Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы

— А если подлечусь? Кто мешает нам вернуться к купцу, купить медицинские инструменты и заняться лечением? Есть какие-то противопоказания? Вера не позволяет? Боги запрещают?

— Хммм… сегодня ты в ударе, девочка моя. Твоя маленькая головка соображает — с ухмылкой признался Андрей и мощными гребками погнал своё тело к берегу — догоняй! Кто последний — тот… в общем продукт жизнедеятельности хорьков. И его будут тянуть за длинный кривой хвост!

— Кого ещё тянуть будут! — фыркнула Шанти, прибавила ходу и через пару секунд вырвалась вперёд — а теперь кто хорьковое дерьмо?

— Это не считается! У тебя хвост как винт работает! И ещё — ты обманула, что плаваешь плохо! Вот гадкая рептилия, а!

— Ну — обманула. И чего? На тебе-то ехать приятнее.

Хохоча, они выбрались из воды, Андрей надел рубаху и штаны прямо на мокрое тело, острожно вытер курткой мокрую Шанти и посадил её в карман.

— Ну что же, пошли к купцу. Раз начали дело — надо его завершить. Будем тебя лечить, красотка!

Через пять минут они шагали по дороге к тракту.

Проглянуло солнце, редкий гость в это время года, и на душе у друзей стало совсем светло. Андрей мурлыкал под нос песенку, и это был уже не «Варяг», а что-то весёлое, залихватское, как раз под стать настроению. Шанти ему подсвистывала, улыбаясь во всю зубастую пасть, и им было хорошо вместе. Впрочем — как и всегда.

— Когда? Мне уже надоело сидеть в этом городе! Я его ненавижу! Я видеть не могу эти рожи! Эту грязь!

— А в пещере сто лет просидеть в грязи — это ничего? А тут неделю в городке, и уже видеть не можешь? Избаловалась ты, девочка моя.

— Ну — избаловалась! Да! И что? К хорошему привыкаешь, отвыкать трудно. Дебильный город, дебильные люди! Такое впечатление, что сюда собрали всех дебилов со всей страны! Где они столько их взяли-то?

— Давай к делу, а? Мы что с тобой делаем — обсуждаем проникновение в поместье Гортаса. А ты мне тут истеришь. Успокойся. Я понимаю — тебе скучно, ты ещё не до конца восстановилась, но не надо же раздражение выливать на меня!

— А на кого надо? У кого хватит терпения меня слушать? Гиом дрыхнет, на улицу идти — точно кто-нибудь докопается. Кстати — что за тряпки ты мне купил? В таких тут шлюхи ходят! Что за красное платье?! Через него задница просвечивает! Приличная девушка в таком не то что на улицу, в кухню-то не выйдет!

— Я откуда знаю? Ты мне сказала — купить что-то к твоим глазам, что-то красивое, можно красное. Вот я и купил. Не надо было сидеть дома. Поленилась — вот и ходи в этом. Кстати — очень привлекательно в нём выглядишь. Это я тебе как мужчина говорю.

— Точно? Не врёшь? Ладно, прощаю тебя — Шанти фыркнула и успокоилась — правда, меня всё раздражает. А ещё — собственная беспомощность. Ведь ты туда, в дом, сам полезешь, а мне что делать?

— А как ты туда ты полезешь? Ты пощупай бока-то — чуешь чешую? Нет? Почему — нет? Потому что нет её, чешуи. Ты нежная и пухлая, как младенчик. В тебя любая стрела воткнётся по самое оперение. А ждать, когда ты обрастёшь, мы не можем. Так что выбора нет — лезть в дом мне. Кстати сказать — тебе отводится самое важное место в плане. Крылья теперь у тебя работают, так что летать ты можешь. Нечего возмущаться. И давай ещё раз пройдёмся по плану — кто что делает. Я хочу, чтобы ты чётко усвоила то, что я тебе говорил. Говори, ну!

