Последний, отчаянный удар. Туда, куда противник не ждёт, этот необычный крестьянин только приземлился после очередного прыжка, он достаточно неуклюж и не способен отпрыгнуть или увернуться. В ноги. Длинный, уверенный выпад.

Странный крестьянин не стал отпрыгивать или уходить в сторону. Вместо этого он шагнул вперёд, пройдя рядом с блеснувшим клинком так быстро, что тот напрочь разрезал неуклюжую, латаную кольчугу. Вдоль неизвестно откуда взявшейся тёмной нити, входящей прямо в сердце мечника. Именно туда вошел и небольшой щербатый нож. Не произведение искусств подгорных мастеров — обычный нож новобранца. И последнее, что он увидел гаснущим взором: прекрасная темноволосая девушка с состраданием на лице и её раскрытая ладонь, протянутая к его груди.

— Ты далеко пойдёшь, если выживешь. — Датим хмурился, но по глазам было видно: доволен. — Впервые на моей памяти такое, чтобы дневные поединки прервали до полной смерти одной из команд. Ну это понятно: после Дориана всех остальных ты положил бы одновременно, не напрягаясь. Как себя чувствуешь?

Ладар с трудом покачал головой, показывая: не очень. Его всего трясло, бил озноб, как в лихорадке. Срочно вызванный маг констатировал небывалое: сильнейшее истощение организма плюс нарушения мышц и связок по всему телу. Подлечил, но чисто символически, жалея ману на штрафника, и теперь Ладар с трудом сидел в телеге, не давая себе соскользнуть в омут беспамятства. У ног лежал небольшой, но туго набитый и тяжёлый мешочек: сержант честно поделился с ним выигрышем. А может, и не совсем честно: вид у него был как у кота, дорвавшегося до сметаны, сытый, довольный и виноватый одновременно. Но и то верно: на что штрафнику деньги?

— Ладно, герой, лечись. Через неделю перемирие заканчивается, чую, придётся вас в другое место перебросить, а то житья вам не дадут. — Датим замолк, что-то прикидывая, и Ладар, с трудом справившись с дремотой, приподнял руку, привлекая внимание собиравшегося отъехать аристократа.

— Скажите честно: информация о тренировках с мечами и литоре — ваших рук дело?

Дождавшись утвердительного кивка аристократа, чуть виноватого, но по-прежнему довольного, продолжил:

— Вы вычислили крота?

Датим пожал плечами.

— Можно сказать, что ты вычислил. Когда ты заговорил о собеседнике, требующем курьёзов из военной жизни, у меня мелькнуло подозрение. Проверка — это всего лишь дело техники. Слить разные вещи разным людям, лучше правдивые, чтобы не вызвать подозрений, и подождать, что же станет известно… Как обычно — женщина. Взяли, перевербовали, теперь активно сливаем дезу. Спасибо.

— Это имеет смысл лишь в том случае… — Спазм кашля сжал горло, не давая закончить мысль. — Только тогда, если вы взяли второго. Иначе это бессмысленно.

— О втором — забудь! Узнаю, что говорил о чём-то подобном, и следующее задание станет последним! — Глава разведки резко развернул коня и поскакал в сторону от телеги, слыша позади кашляющий смех и тихие слова:

— Вы сами боитесь признаться себе в собственных подозрениях.

В лагере его тут же подхватил смерч: сразу несколько рук вцепились в него, принявшись сжимать и тискать в объятиях, словно проверяя: не дух ли их вернувшийся друг? Ладар охнул: слабых среди его сослуживцев не водилось, а подгорный народ так вообще славится силой.

— А мы переезжаем! Приказ пришёл! Неожиданный! Непонятно почему! — Гном тараторил, но в глазах стоявших рядом Ируга и Айяра не было осуждения.

— Как раз почему понятно. На нашего счастливчика теперь начнётся форменная охота, его местоположение — теперь козырь в игре сразу нескольких разведок. Потому и перемещаться будем не порталом, а обычным обозом. Портал легко отследить, а обозов в перемирие ходит масса. Ладар, как ты себя чувствуешь?

— Получше. Слабость только. Сейчас встану…

— Ни в коем случае! Лежи! Льер Датим распорядился, что если ты будешь не в состоянии идти, предоставить тебе отдельную, полную сена телегу. А нам она очень нужна — помнишь схорон?

Ладар удивлённо посмотрел на друзей:

— Предлагаете всю дорогу изображать из себя умирающего?

— Ты погоди изображать! — Вакенши, словно желая подбросить в телегу сена, подоткнул под бок ещё одну охапку, и в спину парню воткнулось что-то тяжёлое и угловатое. — Вот потрясёшься на железе пару вёрст, и ничего изображать не придётся.

Он оглушительно захохотал и вальяжно направился к опушке — за лесным «сеном». Улыбнулись и остальные: Ладар неуверенно, Айяр с Иругом — снисходительно.

— Вы рассказали ему?

— Попробуй спрячь что-то от гнома под землей! — Айяр рассмеялся. — Зато получилось тайна за тайну: увидев в его руках клинок из нашего схорона, мы сразу поняли, кто он. Такие бойцы нам нужны.

Телега неспешно катилась по утоптанной земле, две грязно-жёлтые полосы которой должны были обозначать дорогу. Ладар лежал на куцем клочке сена, чувствуя рёбрами выпирающие железки, и весьма натурально постанывал, чем веселил Ируга, сидящего на козлах. После тщательного обследования и пусть не слишком грамотного, но столь же тщательного лечения он чувствовал себя вполне здоровым, да и отставной маршал был того же мнения. Однако коль всё совпало так удачно: необходимость перевозки схорона и вердикт официальных магов, запрещающий лишние нагрузки — лежи и изображай умирающего, помогай соратникам хотя бы этим.

Дорога была ровной: стараниями полковых магов вдоль прифронтовой полосы всегда шли две колеи земли, выровненные и уплотнённые, позволяющие при необходимости быстро перебросить войска с одного участка на другой и облегчающие работы отрядам снабжения, снующим от фронта в глубь страны и обратно. Ладар умудрился даже закемарить, несмотря на уставшие рёбра, но ненадолго: на одном из поворотов телегу ощутимо тряхнуло, он ухватился за борт, пытаясь смягчить толчок, и увидел необычную личность, неутомимо вышагивающую рядом с ним. Немолодой жрец, лет сорока, в поношенной сутане, с бородкой, побитой первой сединой, но ещё крепкий и сильный, шёл в глубине отряда, явно считая себя его частью.