Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере

Като с трудом подавила удивление. Эвстен был ей хорошо знаком, но не следовало сейчас давать об этом знать герцогу — это может повлечь неуместные расспросы, чем она занималась в тех краях.

— Прямо на этой горе находятся чайные плантации? — Поинтересовалась она.

— О, в другой ситуации я бы счел это за некую степень хамства, графиня, — засмеялся герцог. — Наш пуэр — многовековые дикие деревья посреди лиственничного леса, а никак не плантация. Вот его мы сейчас и будем пробовать. С джемом из кактусовых ягод, начиненных кедровыми орешками.

Като склонилась над своей небольшой пиалой, целиком высеченной из какого-то самоцвета. Ее окутал густой смолистый, теплый земляной аромат. Где-то в самой глубине которого звучали хрустальные нотки неожиданной для пуэра бодрящей и прохладной свежести.

— Это все вода со снежного пика и лиственничный лес, — заметив ее реакцию, отметил герцог. — Надеюсь, вы найдете возможность остаться и в другой раз отведать пуэр с северного склона второго пика, на котором чайные деревья растут вперемешку с дикими грушами. Там находится святилище местного народца, на гору никому подниматься из чужеземцев не разрешают, еще и ломят за чай втридорого.

— Божественно! — Заключила Като, закусив густой пуэр ложкой кактусового варенья, отчего даже слегка закашлялась. — Прекрасно. Прелестно! В жизни не пробовала ничего подобного.

Матей самодовольно улыбнулся, неспешно смакуя свой пуэр, время от времени черпая шиповниковый мед из маленькой розетки галльского стекла, искусно украшенной трилистниками.

Предлагая ей в следующий раз отведать другой сорт пуэра, он ждал от нее чего-то еще. Ну конечно! Като-слоупок. Он хотел узнать, надолго ли она задержится в замке.

— Ваш пуэр, прекрасен, герцог. Только ради этого можно мечтать погостить в вашем замке. До тех пор, пока я не выпью весь ваш пуэр и не надоем вам окончательно. — Отшутилась Като. Она уже освоилась со знаковой системой в замке и не прерывая разговора, жестом дала слуге понять, что желает испить еще понравившегося чая.

— Тогда, возможно, вам понадобится гонец, чтобы известить об этом ваших родных. Я вижу, вы не замужем, — вдруг неожиданно добавил он, переключаясь с варенья на слойки с ванильным муссом.

Като показала герцогу тыльную сторону ладони; на ее пальцах, действительно, не красовалось ни одного кольца или перстня.

— Да, вы угадали. Я не замужем. Отчего? Попробую провести аналогию, хоть я и не сильна в этом. Скажем так, каждый глоток пуэра для меня — это поцелуй. Чуть горький, чуть сладковатый, скользящий влагой с губ дальше, в горло. Теплом катящийся к самому сердцу.

А вот теперь представьте — вам предложили один сорт пуэра. Целую рощу, цистерну, нет, танкер этого пуэра. И вы знаете, что только его вам изо дня в день придется пить всю оставшуюся жизнь.

Герцог угодливо рассмеялся, осыпав шелковую рубашку и мантию кусочками слойки.

— В жизни не видел столь дерзко-остроумной девушки, — продолжая смеяться, герцог сметал с себя салфеткой крошки. Но скоро улыбка исчезла с его лица, владелец замка посчитал неучтивым посмеиваться над своей гостьей. — Ваша позиция в вопросах брака, думаю, мне понятна. Перефразируя одну писательницу Севера, «дикий зверь целее будет, нежели домашняя курица, летящая всякому в руки за горсть пшена».

Като изящно склонила голову. Нет, о ней самой ей хотелось бы говорить в последнюю очередь. Сейчас последуют расспросы о ее «графской» жизни — и все, она пропала. Срочно переводим разговор в другое русло!

— С моря видно, что вы зачем-то перестроили восточную стену замка.