— Зверь ты. Жестокий и бесчувственный тип. Ладно, слушай! Ночью, мы с тобой выходим на загаженную мостовую, и поскользнувшись на солдатском дерьме…

— Без красочных подробностей, пожалуйста.

— Без красочных? Тогда всё тупо и скучно. Я хватая тебя за телеса, тащу на дом, бросаю на крышу. Ты быстренько отрываешь головы всем, кто сторожит крышу, уворачиваясь от стрел, мечей и копий, а потом идёшь вниз, отрывая головы всем, кто попадётся по дороге. Находишь Гортаса, отрываешь голову ему, возвращаешься на крышу, я снова тебя хватаю и я уношу к жене, бросив в конце пути прямо на её гладкое нежное тело твою измученную воздержанием тушку.

— Я же сказал — без красочных подробностей — невозмутимо заметил Андрей — всё верно. Чем проще, тем лучше. Нам плевать на шум, плевать на то, что кто-то узнает о существовании драконов. Пусть старейшины боятся, что о них узнают. Нам уже всё равно. Что же касается тебя — нельзя тебе лезть в дом. Даже в обличье кошки. Ты беззащитна, и я не прощу себе, если ты погибнешь. Ты хочешь, чтобы я всю оставшуюся жизнь страдал, вспоминая, как послал тебя на смерть?

— Не хочу — хмыкнула Шанти — да поняла я. Буду выполнять твои указания. Когда полетим?

— Сегодня и полетим. Как стемнеет побольше — и полетим. По слухам — к нему доставили женщину, так что он сегодня ночью очень занят.

— Ты так спокойно говоришь об этом? — возмутилась Шанти — ты забыл, что они хотели сделать со мной?

— Я не спокойно. Я просто не позволяю себе думать о том, что там происходит. Если мы успеем — освободим эту несчастную. Если нет — отомстим за неё. Всё. Отдыхаем. Через час вылетаем.

Андрей пошёл к кровати, сел на неё, снял сапоги и улёгся, вытянув ноги. Шанти подумала немного, и тоже улеглась — рядом с ним, глядя в потолок.

Минут пять они лежали рядом, молчали, потом Шанти неожиданно спросила:

— Скажи, а ты думал, что будет, когда ты покончишь с Гортасом, вооружишь армию? Ты же пойдёшь на Славию, да?

— Ну да… — сонно ответил Андрей — пойду. Мы же для того и шли к власти в Балроне. Надо же нам исчадий бить.

— А людей тоже бить?

— Каких людей? — открыл глаза Андрей.

— Тех, что живут в Славии. Тех, кого ты собрался защищать от исчадий. Исчадий — один на несколько тысяч. Но когда ты будешь за ними охотиться — ты убьёшь множество тех, кто к исчадьям не имеет никакого отношения. Солдат. Селян. Горожан. Они ведь, исчадья, соберут свою армию, из этих людей. И ты их убьёшь. Тысячи этих людей. Ради чего? Чтобы освободить их от исчадий, которые их убивают? Тебе не кажется это странным? Нет, я не осуждаю, я пойду за тобой везде, сделаю всё, что ты скажешь. Но ты — уверен в том, что ты делаешь?

— Нет. Не уверен — хмуро ответил Андрей. Сон у него как рукой сняло, и где-то в сердце защемило так, как будто кольнули иглой.

— Тогда почему ты делаешь это? Вернее — собираешься делать?

— А ты видишь другую возможность очистить Славию от исчадий? Вот скажи, как мне поступить? Убить тысячи, а может и десятки тысяч людей для того, чтобы счастливо жили остальные, или же оставить всё, как есть, и те же тысячи будут десятилетиями, сотнями лет умирать на жертвенных алтарях, превращаться в людей без чести совести, руководствуясь лишь одним законом — правом сильного? Что мне делать? Ты думаешь, я не задавался этим вопросом? Думаешь, я не думаю об этом каждый день? Каждый раз, как мысль касается Славии? Если Господь избрал меня мечом Божьим, чтобы избавить мир от скверны — что я могу сделать? Это моя боль, и моя гордость! Я — Меч Божий!