Стивен Кинг - Темная Башня

Что бы они о себе ни думали, но вблизи и наедине, само собой, на американской стороне, становилось ясно и понятно, что они — нелюди, а кому охота пугать новую рыбку до того, как сеть расставлена должным образом? Вот почему челы (кан-тои таким словом никогда не пользуются. Считают его унизительным, как ниггер или вамп) проводят тестирование, проводят собеседования, кандидат на вакантную должность видит только челов до того момента, как переступает порог работающей двери на американской стороне и попадает в Тандерклеп.

Тед проходит тестирование вместе с сотней других претендентов в спортивном зале, который напоминает ему другой зал, в средней школе восточного Хартфорда. Этот заполнен рядами школьных столов. Стоят они на матах для занятий борьбой, чтобы железные ножки не царапали деревянный пол. После первого этапа тестирования (девяносто минут вопросов по математике, литературе, словарному запасу) половина столов пустеет. После второго этапа занятыми остаются лишь четверть. Второй этап состоит из очень странных вопросов, очень субъективных вопросов, и в некоторых случаях Тед дает ответ, который не считает правильным, но думает, возможно, знает, что люди, составлявшие вопросник, хотят увидеть не тот ответ, который скорее всего мог дать он (и большинство людей). Вот пример такого вопроса:

23. Вы остановились около перевернувшегося автомобиля на дороге, где редко кто ездит. Молодой человек не может самостоятельно вылезти из кабины и зовет на помощь. Вы спрашиваете: «Молодой человек, вы ранены?» Он отвечает: «Вроде бы нет». Рядом на полу лежит сумка с деньгами. Вы:

а) Помогаете молодому человеку выбраться из кабины и отдаете ему деньги.

б) Помогаете молодому человеку выбраться из кабины, но настаиваете на необходимости отвезти деньги в местный полицейский участок.

в) Берете деньги и продолжаете путь, зная, что кто-нибудь обязательно проедет следом и поможет молодому человеку, пусть и пользуются этой дорогой редко.

г) Что-то еще.

Будь это тест кафедры психологии Сакраментского университета, Тед без колебания обвел бы вариант (б). Пусть он мало чем отличался от бродяги, его мама не воспитывала дураков, и мы говорим: спасибо тебе. Этот выбор был бы правильным в большинстве ситуаций… безопасный выбор, выбор, который просто не может быть неправильным. Рассматривает он и запасной вариант: «Я совершенно не понимаю, к чему вы клоните, но по крайней мере честно это признаю», и это вариант (г).

Тед обводит (в), но сие не означает, что в вышеописанной ситуации он бы именно так и поступил. Он склонен думать, что и вариант (а) не так уж и плох, при условии, что он сможет задать «молодому человеку» несколько вопросов о происхождении денег. И если не применялись пытки (а он бы это узнал, не так ли, что бы ни ответил ему «молодой человек» на сей предмет), нет вопросов, забирайте ваши деньги. Vaya con Dias [101] Vaya con Dias — подтрунивание над Богом ( исп .). . И почему? Потому что Тед Бротигэн верил, так уж вышло, что владелец закрывшегося кондитерского магазина не просто бросался словами, когда писал на витрине ОНИ УБИВАЮТ МАЛЕНЬКОГО ЧЕЛОВЕКА.

Но он обводит (в) и пятью днями позже оказывается в холле танцевальной школы (танцам там уже не учат, школа закрылась) в Сан-Франциско (билет из Сакраменто ему оплатили) вместе с тремя другими мужчинами и одной угрюмой девушкой (как выясняется, зовут девушку Таня Лидс, и она из Брайса, штат Колорадо). Больше четырехсот человек пришли в спортивный зал, клюнув на обещания рекламного объявления. По большей части, козлища. В Сан-Франциско приезжают четыре агнца. Один процент. И даже это, как потом предстоит узнать Бротигэну, фантастический улов.

Со временем его приглашают в кабинет с надписью на двери ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. Большая часть кабинета забита пыльными танцевальными костюмами. На складном стуле сидит широкоплечий мужчина с суровым лицом, вокруг валяются розовые пачки. Бротигэн думает: «Реальная жаба в воображаемом саду».

Мужчина сидит, наклонившись вперед, руки лежат на большущих, как у слона, бедрах.

