Алёна Алексина - Игра со Зверем

Демоны и ангелы безмолвно наблюдали за причудливым танцем претенденток. Девушки размахивали мечами, борясь с бесплотными образами, ничего не значащими для сторонних наблюдателей. И каждый раз, когда чей-либо клинок настигал тень, на теле «победительницы» раскрывалась глубокая кровоточащая рана. Четыре несчастных жертвы оказались вовлечены в изощренную схватку, в которой не было противника, а потому некого было ранить, кроме самих себя.

Но вот Лириния, завизжала, размахнулась и всадила оружие себе в живот. Захлебнулась густой черной кровью и упала веред лицом на песок. Рукоять меча уперлась в землю, и тело девушки обмякло на клинке. Первая жертва. По рядам зрителей пронесся гул. Кто следующий?

…- Сколько еще ты будешь от меня бегать, Звездочка? Что же не нападаешь, как тогда? Не приставляешь клинок к горлу? Или собираешься приставить к своему? Нет. Себя ты убить не хочешь. Боишься смерти? Вырезала всю семью, но на себя руку поднять не осмелилась? — слова мужа сочились горьким ядом, и он раз за разом нападал на Вилору.

Он всегда был сильнее. Она никогда не могла победить его в открытом бою. И теперь левая рука уже не слушалась, кровь из рассеченного лба заливала глаза, вампирша протяжно выла, увертываясь от смертоносного клинка, но не могла, не могла ударить снова.

— Убей! — с мукой крикнул Хильт. — Убей или себя, или меня! Только хватит скакать. Наберись, наконец, смелости умереть, отвечая за то, что ты сотворила со своей семьей!

Несчастная дрогнула. Опустила руки. Противник сразу же замер в нескольких шагах от неё. Он даже не запыхался. Ви схватила свой меч за клинок и медленно приставила к горлу. Лезвие дергалось, претендентка судорожно дышала, глядя в глаза мужу. Он жадно подался вперед… живой… любимый… ненастоящий.

— Я убила тебя не по своей воле. И я отвечу, — отняв холодящее лезвие от разгоряченной кожи, сказала виновница давней трагедии. — Но сначала я отомщу. За тебя. За себя. За сына. За всех, кто погиб.

Меч упал на песок, страдалица выпрямилась. По щеке скатилась одинокая обжигающая слеза.

— Я не боюсь умереть не прощенной, Хильт. Потому что уверена: ты бы простил меня, если бы знал, из-за чего все случилось. И я не стану убивать себя, пока не отомщу тому, кто сотворил все это со мной и тобой.

Ноги подкосились, и говорившая рухнула на песок. Тут же волной нахлынула боль. Раны, полученные неведомо как, саднило, голова раскалывалась, словно стянутая раскаленным обручем, но в душе царил покой. Теплый ветер, похожий на родное дыхание, коснулся ее щеки, приласкав перед вечной разлукой. Она больше не чувствует вины. Потому что невиновна. Ви, ощупывала раны, щедро заливая их искрящей целительной силой. Она победила. Победила саму себя.

…Чем яростнее атаковала Кассандра, тем печальнее вздыхала ее соперница. Она ускользала, и двигалась все легче, в то время как нападавшей уже с большим трудом давался каждый новый вздох. Тупая боль охватила правую руку, когда во время очередного нападения девушка споткнулась и неуклюже завалилась на песок. Она сжала меч левой рукой, и случайно скользнула взглядом по тонкому черному браслету. Амон. Он не может быть сном. Нет…

— Кася… Хватит самообмана. Милая, — ее двойник возникла справа, и грустно улыбаясь, посмотрела на браслет, — это все ненастоящее. Этот мир не существует. Ты ведь взрослый человек с неоконченным высшим образованием, ты знаешь — ангелы, демоны, вампиры — лишь мифология. Признай это и ты очнешься. Я просто хочу помочь. Ты запуталась, маленькая.

