Феликс Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке

- Как видишь, я всё ещё жив, Констан. И Бог не даёт мне уйти на тот свет прежде, чем настанет время... И... э-эх, ладно!

И рыцарь, выхватив кувшин из рук Кьяри, с размаху разбил его о стойку ограды.

- Теперь эта отрава никому не причинит зла!.. Кьяри! Спрячь сей священный кубок, что даётся в руки всегда случайно, но даётся далеко не каждому! Благодарю тебя! А теперь...

Это он сказал, возлагая венец на тот же самый столбик ограды...

- Поскольку я отравлен тобой, поскольку я уже не существую, то ЗДЕСЬ остаётся лишь один Бертран де Борн, и это - ты, Констан! Да, да! Я отказываюсь от своего иска! Я оставляю тебя играть, подобно самому жалкому из жонглёров, роль меня! До сих пор это у тебя получалось! Ты взял себе всё самое худшее, чем отличался я, сидя на этих приграничных землях, ты взял себе мои жестокость, желание интриговать, взял себе мои похоть и мнимую святость! Ты забрал себе мои стихи... ну и оставь их в своём ларце, и пиши новые в том же стиле, выдавая за стихи Бертрана де Борна!.. Ибо на твоих глазах только что умер отравленный тобою истинный их автор! Пусть будет так! Не жалко! Сэр Артур, что ныне окончательно свободен, в далёкой стране, напишет новые! Если от поэта отказывается его эпоха - тем хуже для этой эпохи! Если вы желаете жить во лжи - живите, Бог стерпит и это, да вот только как быть с вашей совестью, что мечется, не находя выхода? Как быть с двуличием?.. А как быть с любовью, с дружбой, кодексом рыцарства?

- Итак, я искренне советую этому человеку, которого когда-то называл братом, на старости лет удалиться в монастырь. Есть много грехов, которые не лишне будет отмолить, ибо вместе с моею славой он воспринял и мои грехи, и это его великий Дантэ, поэт грядущего времени, изобразит в аду, идущим со своею головою в руках!.. Да, вот ещё что. Кьяри, прикажи отсчитать ему пятьдесят солидов на похороны, ибо образ его умер в сердце моём!..

- И это последняя из моих песен, спетых ЗДЕСЬ! Всё! Я, отныне сэр Артур, вытянул меч из своей наковальни! Коня мне!

- Погоди, сэр рыцарь! Я с тобой!

И Исидора, проворно сбежав по ступенькам, на ходу сняв с головы венец Королевы Любви и Красоты, возложила его на тот же столбик ограды:

- Носите на здоровье!

И, обратясь к сэру Артуру (которого мы... так уж получилось!.. будем отныне всегда называть именно этим именем), сказала:

- Я люблю вас, и только вас, мой рыцарь! И последую за вами на край света! Пойдёмте же! Нас ждёт дорога!

- Погодите! А я? Я ведь тоже еду с вами! - это заторопилась дона Лана...

- Как шумит эта толпа! И кто, чёрт возьми, отдал приказ о музыке? Провожать фанфарами этих наглецов, что извратили нам весь праздник?.. Де Трайнак!

- Ваше величество! Всё в порядке! Сей же час я отдам распоряжения о реорганизации турнира...

"Боже мой, о Боже! Благодарю Тебя! Это был лучший мой турнир..."

- ...Мы раздадим бесплатную выпивку... Мы вновь выберем Королеву Любви и Красоты! Ручаюсь вам, что к вечеру толпа начисто забудет о происшедшем!

- Так поспешите же!..

- А надо ли? - посомневался сэр Адемар, в уме прикидывавший цифры возможных новых расходов. - Ваше величество!..

- А может быть, они действительно колдуны? Что скажете вы, дорогой де Бове?

- Не могут быть колдунами те, кому помогает сам Бог, ваше величество.