— Мистер Бротигэн, — говорит он, — возможно, я — жаба, может, и нет, но я могу предложить вам работу на всю жизнь. Могу также отослать вас отсюда, крепко пожав руку и пожелав всего наилучшего. Все зависит от ответа на один вопрос. Собственно, вопроса о вопросе.

Мужчина (как выясняется, зовут его Френк Армитейдж) протягивает Теду лист бумаги. На нем подчеркнут вопрос 23, о молодом человеке и сумке с деньгами.

— Вы обвели (в), — говорит Армитейдж. — А теперь, только без запинки, пожалуйста, скажите мне почему.

— Потому что (в) — ответ, который вы хотели получить, — отвечает Тед без малейшей запинки.

— И откуда вам это известно?

— Потому что я — телепат, — говорит Тед. — И именно телепатов вы ищете. — Он пытается сохранить бесстрастное выражение лица и, похоже, ему это удается, но внутри его переполняет безмерное облегчение. Потому что он нашел работу? Нет. Потому что ему сделали предложение, в сравнении с которым призовые деньги новой телевикторины кажутся грошами? Нет.

Потому что кому-то наконец требуются его способности.

Потому что кого-то он действительно заинтересовал.

Работу ему предложили очень выгодную, но в своих мемуарах Бротигэн честно признал, что мог бы согласиться, даже если бы ему сразу сказали правду.

«Потому что талант не может дремать, не знает, как это , сидеть сиднем, — сказал он. — Независимо от того, идет ли речь о вскрытии сейфов, чтении мыслей, делении в уме десятизначных чисел, талант требует, чтобы его использовали. Кричит об этом, не умолкая. Будит ночью после самого тяжелого дня, крича: „Используй меня, используй меня, используй меня! Я устал от ничегонеделания! Используй меня, дурья башка, используй!“»

Джейк расхохотался, даже не юношеским — детским смехом. Зажал рот руками, но продолжал смеяться. Ыш посмотрел на него снизу вверх, его черные глаза в золотых ободках обручальных колец хитро поблескивали.

Сидя на складном стуле среди розовых пачек, в мягкой шляпе, сдвинутой чуть назад, на коротко стриженной голове, Армитейдж спросил Бротигэна, слышал ли тот про «Южноамериканских морских пчел». Когда Бротигэн ответил, что нет, Армитейдж объяснил, что речь идет о консорциуме богатых южноамериканских бизнесменов, в основном бразильцев, которые в 1946 году наняли группу американских инженеров, строительных рабочих и охранников. Числом более сотни. Они и есть «южноамериканские морские пчелы». Консорциум подписывал с ними четырехлетние контракты, жалованье для каждого устанавливалось индивидуально, но всем платили щедро, возможно, даже слишком щедро. Скажем, бульдозерист мог подписать контракт на 20 000 долларов в год, что в те дни считалось очень высоким жалованьем. Более того, полагалась премия в размере годового оклада. То есть этот самый бульдозерист по истечении четырех лет получал сто тысяч долларов. При условии, что человек соглашался на одно необычное условие: он едет, он работает и не возвращается назад, пока не истечет срок контракта или не будет закончена работа. Каждую неделю предусматривались два выходных, как в Америке, каждый год — отпуск, как в Америке, но в пампасах. Человек не мог вернуться в Северную Америку (не мог даже побывать в Рио) до истечения срока контракта, то есть четырех лет. Если человек умирал в Южной Америке, его похоронили бы там же: никто не собирался платить за перевозку тела обратно в Уилкс-Барре. [102] Уилкс-Барре — город на северо-востоке штата Пенсильвания, на р. Саскуэханна. Назван в честь английских парламентариев Дж. Уилкса и И. Барре, поддержавших американских колонистов. Каждый, кто подписывал контракт, получал пятьдесят тысяч аванса и шестьдесят дней, в течение которых мог потратить их, положить в банк, инвестировать или пропить. Если человек выбирал вариант инвестирования, то к его возвращению из джунглей, с темным загаром, накачанными мышцами и ворохом историй, которых хватило бы до конца жизни, эти пятьдесят тысяч превращались в семьдесят пять. И разумеется, как только контракт заканчивался, человек получал, как любили говорить лайми, [103] Лайми — пренебрежительное прозвище английских матросов и солдат. «вторую половину», которая приплюсовывалось к тому, что оставалось от первой.