Людмила Астахова - Бабочки в жерновах

В любом случае, сладкого Берта надобно проучить. И — упредить. И тут заезжий авантюрист придется очень кстати. Все равно ведь кончит плохо, как и все предыдущие, так что ж его жалеть?

Верэн. Эспит

Так бывает, когда человека насильно будят посреди глубокого крепчайшего сна. Вроде бы уже проснулся — разговариваешь, на вопросы отвечаешь, пьешь-ешь как обычно, но сон тоненьким слоем, точно корочкой льда, сковывает разум. Ночное видение глубоко пустило корни в душу, оно еще властвует над чувствами, притупляя действительность, как хмель от кружки пива.

Верэн безропотно брела следом за Лив, но ничего вокруг не видела, досыпая на ходу. Ночное безвременье последних месяцев закончилось в уютной крошечной спальне для гостей, на пахнущих гиацинтом простынях. Накрахмаленная ткань хрустела под несерьезной тяжестью девичьего тела, настольная лампа отбрасывала на выцветшие бумажные обои причудливые тени, а с картин, забранных в посеребренные рамки, на хадрийку глядел сам остров Эспит. Скалы и пляжи, маленькие уютные домики и бытовые сценки вековой давности, выписанные с поразительной точностью. Вот девушка в муслиновом платье стоит в проеме двери деревенского домика, а об её ногу трется полосатая кошка. И если вглядеться, то резной узор на створке точь-в-точь такой же, какой и сейчас украшает входную дверь хозяйского дома.

Верэн вроде бы устала до полного изнеможения, а всё лежала и лежала без сна, одержимая размышлениями, прежде несвойственными её практичной натуре. Какой смысл думать, кто все эти люди на миниатюрах? Предки ли они дамы Тенар или прежние владельцы усадьбы, какая разница? А вот почему-то тревожат пришлую и чужую здесь девчонку эти женщины с маленькими, скорбно поджатыми ртами, и дети, причесанные и одетые как взрослые. Кто они, что с ними сталось, когда и где? В доме родителей никаких картин сроду не водилось — ни портретов, ни пейзажей, ни натюрмортов. Раньше казалось — пустая трата денег и блажь. А вот и нет! Чудо такое удивительное, необъяснимая тайна и даже в чем-то колдовство, когда все эти легкие мазки превращаются в облака, домики, собак, человеческие лица.

И не заметила Верэн Раинер, как отправилась узкой тропинкой к одинокой башне, похожей издали на палец, указывающий путь в небеса. А ветер гнал темно-серые тучи в закат — лилово-сиреневый и тревожный. На вершине в узкой бойнице горел призывный огонек, золотой и мерцающий, похожий на свет маяка. Чтобы утлый челн жизни человечьей нашел дорогу к надежному берегу.

Дверь оказалась открытой. Крошечное пламя свечи, стоящей в нише, чуть испуганно качнулось, но, словно узнав долгожданную гостью, разгорелось еще сильнее. Специально, не иначе! Так ведь в потемках не разглядишь лестницу, ведущую вниз в подвал.

«А ведь Лив предупреждала, что туда нельзя», — припомнила Верэн и застыла на месте, скованная страхом перед грозной дамой Тенар.

Но кого и когда останавливал запрет в виде просьбы? Только железный засов и огромный замок, только они стоят на страже девичьего и кошачьего любопытства.

Ступеньки будто сами стелились под босые пятки девушки. Не споткнулась ни разу, не оступилась, вот ведь! Стены узкого коридора расступились, не дав нарушительнице даже шишку себе на лбу набить. Самое время заподозрить неладное и назад повернуть, но куда там! Вот и ручка дверная нашлась — кованая, ржавая, страшная. Как за такую не потянуть?

И только скрипнули петли, как злая эмиссарша вытащила гостью из теплой постельки.

— Вставай, соня! У меня труп в конторе.

— Ага… — очумело согласилась девушка.

— Умоешься у Исила…

— У кого?

— У докторишки нашего! Живо! Юбку натянула и бегом за мной.

— Да… я сейчас… я иду…

Сомнабулическая Верэн не заметила, как оделась-причесалась, и всю дорогу до эмиссариата плелась позади дамы Тенар и Хила Рэджиса, лишь номинально пребывая в реальном мире. Душа её осталась в подвале нарисованной башни с картины, в мире снов. Так бывает. Это же остров Эспит…

Лив. Эспит

За жгучими мыслями об измене и сладкими — о мщении, дорога для Лив пролетела незаметно. Только-только во вкус вошла, едва распробовала это новое пряное блюдо — ревность, а уже и до эмиссариата дошли. А во дворике, поди ж ты, и впрямь Джай Фирск висит, грустный, но совсем не одинокий. Вкруг повешенного собрались соседи, кому места хватило, а кому не хватило — заглядывали через забор. На деревья еще никто не залезал, но это только пока. Народу все прибывало, так что скоро здесь все население острова соберется, это как пить дать. Потому как скучно жить на острове Эспит, поэтому обитатели его не пропускают ни одного случая развлечься. А что может быть веселее, чем чужая смерть?

Даме Тенар пришлось потолкаться и локтями изрядно поработать, прежде чем она добралась до тела. Бедняга Джай при жизни такой популярностью никогда не пользовался, даже когда был гораздо моложе и привлекательней. Зато теперь дух его, если бы не ускользнул уже в чье-то новорожденное тело, наверняка порадовался соседскому участию. Лив вздохнула и прошлась туда-сюда по крошечному пятачку, еще свободному от зрителей. Эспитцы, вполголоса обсуждавшие событие и строившие догадки одна другой занятней, умолкли и внимательно следили за перемещениями эмиссарши, совсем как кошки — за куском печенки в хозяйских руках. Кстати, кошки тоже были тут как тут, собрались на заборе целой стаей и взирали на суету с нездешним терпением.

«Морские и подземные! — подумала Скайра, отчаянно пытаясь припомнить, а как она разбиралась с подобным делом в прошлый раз. — С чего ж начать-то?»

Осмотрела она и труп, и место тщательно и даже принюхалась — вдруг от Джая Фирска попахивает алкоголем там или духами? Но, увы! Уроженец Фергины, всю жизнь предпочитавший любым блюдам жареную селедку, даже после смерти именно ею, селедкой, и благоухал. Однако сограждане уже откровенно томились ожиданием, поэтому Лив выпрямилась, заложила для солидности руки за пояс и изрекла:

— Ну что же, доктор, полагаю, у нас тут подозрительная смерть ?

И стоило ей это произнести, как в голове у дамы Тенар словно выключатель щелкнул, и грядущее озарилось ярким электрическим светом. Хо-хо, да у нас же тут готовый подозреваемый имеется!

Она так выразительно зыркнула на Ланса Лэйгина, что догадливые эспитцы аж дыхание затаили, предвкушая забаву. Доктор, к слову, тоже все понял правильно и на мурранца покосился вслед за Лив. Мгновение — и все островитяне уже разглядывали вместо покойника заезжего ученого. Потому как на Джая Фирска все еще при жизни насмотрелись, а ученый — он завсегда интересней. Даже если пока не стал трупом.

— Ээээ… Ну как сказать, — протянул Исил Хамнет, потирая шею жестом, свидетельствовавшим о некоторых сомнениях. — Мы все…ээээ… немного подозревали…