Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы

С каждым новым королём приходилось работать заново — претендента на трон выбирал Совет жрецов. И выбирался он из вождей кланов. Тринадцать кланов, тринадцать претендентов — после того, как Король умирал, выбирали нового, в этот же день, эту же ночь. Никакого наследования. Никаких принцев и принцесс. Король был выборной должностью, и сколько бы у него ни было детей — наследовать они не могли. Король обладал огромной властью, но передать её не мог никому.

После того, как Король умирал, тут же собирался Совет жрецов, и он объявлял того, кто станет новым королём. Конечно — по указке Натороканты. Семь высших жрецов, семь её ставленников, обладавших особыми способностями, данными им Артефактом.

Драконица нахмурилась — последние пятьсот с небольшим лет этот драгоценный объект стал работать не так, как всегда. Сотни тысяч лет, с тех пор, как драконы обнаружили его свойства, они лечились возле Артефакта, восстанавливались после болезни, излечивали раны. И только немногие из них знали, что этот странный камень даёт им возможность жить так долго. Как так получилось? Кто первый узнал это? И кто раскрыл его страшный секрет? Неизвестно.

С давних времён старейшины хранили эту Тайну — Артефакт питался душами живых существ, впитывая их, как сухой песок. И лучше всего подходили для «питания» камня люди, и… драконы.

И вот пятьсот лет назад произошёл какой-то сбой. Ранее, для того, чтобы жрецы получили доступ к Силе, нужно было доставить их к Артефакту, и лишь потом они становились Слугами Артефакта. Но с некоторых пор свойства Слуг стали проявляться в новорожденных — не во всех, конечно, а в некоторых. В Славии их стали тут же забирать, обучать, а в Балроне инквизиция уничтожала этих несчастных, как только становились очевидны их паранормальные способности. Более того — начались мутации. Оборотни — тоже одно из проявлений действия Артефакта.

С одной стороны вроде бы неплохо — чем больше уловителей, передатчиков душ, тем лучше — Артефакт наполняется, и драконы живут, но… Натороканта ощущала неправильность. Что-то испортилось в этом «механизме». Он как будто подчинил себе всё и вся, начал распространяться, завоёвывать мир. И ещё — у неё было ощущение, что изначально Артефакт не был простым камнем. Откуда первые Старейшины узнали, что он требует жертвоприношений, в обмен на здоровье и долгую жизнь? Не ОН ли сказал? Не ОН ли внедрил в их мозг понимание того, как всё надо устроить? И вообще — ЧТО он такое? Зло? Кому как…

Разве в мире есть очевидное понятие добра и зла? Люди кричат, что жертвоприношения, убийства, это зло — КОМУ зло? Драконам? Драконам добро. Людям? Наверное — зло. И что? Люди едят домашних животных, которые им доверяли, которые росли вместе с ними, ели с их руки — это как? Добро? С точки зрения людей — да. А с точки зрения коровы, которую хозяйка выпаивала молоком, которая ласково тыкалась ей в бок — для неё как? А для косули, бродящей в лесу на свободе, и не подозревающей что она оказывается, создана для того, чтобы её убили и нарубили в гуляш — для неё как?

Потому драконица совершенно спокойно относилась и к людям, мало чем отличающимся от животных, и к драконам, которые настолько недальновидны, что вряд ли поймут выгоду паразитирования на людях. Да, да — паразитирования. Натороканта была умна, и прекрасно понимала, что такая жизнь есть вид паразитирования. И так же прекрасно понимала, что не все драконы правильно воспримут этот факт — драконы суть паразиты. Звучит гадко, но… разве это не так?

Тысячи лет старейшины удерживают баланс, делая так, чтобы люди не очень развивались, чтобы не заполонили весь мир, вытеснив драконов, но одновременно поддерживая их, когда популяция слишком уменьшалась. Были случаи, когда приходилось даже останавливать войны, затеянные людьми без участия драконов. И всё ради блага людей. Всё ради того, чтобы они исправно передавали свои души в Артефакт.

Остров в океане, скала, на которую можно попасть только с воздуха, отвесные скалы, а на них — площадка. Небольшое плато, километра три в диаметре. И посреди неё, в углублении, заполненном прозрачной дождевой водой- прекраснейший, великолепный цветок — Артефакт. Он пульсирует, переливается всеми цветами радуги, а когда находишься возле этого чуда, тебя охватывает восторг, наслаждение, тепло… Так бы и стояла возле него вечно…

Но нет — через какое-то время ты испытываешь желание бежать, лететь от него — куда угодно, подальше. Это значит — ты получила всё, что мог дать тебе Артефакт. Ты излечилась, ты продлила свою жизнь ещё на несколько тысяч лет… и хватит. Лети, живи… как понимаешь, как можешь и как хочешь. А хочешь ты — жить вечно, и чтобы Артефакт всегда был в этом мире.

— Ну что, Федя, удачи тебе! — Андрей похлопал друга по плечу, и неловко обнял — за женой я присмотрю, в обиду не дадим. Возвращайся быстрее. Как думаешь, сколько времени займёт операция?

— Да кто знает — хмыкнул Фёдор — если поубивать всех к демонам, то быстро. Перевешать, да и всё. Но ты же добряк, ты хочешь, чтобы и замирить, и никого не прибить. Так что боюсь — затянется месяца на два. Идти туда, опять же — недели три. Вот и считай — на полгода ты меня загнал в дальние края. Да ладно, не хмурься — шучу! Понимаю, что надо юг почистить. Только и ты потом не ругайся, если придётся вздёрнуть в петле десяток аристократов — я это сделаю.

— Не переусердствуй, Федь. Нам с ними жить. Юг — это зерно, это рудники, это золото и серебро, это сера и пирит, это киноварь и медь. Договаривайся, угрожай, привлекай к сотрудничеству. Вздёрнуть — легко. Ты сумей договориться! Ладно, до скорого. Постарайся завершить поскорее. Не забывай — уводишь самые боеспособные части.

— У тебя ещё остаётся личная гвардия, плюс рекруты — они достаточно обучены. Воевать пока не с кем — пиратов разгромили, Славия притихла, так что всё будет нормально. Всё, поехал.

Фёдор вскочил на коня, и рысью поскакал за последним обозом, выезжавшим из ворот города. Уже перед самыми воротами он оглянулся, помахал Андрею рукой, и исчез под аркой.

Андрей проводил его взглядом, повернулся, и тоже вскочив на коня, поехал во дворец, погрузившись в раздумья, которым не мешали десяток телохранителей, скачущих сбоку. Он уже настолько к ним привык, что и не замечал.

Проезжая мимо восточных ворот, он вдруг передумал:

— На завод! — пришпорил коня, взявшего с места в аллюр, и помчался, обходя ближе к обочине фургоны, вереницей тянущиеся из города. В этих фургонах везли всё — от муки и круп, до слитков металла и нефти. Тяжёлые телеги продолбили глубокие колеи, и Андрей задумался — не начать ли строить булыжную дорогу? Кстати — пора бы и территорию завода замостить камнем…