— Значит, если я признаю, что ничего этого нет, я очнусь? — ниида не заметила, как лезвие меча легло на браслет.

Ее противница ласково и победительно улыбнулась.

— А зачем врать самой себе? Повторяй за мной: Амона не существует, этот мир — иллюзия. Все вокруг — иллюзия.

Лезвие меча вдавилось в плоть. По запястью медленно потекла кровь.

«Брось оружие и прекрати дурить, Кэсс».

Рабыня вздрогнула, когда в голове раздался такой знакомый, такой родной голос Хозяина. Ненастоящего, как ей сейчас внушали.

— Ну вот… Опять, — с грустью покачала головой неприятельница. — Девочка моя, ну зачем, зачем ты себя мучаешь?

«Брось. Меч».

Рука разжалась сама собой, оружие упало на песок. Претендентка подняла голову и встретилась взглядом с самой собой.

— Я мечтательная. Запутавшаяся. Я боюсь его потерять. Ты права. Но он не сон. Он настоящий, — убежденно сказала она, улыбнулась и любовно погладила браслет. — И… я не хочу другой жизни.

— Малыш… — снова вздохнула стоящая напротив. — Мне жаль тебя, но… Ты всегда будешь сомневаться. Всегда.

Собеседница с безмятежностью улыбнулась.

— Нет. Сомневаешься ты, — она шагнула к своему отражению, то дрогнуло и попыталось отстраниться, но Кассандра удержала его за локти. — Ты страдаешь, поскольку не веришь, что все это — реальность. И из-за этого заставляешь страдать меня. И нам обеим в результате плохо. Не бойся, малыш, я не оставлю тебя один на один со страхом. Ты — это я. Просто верь мне.

И она притянула девушку к себе, обнимая за теплые плечи.

— Верь мне. Я не сумасшедшая.

Тело противницы медленно утрачивало плотность. Легкий туман выскользнул из рук нииды, приласкав разгоряченный лоб. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой цельной. Такой сильной. Лишенной сомнений и страхов. Не веря в случившееся чудо, счастливица. Туман медленно таял…

…- И что теперь? — спросила Кэсс. — Убьешь меня?

Натэль стояла, вжав острие клинка в шею подруги.

— Нет, — голос у неё дрожал.

— Убьешь себя?

— Нет, — она с трудом выплюнула это слово. — Я не заслужила смерти. Да, я виновата перед тобой, но это не то преступление, которое смывают кровью. Да, я дешевка, да, никому не нужна, но я не убийца. И знаю — ты сейчас просто околдована. А я никогда не подниму руку на того, кто мне дорог. Может, я доступная и вульгарная, но честная. И не пытаюсь казаться кем-то другим.

Соперница презрительно усмехнулась.

— Ты — жалкая. Признаешь, что ничего не стоишь, но не можешь ни обидчика своего убить, ни себя, чтобы не мучиться. Ну? Так и будем стоять?

Её противница с трудом сглотнула, но острие от белой кожи не отвела.

— Ты не обидчица. Ты сказала правду. Я и сама знаю, что жалкая и никому не нужна. Но я хочу жить.

Рука, сжимавшая меч, дрожала, однако голос был тверд.

— То есть клинч? — спросила Кассандра.

Синеволосая претендентка моргнула, чтобы разогнать пелену слез. Она не поняла сказанного и не знала, что делать, поэтому повторила:

— Я хочу жить. Но тебя убивать не стану.

— Значит, так и будем стоять? — собеседница подалась вперед, вжимаясь шеей в острую сталь.

Суккуб чуть ослабила давление, слегка отступила. Подруга осклабилась. Это было совершенно непривычное для её лица выражение. Нат яростно кусала губы. Она оказалась в тупике, но понимала, что обидные слова, срывающие с губ нииды, на самом деле нииде не принадлежат. Это все колдовство. Никакое соревнование не стоит того, чтобы убить дорогого человека, пускай и находящегося под чарами. Но девушка продолжала хищно скалиться и наваливаться на клинок.