Джеймс Клеменс - Звезда ведьмы

— Я же не знал, — произнес тихий голос позади.

Принц закрыл глаза. Как заставить себя простить мага?

— Когда я последний раз слышал о д’варфах, — продолжал Каменный Знахарь, — они служили Темному Властелину, были его послушным орудием в наших землях. Я думал лишь о том, чтобы защитить…

— Когда-то ты был целителем, — повернулся к нему Тайрус. — Если, конечно, истории, которые я слышал, правдивы. — Он обвел рукой ряды живых надгробий. — Смотри, к чему привел твой слепой гнев! Ты отнял у них жизнь, причем отвратительным способом! Так почему ты считаешь себя добрее и справедливее, чем Черное Сердце?

— Я не знал…

— Невежество — смертельный яд, — отмахнулся от его слабых оправданий принц. — Сила, которую ты обрел, возложила на твои плечи огромную ответственность. И она была тебе дана не для того, чтобы множить зло в этом мире. Могущество — это всегда ответственность.

Каменный Знахарь ссутулился от суровых слов Тайруса.

— Но я не жаждал этой силы! — проговорил он, поднимая голову и протягивая каменные руки. — Я ничего не чувствую. Ни ветра в лицо, ни капель дождя. Ни прикосновения руки к щеке, ни мягкой кожи ребенка. Все, к чему я прикасаюсь, обращается в камень.

Тайрус разглядел в глазах собеседника бесконечный источник боли и… обузданное безумие.

— Освободи меня… — взмолился волшебник.

Выслушав Каменного Знахаря, принц многое понял.

Гнев целителя питала вовсе не ненависть к Темному Властелину, а обычное одиночество. Всю жизнь он провел в северных лесах, коротая дни отшельником в пещере под холмом. Но, даже отгородившись от всего, он все же не был по-настоящему одинок, так или иначе соприкасаясь с миром. А после преображения все изменилось. Знахарь оказался запертым в камне-ловушке, как и все остальные. Отрезанный от мира, он утратил связь с ним. Он забыл, что значит жить и дышать. В памяти Тайруса всплыли слова Рубаки: «Помните и не забывайте никогда, что сердце Каменного Знахаря тоже стало каменным». Они оказались куда более пророческими, чем можно было предположить.

Тайрус не мог простить волшебника, но мог его понять. Он повернулся к Знахарю, застывшему с поднятыми руками.

— Мы придумаем, как их освободить, — указал он гранитной рукой на изваяния. — Д’варфов, моих людей, жителей деревни.

— Это невозможно, — возразил маг, бессильно опуская руки.

В свете занимающегося утра принц еще раз окинул взглядом армию д’варфов. Склоны дальних холмов были покрыты голыми, напоминающими скелеты деревьями. По всей видимости, там начинался Каменный Лес — одинокое обиталище несчастного целителя, стоявшего рядом.

— Расскажи мне о приходе Блэкхолла, — попросил Тайрус.

— О, это были ужасные времена, — знахарь прикрыл лицо ладонями. — Я не хотел бы вспоминать о них.

— Ты должен! — жестко потребовал принц. Потянувшись к магу, он силой отнял одну руку от его лица. — Чтобы придумать хоть какой-нибудь способ противостоять твоей магии, я должен знать, каким образом ты обрел свои способности.

— Это слишком темные времена, чтобы оглядываться на них, — покачал головой Знахарь.

Тайрус отдернул вторую ладонь от лица собеседника.

— Тогда оглядывайся на них! — закричал он, шагая вдоль рядов окаменевшей армии. — Тысячи! Тысячи заключены в темницу твоими руками, пойманы в ловушку так же, как и ты! Ты слышишь их мольбы о свободе? Ты видишь, как их глаза смотрят на тебя?

— Нет… нет… — Знахарь рухнул на колени, раскачиваясь. — Я же не знал…

— Но теперь ты знаешь! Ты задолжал им больше, чем разведенный в ночи костер или слезливые россказни. И если ценой свободы могут стать твои воспоминания о прошлом, ты должен заплатить ее!

Целитель продолжал раскачиваться. Его колени погрузились глубоко в суглинок. Тайрус в душе надеялся, что не перестарался и что волшебник не впадет в прежнее безумие.

— Я собирал травы в долине лесной реки, — медленно проговорил маг. — Анис и кошачью травку. — Он поднес пальцы к носу. — Я все еще ощущаю их запах.

Тайрус подошел на шаг, хотя боялся прикоснуться к каменному человеку, чтобы ненароком не отвлечь его от воспоминаний о былых временах.

— И вдруг прогремел гром, словно тысяча гроз, грянувших одновременно, раскололи тишину. Земля задрожала, то вздымаясь огромными буграми, то опадая вновь, как будто она превратилась в бурное море. Я упал ничком и вцепился пальцами в дерн, вознося молитвы Доброй Матушке вверху и земле внизу. Когда дрожь подо мной стихла, я думал, что мои молитвы были услышаны. Поднявшись, я бегом отправился к своему дому в холме, но, добравшись до него, увидел, что все окна выбиты, а прочная дубовая дверь треснула пополам. Я вошел внутрь, чтобы посмотреть — уцелело ли имущество… И тогда… — Он принялся неистово раскачиваться, из горла его вырвался скорбный крик, будто распирая каменного волшебника.

— Все это в прошлом, — поспешно пробормотал Тайрус. — Сейчас ты в безопасности.

Но Знахарь не слышал его, сорвавшись на крик и выплевывая слова одно за другим:

— Ветер… горячий суховей… Отравленный ветер налетел, завывая, с моря. Он смел с деревьев всю листву, а молодые деревца вырвал с корнем. Старые стволы лопались и валились друг на друга. Я кинулся в подвал, думал там спрятаться, но обжигающие ветры настигли меня. Я задыхался… — Волшебник схватился за горло, раскачиваясь, давясь от внезапно накатившего удушья.

— Успокойся, — подбодрил его Тайрус. — Ветра уже нет. Он остался в прошлом.

— Он никогда не исчезнет, — покачал головой целитель. — Я все еще слышу его завывания в ушах. Это голос проклятого… — Он сорвался на визг, дрожа, словно в лихорадке.

Принц протянул ему руку, но Знахарь внезапно замер с широко раскрытыми невидящими глазами.

— Когда умчался ветер, день превратился в ночь. Я выбежал из дома, но окружающий мир исчез. Дым, пропитанный болезнетворной магией, окутал и небеса, и землю. Снегом валил пепел. А далеко на востоке небеса пылали багровым заревом — являя лик, воплощавший в себе все зло мира. Не сумев выдержать его пристальный взгляд, я кинулся обратно в жилище. Но спасения не было… — Он снова начал медленно раскачиваться. — Воздух стал отравленным. Земля содрогалась. Злобные крики врывались мне в уши. Я спрятался, но они все равно нашли меня… — В последних словах сквозило чувство, похожее на радость.

— Кто тебя нашел?

— Мои малыши… фэй-нии.

Конечно, Тайрус помнил историю Рубаки о крошечных резных человечках, в которых великий целитель вдохнул жизнь. Неужели так оно и было на самом деле? Или это очередное проявление безумия?

— Я думал, они погибли, — продолжал Знахарь. — Но они нашли меня, сжавшегося в комок в подвале. Я встал, попытался позвать их, но они очень сильно испугались и сбежали. Сбежали все… кроме одного. Самого первого фэй-нии из всех, кого я создал, звали Раал. Слово это на северном наречии означает — король. — В голосе мага на мгновение прорезалась горечь. — Он потребовал, чтобы я увидел себя.