Брендон Сандерсон - Обреченное королевство

Он продолжал насвистывать, направляясь в район доков. Вокруг него текли золотоволосые ириали. Волосы выдавали происхождение, как у черноволосых алети — чем чище кровь, тем больше золотых локонов в волосах. И не обычных белых, нет, настоящих золотых, блестевших на солнце.

Он питал слабость к ириали. Они почти не были такими ханжами, как народы Ворин на востоке, и редко ссорились или сражались. Здесь гоняться за спренами было намного легче. Хотя, конечно, есть спрены, которых можно найти только во время войны.

У доков собралась толпа народа. А, подумал он, превосходно. Я не опоздал. Большинство толпилось на специально построенной смотровой платформе. Аксис нашел место, где можно стоять, поправил святое полотенце, оперся о поручень и стал ждать.

Не очень долго. Ровно в семь сорок шесть утра — местные жители использовали это мгновение, чтобы выставить часы, — огромный синий спрен вынырнул из воды залива. Он просвечивал насквозь, и, хотя, казалось, поднял волну, это была иллюзия. Поверхность залива не шелохнулась.

Он принял форму большого столба воды , подумал Аксис, создавая татуировку на свободном месте ноги и записывая слова.

Центр темно-синий, как глубины океана, внешние края слегка светлее. Судя по мачтам ближайшего корабля, спрен достиг высоты по меньшей мере в сто футов. Один из самых больших, которые я видал .

Водяной столб выпустил из себя четыре ноги, ступив на берег вокруг залива; из каждой ноги появились пальцы. Он вскочил на золотой пьедестал, давным-давно поставленный горожанами. Спрен появлялся каждый день в одно и то же время и не пропустил ни дня.

Горожане дали ему имя: Кузисеш, Защитник. Некоторые молились ему, как богу. Большинство считало его частью города. Единственный в своем роде. Один из немногих видов спренов, у которых есть только один представитель.

Но что это за вид ? писал очарованный Аксис. Он сформировал лицо, обращенное на восток. Прямо на Источник. Лицо меняется, смущающе быстро. На древоподобной шее появляются лица всех человеческих рас, одна за другой; смутный, неясный поток лиц.

Представление длилось десять минут. Повторялось ли какое-нибудь лицо? Они менялись так быстро, он не мог сказать. Некоторые казались мужскими, другие женскими. Как только зрелище закончилось, Кузисеш опустился в залив, опять послав иллюзорные волны.

Аксис чувствовал себя истощенным, как если бы кто-то выпил из него кровь. Говорили, что так себя ощущали все. Вообразил ли он себе усталость, потому что ожидал ее? Или она все-таки настоящая?

Пока он думал, к нему подобрался уличный мальчишка, схватил его священное полотенце, сдернул его и захохотал. Он бросил полотенце приятелям, и они ускользнули.

Аксис покачал головой.

— Чего вы волнуетесь? — сказал он людям вокруг себя, которые начали шептаться и показывать на него пальцами. — Я полагаю, здесь есть неподалеку стражники? А, да. Целых четыре. Замечательно. — Все четверо с суровыми лицами уже проталкивались к нему, золотые волосы падали им на плечи.

— Итак, — сказал он, делая последнюю заметку в то мгновение, когда один из стражников уже схватил его за плечо. — Похоже, у меня будет возможность поискать спрены плена. Странно, но все эти годы они ускользали от него, хотя он и потерял счет тюрьмам, в которых сидел. Он уже начал считать их мифом.

Стражники тащили его в городскую тюрьму, но его это не волновало. Два новых спрена, всего за несколько дней! С такой скоростью ему потребуется не больше нескольких столетий, чтобы закончить.

Великолепно, воистину великолепно. Он опять принялся насвистывать.

Сет-сын-сын-Валлано, Не-знающий-правду из Синовара, скорчился на высокой каменной полке, выступавшей из стены игорного притона. Полка предназначалась для фонаря; сейчас длинный плащ закрывал и ее, и его ноги — казалось, что он висит на стене.

Вблизи света почти не было. Маккек любил, чтобы Сет оставался закутанным в тень. Под плащ Сет надел черный, туго обтягивающий костюм, нижнюю часть лица закрывала плотная маска; все это Маккек сделал сам. Плащ был слишком велик, костюм слишком обтягивал. Ужасный наряд для убийцы, но Маккек требовал драмы, а Сет делал то, что требовал хозяин. Всегда.

Возможно, в драме есть что-то полезное. Во всяком случае, глаза и лысая голова Сета нервировали людей, проходивших мимо. Глаза сина, слишком круглые, слишком большие. Местные считали их похожими на глаза ребенка. Почему же они так волнуются?

Недалеко сидела группа мужчин в коричневых плащах; они негромко переговаривались, потирая большие пальцы об указательные. Между их пальцами поднимались клубы дыма, слышался слабый треск. Говорили, что человек, трущий огнемох, более восприимчив к мыслям и идеям. Как-то раз Сет попробовал, получив головную боль и два покрытых волдырями пальца. Говорили, впрочем, что, если нарастить мозоли, можно впасть в эйфорию.

Посреди круглого притона находился бар с великим множеством напитков по самой разной цене. Барменши были одеты в фиолетовые платья с большим вырезом, открытые по бокам. Их безопасные руки были обнажены, что у бавлендеров — народа Ворин по происхождению — считалось исключительно вызывающим. Так странно. Это только рука.

По периметру притона люди играли в разные игры. Открыто азартных игр не было — никто не бросал кости и не переворачивал карты. Играли в брейкнек, в сражения мелких крабов и — очень странно — в «угадайку». В народах Ворин была одна странность — они избегали открыто угадывать будущее. В игре вроде брейкнека надо было бросать и тянуть, но они не ставили на результат. Вместо этого они ставили на номер, который будут иметь после бросков и жеребьевки.

Бессмысленное различие, на взгляд Сета, но его корни глубоко уходили в культуру Ворин. Даже здесь, в одной из самых смрадных дыр города — где женщины ходили с открытой рукой и мужчины вслух обсуждали преступления, — никто не рисковал оскорблять Герольдов, стараясь узнать будущее. Даже предсказание сверхштормов заставляло многих поежиться. И, тем не менее, они вообще ни о чем не думали, идя по камню и используя Штормсвет для освещения. Они не обращали внимания на духов предметов, живущих вокруг, и ели, что хотели, в любой день, когда хотели.

Странно. Очень странно. И, тем не менее, это была их жизнь. Совсем недавно Сет начал задавать себе вопросы о некоторых запретах, которые когда-то неукоснительно выполнял. Как могли эти Восточники не ходить по камню? В их земле нет почвы. Если не ходить по камню, как вообще ходить?

Опасные мысли. У него остался только его жизненный путь. Если он усомнится в Каменном Шаманстве, тогда почему бы не усомниться и в его сущности как Не-знающего-правду? Опасно, очень опасно. Хотя он навек осквернил душу грехами и убийствами, после смерти она все равно вернется в священные камни. Он продолжит существовать. Наказанный, с вечной болью, но его не сошлют в никуда.