И тут Матей вдруг понял, что она НИЧЕГО не знает о последних событиях и о взятии замка, несколько удивился, и сразу же расслабился. Целиком и полностью расслабился, от души намазав кекс лекваром поверх сливочного масла, и с наслаждением принялся его поглощать.

— Замку уже столько лет, — хитро улыбнулся он. — Что я после каждого шторма на море удивляюсь, как его еще не смыло с острова. Но что это мы все о замке да о замке. На нашем островке, я полагаю, не так много чего происходит, как на большой земле.

— О, не совсем. Вы ведь были на празднике Урожая, так что ничего интересного вы не пропустили. И сейчас там ровным счетом ничего не происходит. А вот вокруг вашего замка почему-то выставлена охрана и никого не пускают ни туда, ни обратно. Мне с таким трудом удалось прорваться сюда.

— У Хиль-де-Винтера сейчас небольшие земельные разногласия с Совитабром, но, я думаю, в скором времени все решится в нашу пользу. Войска замок брать приступом не собираются, так что здесь относительно безопасно. — Герцог сделал вид, что отхлебнул миндального ликера, а на самом деле в упор смотрел на свою гостью. — А эта огненная шкура рино чертовски вам идет, графиня.

Като чуть не поперхнулась. Интересно, как герцог все же понял цель ее визита к нему?

— Может быть, — уклончиво согласилась она, глядя герцогу прямо в глаза без капли флирта. — Но добыть ее оказалось сложнее, чем я предполагала.

— Есть вещи, за которые стоит бороться, — Матей еще раз глотнул ликера и загадочно сверкнул глазами, поглаживая ножку фужера. Като промолчала.

— Я надеюсь, что не обременю вас своим присутствием за пару дней? — Робко начала она.

— Ну что вы, графиня! Я буду только рад обществу такой обворожительной дамы. А то, знаете ли, иногда в этом Мрачном замке чувствуешь себя, прямо как монах в келье.

Като рассмеялась. Монах в келье! Это он-то!

— Мне далеко до вашего остроумия, герцог. И все же, я несколько устала с дороги и после такого великолепного пиршества. Хотелось бы немного отдохнуть и привести себя в порядок.

— У вас большой выбор, графиня, по части мест, где вы сможете удобно расположиться. Но я бы особенно советовал Золотую спальню.

— Ваше гостеприимство, герцог, способно создать уют в любом месте, — парировала Като.

— В любом случае, выбор за вами, графиня, — загадочно улыбнулся он.

На самом деле, конечно, Като не настолько устала, чтобы идти спать в такой ранний час. Просто она всерьез опасалась, что после полуголодного существования в лесу на краденной картошке и редких успехах поимки дичи, а также жизни в «Красной розе», где они больше выпивали, чем ели — она боялась, что не сможет остановиться и лопнет от переедания.

Распрощавшись с гостьей и поручив слуге сопровождать ее, герцог терпеливо подождал, пока Като не отойдет на порядочное расстояние. Он напряженно размышлял о чем-то, поигрывая связкой ключей, а затем залпом допил ликер, вытащил шпагу, и хромая и скрипя зубами от боли, скрылся в одном ему известном направлении, опираясь на клинок, как на посох.

Комната неподалеку от Тронного зала оказалась интерьерной одой роскоши и величию. Как для спальни размеры ее были неприлично большие, королевские, в ней не спать бы следовало, а олимпийские игры по гольфу устраивать. Форма — строгого квадрата, в самом ее центре — огромная круглая софа, обитая нежно-абрикосовой кожей какого-то неизвестного, экзотического зверя. Софа покоилась на большущей белой шкуре еще одного невиданного зверя, а та, в свою очередь — на узорчатом паркете с пламенеющим рисунком. Стены оклеены светлыми с золотом шелковыми обоями, отчего чувствуешь себя, словно в дворце-музее. Но взгляд в конечном счете приковывали к себе блестящие золотые шелковые шторы — глядя на них, создавалось впечатление, что это вовсе не ткань, а расплавленное золото, чуть колышимое налетавшими порывами южного ветра, струящееся с кованого карниза на пол.