Сергей Морозов - Приключения Красной Беретки

— Здорово… Я думаю, что одеть. Теплое и стильное – это шуба, но…

— Там даже крыс нет, какая разница. Кто тебя увидит?

— Я! И ты! Я всегда о таких вещах думаю. Все это нужно для целостности меня. Я – это мое тело, мое внутреннее состояние и моя одежда. А все это взаимодействует с окружающим миром, образуя божественные целостность и гармонию, в которой я …

---

— Ох… – тяжело сказала Келли в сторону, а потом резко, будто крикнула, — Да! а ты знаешь, что у нас есть университет?

— Я как‑то не думала над этим вопросом… – Беретка огляделась, собираясь с мыслями, — А зачем он? Там что‑то могут рассказать интересное?

— Любую тему можно найти… вернее, нужно найти близкую тему, а потом спросить специалиста. Даже нет – расколоть специалиста. Они же не говорят правду на лекциях, не пишут в книгах, но они так любят ее говорить, когда кто‑то выражает интерес.

— Когда ты выразишь интерес – кто угодно расколется, — улыбнулась Беретка.

— А когда еще и ты – вдвойне быстрее. У меня есть карточка вольнослушателя. Завтра поедем, получим карточку и для тебя. У тебя же полно свободного времени.

— Все‑таки эти ученые… В массе серые, трусливые, скучные, нудные… Конечно, это не политики, которые вызывают чувство гадливости и омерзения… но что‑то вроде того…

— Ученый в отличие от политика вовсе не обязан отражать в себе массовую серость и ущербность. Может, но не обязан. Тем более, у ученых видимая серость — не всегда истинная серость. Серость бывает просто маскировкой. То же и с остальным. Ты не думала об этом, потому что вопрос никогда не вставал.

— А кто именно нам будет нужен? И что именно, — спросила Беретка.

— Красота – это ключ. Изо всех специалистов мы просто выберем самых красивых. Самых сильных, самых гармонично сложенных. Все должно совпасть.

— Как просто, — улыбнулась Беретка.

— Просто и правильно, — твердо, с улыбкой сказала Келли.

— Наше оружие – красота.

Келли приняла самодовольный вид и, высоко подняв голову, спросила:

— А ты знаешь технику безопасности при использовании красоты?

— Келли, ты шутишь?

— Нет, я не шучу. Красота – товар, который пользуется очень ограниченным спросом. Здесь, в Полисе, это особенно хорошо видно. Но зато есть большой спрос на ложную красоту.

— Что за такая ложная красота? – Беретка посмотрела вопросительно.

— Красота без внутреннего содержания – на само деле это иллюзия красоты. Как пустой фантик в форме конфеты. Люди просветленные такие подделки просто видят, а люди невежественные на эти подделки попадают. Ведь выявлять сущности – значит выявлять иллюзии – значит выявлять подделки. Ты так говорила?

— Нет, я так не говорила. Но буду говорить. А почему на ложную большой спрос?

— Потому что истинной красоты боятся. В людях много невежества, в людях много хаоса. Эта невежественная и хаотическая часть боится всего божественного.

— Но ведь мы красивы, мы пользуемся красотой, как оружием?

— Это проходит, пока мы не начинаем себя показывать. Глядя на нас, люди думают, что наша красота тоже ложная, и потому сначала нас не боятся. Они не боятся до тех пор, пока мы не начинаем показывать интеллект. Поэтому один из главных принципов красоты в Полисе – не болтай. Особенно с теми, кто ниже тебя.

— Похоже, я начинаю понимать, почему так называемые красавицы в журналах и в телевизоре какие‑то неправильные… Когда я их вижу, я чувствую какой‑то подвох, какую‑то подделку.

— Да, все так. Это и есть фантик от конфетки, но ты видишь суть. Ты видишь насквозь, потому что ты истинно красива. Я тоже вижу. Это и есть неопасная для массового сознания красота. Красота–подделка. Красота–подделка обязательно содержит дефект. Она несет его всегда. И потому пользуется спросом, — Келли на секунду посмотрела в сторону, и продолжила, — но даже красота–подделка, — это не то, что хочет видеть большинство… есть вещь, которая пользуется еще большим спросом.

— И что это? – на этот раз Беретка удивилась по–настоящему.

— Почему, как ты думаешь, в разговорных передачах обычно участвуют люди, просто уродливые, просто бездарные, просто тупые? А потому что главное, что хочет большинство людей – это компенсация… Компенсация собственных дефектов, компенсация собственной никчемности…

Были в древние времена цирки. Там показывали бородатую женщину. Каким нужно быть уродом, чтобы платить деньги за просмотр уродов? А сейчас – да, все закамуфлировано, но смысл любого шоу – смотрите, есть уроды покруче вас, не перевелись еще бородатые женщины на свете.

Люди хотят смотреть и говорить: «вот, не только мы так убоги и некрасивы! Есть еще более убогие и некрасивые, чем мы!» И они испытывают чувство глубокой компенсации. Они приходят таким образом к внутреннему комфорту.

— Но ведь иногда попадаются люди интеллектуальные, иногда сильные – те же спортсмены, например…

— Божественность стремится к целостности. Свойства людей перераспределяются хаосом. Какие‑то люди получают и развивают ноги, какие‑то — руки. Но в этом нет целостности. И потому нет божественности. Невежественные люди любят смотреть на таких диспропорциональных, не целостных людей. Потому что они сами такие – диспропорциональные, но в других соотношениях. Если сильный, здоровый – то он должен быть глупым. Если умный – то задохлик. Если герой – то психопат. Если ученый – то неприятный тип. А блондинка должна быть тупой.

— Та же компенсация? Но… они же политиков тоже по этому же принципу выбирают!

— Беретка, ты прелесть. Ты поняла, почему красоту нужно использовать осторожно? Ты поняла, что красота – такое оружие, которое может очень хорошо по тебе срикошетить?

— Да, — протянула Беретка, — но что тогда есть истинная красота?

— А тут я уже теряюсь… Тебя устроит ответ – это мы?

---

Беретка и Келли болтали у машины. Было темно. Горели фонари. Но было все равно слишком темно. На Беретке был бежевый костюм — очень–очень короткий пиджачок с воротником с лацканами, сильно приталенного покроя, а к нему короткая юбка в обтяжку. Беретка вообще любила зеленый. Это был ее цвет. Это был цвет ее глаз. Но она не могла ходить в зеленом каждый день. Она же была девушкой. На Келли был фиолетовый пиджак делового покроя, в качестве галстука – черный витой шнурок. В ансамбль входили бриджи, широкая шляпка и полуботинки. Ей особенно нравилось, как каблучки этих ботинок стучат по асфальту. Как сказала по этому поводу Келли, «я выпендрилась».

Дневная программа была выполнена. Они провели полдня в университете. Сейчас они прошлись по бульвару со множеством мелких магазинчиков, и как раз собирались сесть в машину.

Красный кабриолет подъехал неожиданно. И столь же неожиданно остановился. Двое молодых людей, одетых в нечто бесформенное, в то бесформенное, что считалось формой для следящих за собой бездельников подобного возраста, присутствовало в нем. Кабриолет был достаточно стар, но выглядел весьма неплохо – похоже, после ремонта. И музыка… она определенно превышала допустимые нормы громкости.