Анна Коростелева - Школа в Кармартене

Гвидион вновь встретился со Змейком в порту. Учитель подбрасывал на ладони пустую ампулу из-под сыворотки и не обернулся на хруст ракушек под каблуками, но у Гвидиона было смутное ощущение, что Змейк прекрасно все слышит.

— Спасибо, учитель, — сказал Гвидион.

— Всегда пожалуйста, для меня это удовольствие, — сказал Змейк, почти не разжимая губ.

— Пятеро было живых, — выдохнул Гвидион. — Троим я ввел сыворотку подкожно, глюкозу внутривенно, компрессы из ртутной мази на гнойники… И стрептомицин в двух случаях легочной формы…

— Я опасался, что вы не врач по призванию, — глядя на воду, отсутствующим тоном сказал Змейк. — Но если уж вы сумели переступить порог, полагаю, что дозы-то лекарства вы ввели правильные.

Мак Кехт сидел у подножия лестницы, ведущей на башню Парадоксов и перебирал огромный букет хризантем. Он вслушивался в стук каждой пары башмаков, спускавшихся с башни. Он безошибочно узнал бы стук башмачков Рианнон, но, завидев внизу рыжего, хорошо различимого Мак Кехта, Рианнон за четыре пролета сняла обувь и пошла босиком.

Она подкралась к Мак Кехту сбоку, полюбовалась на него и хотела проследовать дальше, когда доктор вдруг поднял голову.

— Бесценная моя Рианнон! — воскликнул он. — Простите, как же я мог не заметить вас!

— Немудрено при вашей вечной занятости, — бросила на ходу Рианнон.

Мак Кехт сделал шаг вслед за ней.

— Клянусь всем, чем клянется мой народ, я никогда еще так не сожалел о случившемся…, — запоздало сказал он, рассыпая свой букет у ног Рианнон.

— Это у вас такая манера дарить цветы? — спросила она.

— Так принято дарить цветы у моего народа, — просто подтвердил Мак Кехт, уже понимая, что что-то не так.

Тут Рианнон вскипела.

— Так вот, чтоб я о нем больше не слышала, о вашем народе! Чтоб он никогда не попадался мне на глаза, этот народ!..

— Мой народ и без того очень малочислен…, — потерянно сказал Мак Кехт.

— …И не я буду увеличивать его численность! — запальчиво припечатала Рианнон.

Случившийся поодаль Сюань-цзан в это время задумчиво сказал:

На юг действительно пролетала в это время стая чирков-свистунков — птиц, не очень хорошо знакомых Сюань-цзану и потому изящно названных им журавлями.

— Коллеги, у меня блестящая идея, — сказал Мерлин. — Кто-нибудь должен соблазнить Пандору Клатч.

— Только не я, — твердо сказал Мак Кархи.

— Я имею в виду, слегка вскружить ей голову, увлечь, обворожить — так, легкий флирт, ровно настолько, чтобы она позабыла, зачем сюда приехала.

Все молча посмотрели на него.

— Нет, я сам, конечно, мог бы, — сказал Мерлин, пятясь и прячась за спину Курои. — Я, безусловно, мог бы, мне раз плюнуть. Я это мигом. Но вот, скажем, вы, Мэлдун? Вы человек молодой, легкий на подъем…

— Давайте я нарублю дров, — любезно сказал Мэлдун.

— Тогда вы, дорогой Диан. Вам ведь все равно, — убеждал Мерлин, — а нам такая радость! С вашим обаянием что вам стоит…, — он посмотрел в лицо Мак Кехту и осекся. — Или вы, дорогой Тарквиний. С вами ведь и не такое бывало, какая вам разница!

— Вы полагаете? — сказал Змейк довольно холодно.

— Неужели столь успешный замысел рухнет только из-за вашего упрямства, коллеги? Коллега Зигфрид! — воззвал Мерлин, посмотрев на высокого немца снизу вверх. — Займитесь, пожалуйста.

— Это приказ? — кисло спросил Зигфрид.

— Это? Да нет, это так, — промямлил Мерлин, углядев в другом конце галереи Пандору Клатч, обвел всех смятенным взором и юркнул в появившуюся перед ним дверь его кабинета. Дверь эта для удобства появлялась перед ним там, где он хотел в нее войти, что не всегда совпадало с тем, где она реально была.

Керидвен, дочь Пеблига, потеребила свою косу, оправила на себе лоскутную жилетку, перекрестилась, сосчитала про себя до девяти, глубоко вдохнула, выдохнула и подошла к Курои.

— Извините, профессор, можно с вами побеседовать? — спросила она, привставая на цыпочки.

Был конец ноября, Курои было лет сорок пять. Волосы его потемнели, плечи расправились, отчего и без того внушительная его фигура сделалась еще громаднее.

— Да? — грозно сказал Курои.

— У меня жизненно важный вопрос, профессор, — сказала Керидвен, подпрыгивая, чтобы ее голос наверняка дошел до уха наставника. — Я хотела просить разрешения быть вашей ученицей.

Курои опешил, и в лице его появилась какая-то растерянность.

— А-а… вы знаете, чем я занимаюсь? — недоверчиво переспросил он, желая убедиться, что не ослышался. — Вы читали что-нибудь из моих работ?

— Конечно, профессор, — горячо отозвалась Керидвен. — «Передислокация горных хребтов в связи с первоначальным ошибочным их размещением», «Причины расположения действующих вулканов в наиболее густонаселенных районах Земли», «Еще раз к вопросу о неуместности исходного расположения Атлантиды»… Если вы не против, профессор, я хотела бы специализироваться только у вас.

Курои совершенно преобразился. Глаза его потеплели, на лице смешались счастье, растерянность, растроганность и изумление. Он поднял Керидвен и поставил на стол перед собой, чтобы получше рассмотреть ее.

— Впервые за много сотен лет я встречаю человека, который хочет быть моим учеником! — радостно и потерянно сказал профессор.

— Я с детства хотела двигать горами, — сказала Керидвен. — Я читала все-все ваши статьи, профессор, — и в «Проблемах преобразования лика Земли», и ранние, в «Обзорах земного диска»…

Курои вконец растаял. Он поискал взглядом, куда бы предложить Керидвен сесть, в конце концов усадил ее к себе на сгиб локтя и, ласково улыбаясь, заговорил:

— Дитя мое! Вам нужно будет добрать некоторые вспомогательные дисциплины: умение разговаривать с камнями — лучше у доктора Ивора-ап-Киллоха, а не у Финтана, который тяготеет скорее к коннахтской школе и своими гранитами и известняками уже всех допек. Кроме того, преображение стихий у известного вам Змейка, введение в замыслы Творца у Гвина-ап-Нудда… К седьмому-восьмому курсу вы все это освоите. Но основной спецкурс — «Преобразование лика Земли в соответствии с замыслами Творца», — я могу начать читать вам уже сейчас.

Курои так и лучился счастьем.

— Ура, то есть я очень вас прошу, учитель! — воскликнула Керидвен, и старый посох в руках Курои впервые расцвел сам собой, без вмешательства святого Коллена.

В один прекрасный день среди учеников первого курса со скоростью передвижения Ллевелиса распространилась некая соблазнительная идея. Небольшая кучка первокурсников, сговорившись между собой, подошла к Мерлину на перемене.