Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы

— А как будут скрепляться листы? — не унимался корабел.

— Заклёпками. Я набросаю вам эскизы — как всё должно быть, размеры судна, расположение его частей. По нему и будете делать. Вы будете первыми кораблестроителями построившими стальное судно на паровой тяге. Гордитесь — усмехнулся Андрей и кивнул головой Энару, отвёл его в сторону — занимайся. Потом составишь мне отчёт — что сделано, что делается. Доставишь во дворец с посыльным. Бухгалтеров устроил?

— Да, всё в порядке. Занимаются расчётом жалованья работникам. Отдел кадров тоже при деле — всех надо оформить. И хозяйственный отдел загружен. Не представлял, что с заводом будет столько хлопот. Не остаётся времени на изобретательство.

— Ты изобрети рабочий процесс — вздохнул Андрей — изобретений и без тебя хватает. Братец как там? Скажи — прибью, если будет отвлекаться на другие изобретения! Пусть мой заказ вначале как следует сделает.

— Боюсь за него. Безумный фанатик — не спит — чертит, считает. Есть-пить забывает. Засел в кабинете, воняет, как козёл — не моется, подозреваю, что в штаны делает, лишь бы не отвлекаться! Совсем одичал. Но так-то процесс идёт. Многое сделали, я представлю всё в отчёте. Лишь бы этот ненормальный себя не загнал. Или не спятил. Впрочем — он давно спятил — рассмеялся Энар. Вот что с ним делать?

— Ты это… бери людей — тащи его в мойню, отмойте, насильно — за стол, корми, если надо — с ложки! Он мне нужен просто позарез. А если помрёт — это крах многим планам. Он гений, Энар, безумный гений! Насильно корми, приставь охрану, разработай ему режим — спать минимум пять часов, питаться четыре раза в день, соблюдать гигиену — скажи, я распорядился, а то отберу у него все игрушки и запру в камере!

— Ага, так и скажу — рассмеялся инженер — это для него страшнее всего! Запереть, и чтобы ни карандашей, ни линеек. Сделаем.

— Ну, тогда всё. Дерзай! — кивнул Андрей — деньги тебе привезут завтра, отчёт каждую неделю. Смотри, не разбазаривай. Денег в казне мало, каждая монета на счету.

— Деньги нужны. Льются — как вода между пальцев. Всех кормить надо, поить. Стройматериалы возить, металл возить. Руду покупать, уголь покупать. У меня просто голова кругом от всего! Каждый день приходят возы с металлом, химикатами. Я не успеваю. Мне нужно минимум пять помощников.

— Ну — прими, кто тебе запрещает — рассеянно ответил Андрей — лишь бы дело шло. Смотри Энар, времени мало. Не успеем — нас сомнут. И тогда тебе тоже не поздоровится. Давай штуцера, давай винтовки, патроны. Пушки, пушки давай! Ну, всё, я уехал.

Андрей быстрым шагом вышел из цеха, оставив Энара улаживать дела с новыми мастерами. Зоран ждал его у кареты, через пять минут кавалькада выезжала из ворот завода.

Шанти аккуратно поднялась на второй этаж дворца и прошла в самый дальний конец коридора. Всё тут было знакомо, всё по-прежнему. Комната, в которой стояли швабры, вёдра, лежали тряпки, мешки, висела рабочая одежда — слуги складывали здесь свои нехитрые приспособления для поддержания дворца в чистоте и порядке. Пахло чем-то едким — возможно составом, которым натирали паркет.

Шанти недовольно фыркнула, подошла в лестнице, ведущей на крышу. Та была широкой, и люк, открывающийся наверх такой большой, что это могло сравниться с входными дверями. В одиночку и не откроешь — если ты человек. Массивный люк плотно закрывал проём, веся не менее ста килограмм. Проём был таким широким потому, что в случае осады дворца, на крыше располагались солдаты, расстреливающие нападающих. А кроме того, туда можно поднять баллисты и катапульты, чтобы послать врагу увесистый подарочек.

Драконица легко подняла люк, с грохотом обрушившийся на крышу, и поморщилась — такое впечатление, что от этого стука сейчас поднимется вся стража. Однако, всё было тихо, толстые перекрытия дворца хорошо гасили звук.

Шанти вылезла на плоскую крышу и осмотрелась. Отсюда хорошо был виден порт — даже через завесу из мелкой дождевой мороси. Горели огни кораблей, стоящих на рейде, огонь маяка пробивался через мрак, указывая путь заблудшим корабелам, горели фонари у складов товара, где охрана круглые сутки несла службу, не давая ворам пробраться к сокровищам в виде муки и пряностей. Жизнь шла своим чередом и не замирала даже глубокой ночью.

Шанти опустила крышку люка на место, потом аккуратно сняла с себя лёгкую куртку, платье, сапожки тонкой, хорошо выделанной кожи с золотым тиснением по краям. Они стоили очень дорого, в сравнении с обычной обувью, но драконица, приняв облик красивой девушки, неожиданно вошла во вкус к хорошим вещам. Она одевалась и обувалась только у лучших мастеров, и бывала очень довольна, когда кто-то обращал внимание на её безупречный вкус в одежде.

Особенно ей нравилось когда это замечал Андрей, скупой на похвалы и очень удалённый от темы одежды и обуви. Её иногда злило, что он так наплевательски относился к тому, что на нём надето. Но с другой стороны, если уж он похвалил её платье или сапоги, значит они на самом деле такие шикарные, что даже он, аскет, это заметил.

Сложив вещи в непроницаемый мешок из тонкого, но плотного брезента, Шанти приняла свой обычный облик, благо что территория дворцовой крыши позволяла это сделать и перекрытия даже не дрогнули, приняв на себя вес полуторатонного существа. Драконица повела крыльями, расправив их в стороны, и слегка поводила ими в воздухе.

Последний раз Шанти использовала свои крылья… и забыла когда. В ночь после похорон императора? Нет, было ещё пару раз, летала на охоту. Но уже забыла — когда. Подвигав крыльями, решила — надо летать почаще, а то этак сделаются хилыми отростками, как тогда, когда она сидела маленькой больной уродкой в материнской пещере.

Осмотрела тело — осталась довольна. Чешуйки поблёскивали в свете дворцовых фонарей, переливаясь синим, зелёным, красным — красота, да и только! Интересно, что бы сказал по этому поводу Андрей… Точно бы похвалил.

Фыркнула — ну почему его похвала так для неё важна? Почему этот человек стал для неё важнее всего на свете, важнее даже матери?! Она думала над этим, но так и не пришла ни к какому выводу. Сексуальный интерес? Да какой может быть сексуальный интерес у полуторатонной драконицы, закованной в непробиваемую броню, и мягкого человека, который и живёт-то как мотылёк, один день, один час по времени драконов. Но вот что-то не давало ей покоя, какое-то чувство — дружба, наверное? Так его называют люди, это чувство. Непонятное чувство, не знакомое драконам. Привязанность между драконами — да. Сексуальный интерес — да. Родственная дружба и любовь — да. Но почему она чувствует эту самую родственную любовь к человеку? Почему он стал ей как мать, отец, брат вместе взятые? Нет ответа. Наверное она извращенка. Выродок драконий.