- Хорошо, - вмешался сэр Адемар. - Ваше величество! Ваше преосвященство! У меня мелькнула догадка: а действительно ли они направляются к Папе Римскому? Или это какой-то обман с их стороны? Правда, нелепый какой-то обман. Эти подарки, эта драгоценная брошь...

- Да, брошь... - вздохнул король.

- Погодите, погодите... - заметил де Бове. - В руках у них - тот самый кубок... Что это за предмет? А что, если он и был целью их появления у нас?

- Ну, не Святой же Грааль... - посомневался де Трайнак. - Потом, допросить барона Ульриха мы не можем, он лицо неприкосновенное... Принцесса Матильда...

- Которая, судя по её словам, поспешит уехать с ними... - снова вздохнул король. - Да, а что же вы, де Сент-Астье? Вы клялись мне вчера, что Орден Храма... Где они, ваши тамплиеры? Рассеялись как комары при запахе дыма?

- Не волнуйтесь так, ваше величество! Я полностью держу в руках все нити этого представления. И вскоре кое-кто очень пожалеет, что столь неразумно связался с нами, рыцарями Ордена Сионского Храма. Бо-Сион!..

- Погодите-ка! - вспомнил король. - Не далее как утром, я получил сведения о том, что в порту Ла-Рошель встал на якорь необычный, огромных размеров корабль. В его трюмы загружают вино, солонину и... овёс! Зачем морякам в дороге овёс?

- То есть, они не будут следовать через Аутофорт?! - вскочил де Сент-Астье. - То есть, посланный мною отряд... Хотя, с другой стороны, Ла-Рошель - это наша крепость. Никто бы не подумал, что они так рискнут... Ну, тогда всё, тут они попались!

- Есть также сведения, - продолжил король, - что залив кишит пиратскими галерами. Похоже, что им действительно будет некуда деваться из этой ловушки, если даже им будет помогать их колдовской кубок. Дорогой де Сент-Астье, я полагаю - теперь вам понятно, что надо делать?

Глава 19 (38) - Последний довод королей

...И прямо в эту полоску открытой воды, словно камень, пущенный из пращи, словно стрела из лука, ринулась несущаяся по ветру "Маргарет"...

Генри Райдер Хаггард, "Прекрасная Маргарет"*

-----

* Пер. Б. Грибанова.

-----

1

Они уходили от погони немногим более двое суток, вместо ожидаемых трёх. Отдыхали, включая еду и сон, четыре часа, после чего вновь скакали. Были брошены великолепные шатры, были оставлены конные носилки, и Миура с Ахискалой тряслись на крупах позади конных стрелков короля Эдгара - как деревянные, они не ведали усталости. Каждую ночь они наблюдали в поле до сотни костров - это пытались нагнать их рыцари Ордена Сионского Храма под предводительством неутомимого де Сент-Астье.

Конные стрелки короля Эдгара начинали роптать: мол, у каждого из нас в котомке - моток верёвки, колышки и молоток. Это делается просто: забиваешь колышки, протягиваешь верёвку, отходишь так ярдов на сорок, настраиваешь арбалет. Первый ряд рыцарей натыкается и падает, за ними остальные. Остаётся выбрать мишень...

На исходе вторых суток изнурительной гонки поймали шпиона.

Зашитый в уголок куртки клочок пергамента гласил: "Верь каждому его слову" и был подписан временно исполняющим обязанности магистра Ордена, графом де Сент-Астье.

- И что же ты должен сообщить на словах? - спросил сэр Линтул.

Но лазутчик молчал.

- А что, может быть, внушить ему пару пьяных песенок? - предложил Тинч.

- Ну да. Лучше бы внушить, что нас следует встречать с почётом и уважением, - возразил Пикус.

- Лучшим будет просто написать у него на лбу: "дурак", - пошутила Исидора.

Сэр Артур молчал. В последние дни он предпочитал манкировать своими обязанностями командора ордена, но всё чаще и сильнее прижимался к Исидоре.