Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере

— Вас пришлось поместить на верхушку башни. — Высокомерно, но слегка заикаясь от волнения, проговорил начальник. — Обычно это помещение не предоставляется пленникам.

— Ах, ну извините, что доставил вам столько хлопот, — саркастично прошептал Матей, усмехнувшись. И тут же поморщился от головной боли — лучше сейчас было полежать спокойно и прийти в себя, а не устраивать словесные баталии с представителями власти.

— Это вовсе не значит, герцог, — что мы пойдем на какие-то уступки по отношению к вам, — проворковал Рокберн, просто-таки испепеляя взглядом своего пленника.

Матей предпочел не отвечать. Голос его все еще звучал сипло, да и чувствовал он себя неважно. Рокберн сказал еще что-то, но Матей его не слушал. Его голову заполнила одна-единственная мысль — удалось ли Рокберну захватить замок в отсутствие владельца и если да, то что он там пронюхал.

— Я был в твоем тайнике, Матей, — сказал тот тихо, приблизившись к изголовью кровати, следя за тем, чтобы священник не слышал ни слова из сказанного им.

— Ты лжешь, — еще тише прошептал герцог. — Никто без моего ведома не сможет проникнуть туда. А если и сможет, то никогда не получит того, что там находится.

— Это почему же? — Спросил Рокберн, косясь на священника, нагнувшись к герцогу настолько, что тот щекой чувствовал его дыхание.

— Любой, кто проникнет туда без моего ведома, тут же превратится в один из кустов золотарника, которых у меня и так уже слишком много.

— Очень остроумно, герцог, — прошипел Рокберн. Он пытался сделать вид, что сказанное Матеем его не тронуло, но Матей ясно видел в его глазах затаившийся страх.

— Не ищи мой Сад, Рокберн, — посоветовал Матей. — Это древнее заклятие, и я сам уже не помню, как его снять.

— Ты мне угрожаешь?

— Просто у Хиль-де-Винтера всегда будет только один владелец.

— Король подписал дарственную грамоту на Хиль-де-Винтер мне! — Рявкнул граф, выпрямившись, и стоявшие за ним подпрыгнули, а священник тихо охнул.

— Король не может отменить кровное право живого владельца, живого — даже если и после казни, — ответил сипло герцог, расстегивая рубашку. Ему снова становилось душно, только на этот раз от присутствия Рокберна.

— Простым смертным не спастись от казни пустынными гулами, Матей. Инквизиторский комитет по делам черной магии принял во внимание этот факт, они уже готовят обвинения в твой адрес, как адепта Чернокнижия, и я, в свою очередь, сделаю все, чтобы обвинение было подано в Суд как можно скорее.

Глава Совитабра сверкнул глазами и, развернувшись, так что полы его пыльного плаща взвились за ним, вышел из камеры. Начальник со своим заместителем, священник и стража незамедлительно последовали за ним.

Герцог, дождавшись, пока они уйдут и дышать станет легче, начал действовать. Откуда-то из карманов мантии он достал маленькую бляшку, потер ее большим и указательным пальцем, что-то зашептал, а приблизился к окну. Окно было расположено так высоко, что ему пришлось подставить стул, чтобы выглянуть на улицу. «Ну давай же, быстрее,» — шептал Матей, всматриваясь в узкие улицы города, которые с башни просматривались, как на ладони. И вот на одной из них, ведущей к тюрьме, он увидел темно-серую точку, быстро движущуюся по направлению к нему. Люди в страхе с криком разбегались от несущегося по городу коня, потому что это был именно он — боевой конь-гора Дым. Как только жеребец остановился под башней, весь в мыле, Матей заметил, что с него свисала оборванная упряжь, на которой переливались на солнце серебряные бляшки, такие же, какую держал в руке он сам.

У герцога не было никакого желания прыгать, целясь в седло, с высоты четвертого этажа. Потому Матей осмотрел комнату, и взгляд его упал на видавшую виды простынь на ложе. Герцог отстегнул от пояса застежку, не раз выручавшую его, когда нужна была остро-заточенная вещь, а клинка под рукой не было. Ему понадобилось около пяти минут, чтобы разрезать ткань на тонкие, но способные выдержать человека полоски. Он уже связывал их воедино, сплетая в некое подобие веревки, когда за дверью вдруг послышалось бряцанье оружия стражников.

— Только этого мне еще не хватало! — Матей не мог допустить того, чтобы его остановили и, как мог быстро прочитал заклинание, чтобы не впустить стражников в камеру. Замок, громко щелкнув, закрылся; за дверью послышать испуганные возгласы стражников, вплотную подошедших к двери.

Матей принялся лихорадочно связывать оставшиеся куски простыни, но времени на это у него не осталось — стражники начали дружно выламывать дверь.

Бросив оставшиеся куски, герцог торопливо набросил на плечи мантию, в надежде, что она смягчит его рискованное приземление. Он крепко-накрепко привязал получившуюся веревку к одному из прутов решетки на окне, а остальные, чтобы не мешали, заклинанием заставил выскочить из стен. Какие бы версии его побега потом не строил Рокберн, он сразу поймет, что без магии дело не обошлось. Но доказать все равно ничего не сможет. Так что придется ему взыскать с начальника каземата за то, что решетки плохо закреплены в стенах.

Не теряя времени, Матей, взявшись за конец веревки, выпрыгнул из окна. Конечно, его постельное плетение оказалось коротковато, оно не дотянулась даже до первого этажа, но беглеца это не остановило. Набросив на голову капюшон мантии, он спрыгнул на землю и, не вставая, откатился в сторону, пытаясь смягчить удар. Все тело саднило от падения, но он заставил себя подняться на ноги и забрался в седло, и в тот же момент услышал звук взламываемой двери и крики стражников, поднявших тревогу. Но, что бы они там не предпринимали, Дым был таким конем, на которого можно было положиться — быстрым и сильным. Он тяжело храпел, когда они, наконец, вылетели за пределы города, проскакав мимо пытавшихся остановить их стражников у городских ворот.

Матею во что бы то ни стало хотелось поскорее очутиться в родном Хиль-де-Винтере, хотя он и знал, что сейчас этого делать не стоит. Замок наверняка был занят огромным войском, и Дым порядком устал. Даже такому мощному животному было тяжело долго скакать карьером, и Матей умолял его продержаться хотя бы до того, как они въедут в Ульмский лес. Беглец не сомневался, что за ним погоня, и, сорвав по пути две ветки с одного дерева, бросил их на развилке дорог, предварительно что-то прошептав. Может, поэтому посланные вдогонку стражники не смогли его найти.

Матей с конем все дальше углублялись в вязовый лес, полный первозданной тишины, странных запахов и диких зверей. Последнее тревожило Матея больше всего.

Дым вдыхал уже воздух с хрипом, который больно было слышать, тряс косматой головой и, в конце концов, вопреки воле всадника, перешел на неторопливый шаг. Герцог не стал принуждать коня убыстриться железом, вместо этого он спешился, бросив мантию в седло, и зашагал по лесной тропинке рядом с конем, ведя его под уздцы.