Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере

Сам того не подозревая, он вышел к Эвстену. Горная река разливалась здесь, образуя глубокую заводь с камышом. Над нею низко нависали ветви ив, купаясь в прозрачной воде и скрывая его от посторонних глаз с противоположного берега. Заводь кое-где поросла ряской, и можно было надеяться на встречу с ее любителями — дикими утками. Как только он услышал кряканье, то с быстротой молнии вынырнул из своего укрытия, наметил жертву и, вперив в нее взгляд, произнес нужные слова. Утка, слабо взмахнув крылом, затихла и поплыла вниз по течению, увлекаемая водами Эвстена. Матей быстро сбросил с себя всю одежду и, бросившись в ледяную воду, поплыл за добычей.

Течение само вынесло утку на отмель, и герцог пожалел, что прыгнул за ней в холодную горную реку. С него ручьями стекала вода, он еле отыскал свою одежду и был вынужден греться на солнышке, прежде чем облачиться в свое одеяние. Наш охотник-Словом несколько раз оглядывался на кусты, росшие неподалеку; что-то тревожило его сердце. Ему казалось, что волколак вернулся за ним и поджидает его в этих кустах, но ведь это не могло быть правдой, и в то же время чутье подсказывало ему, что он здесь не один.

— Матей, — кто-то тихо позвал его.

Герцог вскочил, утка выпала у него из рук, когда он увидел, кто перед ним.

Энсета.

С обветренным, загорелым лицом в частой сеточке морщин, с лучистыми, но почти бесцветными глазами. В общем, она выглядела почти так же, как в день, когда ее нашла Като, разве что сменила свой холщовый мешок на настоящую одежду: длинное рабочее платье черного цвета и такую же черную накидку. На ногах у нее были туфли из темной кожи, а в руке она держала замысловатый по форме посох.

— Ведьма, — только и смог проговорить пораженный Матей.

— Знаешь, герцог, когда я узнала, что ты заночевал в моей лесной сторожке, я решила вмешаться. Не по своей же воле ты покинул свои шелковые хиль-де-винтеровские простынки ради ночлега на моей старой латанной постели, ведь так? — Ее голос звучал и строго, и со смехом. Какое бы впечатление она ни производила, Матей чувствовал, что побаивается ведьму. Тем более его насторожило ее внезапное появление, которого он совсем не ожидал.

— Откуда ты это узнала? — спросил герцог, все еще ошеломленный появлением Энсеты. — Я не заметил в хижине никаких расставленных заклинаний.

Энсета захохотала, задев чувства герцога.

— А ты ведь и не искал, герцог. — Игриво заметила ведунья, словно ей предложили поиграть в прятки. — Ты был занят своим пасьянсом.

«Одиночество», — вдруг пронеслось в голове Матея. Он не должен был встречать Энсету. Он должен был провести этот день в одиночестве, чтобы не спугнуть фортуну, которая так необходима была ему в предстоящем деле.

— Так что сказал тебе твой пасьянс? — все еще продолжая смеяться, спросила Энсета.

— Он сказал мне, что я не должен был встретить тебя на своем пути, — огрызнулся Матей.

Энсета внезапно помрачнела. Она стала, как грозовая туча, превратившаяся из милого на вид облачка.

— Как грубо. Никогда не верила пасьянсам, — выдавила она из себя.

Матей нагнулся и поднял убитую утку, собираясь вернуться в хижину.

— Куда ты? — Окликнула его ведьма. Она удобно устроилась на большом вывороченном с корнями дереве и, похоже, никуда не собиралась уходить.

— Мне нужно вернуться в хижину, — проговорил Матей. Он надеялся, что Энсета не пойдет за ним и не нарушит его планов.

— Давай зажарим утку здесь, Матей. — Предложила она. — Пока ты со мной, тебя никто не тронет.

И с этими словами она просто развела руками, и перед ней вдруг весело заплясал костер, в который она уже подбрасывала сухой валежник.

Матей, уязвленный таким напоминанием о его страхах, чуть ли не с ожесточением принялся ощипывать утку. Энсета, убедившись, что костер уже не затушит набежавший ветерок, отняла у герцога тушку и принялась ощипывать ее сама, оперев свой посох о ближайшее дерево.

— А я перед нашей встречей, Матей, как всегда гадала на кофейной гуще. — Энсета говорила беспечно, словно встретила старого знакомого, с которым просто рассталась пару дней назад, словно и не было ее таинственного исчезновения на долгие годы. — Выпила чашечку, и дай, думаю, загляну в будущее. Все-таки я так привыкла к этому. Тяжело ведь отказываться от знаний. — Энсета ощипывала утку с поразительной скоростью, словно последние несколько лет только и занималась готовкой и домашним хозяйством. — И можешь представить себе мое удивление, когда я увидела тебя рядом с собой. Я поразилась; я думала, ты каким-то образом смог найти меня. Но потом я подумала, что будет лучше, если я сама проверю, как твои дела.

Матей опустил взгляд, делая вид, что его интересуют угольки в костре.

— Я так и подумала, что у тебя не все в порядке, — сказала за него Энсета, внимательно изучая его лицо.

— Я бы справился один, — тихо проговорил Матей.

— Да брось! — Перебила его колдунья. — Бродишь тут один по лесу, кишащему волколаками, тьфу, и слово-то это произносить боязно. Один, без оружия, полагаясь только на магию.

— На магию всегда полагаются только люди, которым нечего терять, — изрек Матей, протягивая Энсете прут, на который можно было насадить утку.

— Вот-вот. — Поддакнула она. — Но ведь тебе всегда было, что терять. У тебя есть власть, земли. Чего стоит один Хиль-де-Винтер! И потом, у тебя всегда было какое-то влияние на людей. В конце концов, у тебя дворянский титул и король в ближайших родственниках!

— Вот это последнее у меня только и осталось, — безрадостно сообщил герцог.

— А как же замок? — охнула колдунья, на секунду забыв об утке, от чего та чуть не упала в огонь.

— Проклятый Рокберн, глава Совитабра, захватил его.

— Но почему же ты до сих пор не разделаешься с ним? — Удивилась колдунья.

— Он сам неплохо знаком с магией и ищет любой повод, чтобы обвинить меня перед всем честным народом в причастности к колдовству.

— Вот видишь! значит, я вовремя нашла тебя! — Сказала Энсета, поворачивая утку, чтобы она равномерно пропекалась.

— Он ничего мне не оставил, — продолжил свои душевные излияния герцог, сидя у самой кромки воды и время от времени бросая в нее кусочки ветки, которую теребил в руках. — Даже мой меч у него. Хорошо хоть, Дым, мой конь, пока со мной. Если бы не он, я бы до сих пор гнил в каком-нибудь подвале каземата.

— Ну, не все так безнадежно, я думаю, — утешила его Энсета, получше пристраивая утку и подсаживаясь ближе к Матею.

Матей отрицательно покачал головой.

— Одно дело устроить побег из острога, так, чтобы никто не заметил колдовства. Но как в одиночку взять замок, я даже не представляю. Там сейчас, наверное, все войско Сеймурии, как они только там поместились.