Джо Аберкромби - Герои

— Верно, как Рудда Тридуба, а?

Железноглав пожал плечами.

— Я не стану держать тебя за дурака и отвечать «да». Но я знаю, где лежат мои насущные интересы — у твоих каблуков. Хотелось бы заодно отметить, что верность — основание шаткое. Сильной бурей его может и смыть. Стремление к выгоде выдержит любую погоду.

Кальдеру пришлось кивнуть.

— Звучит принципиально. — Он зыркнул на Дно Канавы — вернувшийся на его службу после окончания битвы удачный пример стремления к выгоде. Вопреки заявленному неприятию боевых действий, он как-то раздобыл превосходную союзную кирасу с высеченным золотым солнцем, блиставшим под затёртым плащом. — Долг мужчины — заиметь хотя бы чуточку, а, Дно?

— Какую чуточку?

— Принципов.

— Охм, я их очень, очень, очень обожаю. И брат мой тоже.

Отмель наскоро оторвался от неистового ковыряния ножом своих ногтей.

— Я их с молоком люблю.

Слегка неуютная тишина. Потом Кальдер снова повернулся к Железноглаву.

— В последний наш разговор ты сказал, что останешься с Доу. А потом обоссал мне сапоги. — Он поднял повыше один из них, ещё более измочаленный, раздолбанный и изгвождённый злоключениями последних дней, чем сам Кальдер. — Неделю назад лучшие, будь они прокляты, сапоги на всём Севере. Стирийская кожа. А теперь вот.

— С превеликим удовольствием куплю тебе новую пару.

Вставая, Кальдер сморщился от ломоты в рёбрах.

— Давай две.

— Как скажешь. Вообще-то, может, приобрету и себе.

— А тебе не более к лицу что-нибудь этакое, со сталью?

Железноглав пожал плечами.

— В мирное время стальные башмаки без надобности. Ещё что-нибудь?

— Держи пока своих людей под рукой. Нам надо продолжать показуху, пока Союз не устанет ждать и не вытечет вон. По идее не долго.

— Так точно.

Кальдер отошёл на пару шагов, а потом повернулся.

— Жене моей, заодно, раздобудь подарок. Что-нибудь красивое — скоро ребёнок.

— Вождь.

— И не грусти ты так. Каждый кому-нибудь служит.

— Всё правильно. — Железноглав даже не шевельнулся. И впрямь, малость печальненько. — Кальдер надеялся посмотреть, как с него валит пот. Но на это будет время и позже, пусть сперва уйдёт Союз. А после будет время для всего и вся. Поэтому он по-господски кивнул и, усмехаясь, пошёл прочь, следом змеились две его тени.

Долгорукий за него, и Бледный Призрак. Он перекинулся словечком с Чудесной, а та таким же словечком с карлами Доу, и их верность смыло, что твоим дождём. Большинство людей Стодорога разбежалось кто куда, а с теми, кто остался, Ганзул Белоглазый нашёл общий язык путём собственного воззвания к выгоде. Железноглав с Золотым по-прежнему ненавидят друг друга слишком сильно, чтобы представлять угрозу, а Входящий-Со-Стуком, по причинам, лежащим за пределами кальдерова понимания, относился к нему как к старому уважаемому другу.

Единым посвистом клинка — да в короля из дурака. Удача. У кого-то она есть, у кого-то нет.

— Пора промерить глубину верности Гламы Золотого, — радостно произнёс Кальдер. — Ну, или его стремления к выгоде.

Они спускались по склону в сгущавшейся тьме, на чернильных небесах начали выглядывать звёзды. Кальдер довольно улыбался при мысли о том, как Золотой будет извиваться в его лапах. Как высокомерная сволочь, пытаясь его обхаживать, будет давиться языком. С каким удовольствием он станет закручивать тиски. Они дошли до развилки тропы, и Дно пошагал налево, вдоль подножия Героев.

— Лагерь Золотого направо, — буркнул Кальдер.

— Точно, — сказал Дно, не замедляя шаг. — У тебя над твоими право-лево неоспоримая власть — значит на лестнице учёности ты будешь, железно, повыше моего брата.

— Они ж с виду-то, блин, одинаковые, — огрызнулся Отмель, и что-то укололо Кальдера в спину. Нечто холодное и внезапное, не сказать, что болезненное, но уж точно не приятное. На осознание того, что это, ему потребовалось кое-какое время, но когда до него дошло, всё самодовольство испарилось, как будто колющее острие уже проделало в нём дыру.

Какая же ломкая штука — надменность. Достаточно малого кусочка острого металла, чтобы раскрошить её в труху.

— Нам налево. — Отмель опять ткнул острием, и Кальдер тронулся вперёд с поднятыми руками. Его усмешку поглотил мрак.

Вокруг было полно народу. Костры окружали полуосвещённые лица. Одна компания играла в кости, другая всё городила и городила кучу вранья о своих подвигах в битве, кто-то смахивал ещё не угасшую золу на чей-то плащ. Группка пьяных трэлей, шатаясь, прошла мимо, вообще наврядли воспринимая что-либо вокруг. Выручать Кальдера не бросился ни один. Никто ничего не заметил, а если бы и заметил — им похер. Всем людям в целом.

— Куда мы идём? — Хотя единственным важным вопросом было: вырыли ли они ему могилу заранее или собираются потом из-за неё переругаться.

— Узнаешь.

— С какой стати?

— С такой, что мы туда придём.

— Нет. С какой стати вы так со мной?

Оба разразились хохотом, словно он удачно пошутил.

— Думаешь, мы чисто случайно подстерегли тебя за лагерем Коля Долгорукого?

— Не, не, не, — промурлыкал Отмель. — Не-а.

Теперь они удалялись от Героев. Меньше людей, реже огни. Вообще никакого света, только выхваченный факелом Дна круг колосьев. Всякая надежда на помощь угасала в черноте, позади, вместе с песнями и пьяным бахвальством. Если Кальдер хотел быть спасён, ему предстояло заняться этим самому. Они даже не потрудились забрать его меч. Но кого он дурачит? Даже если б от его правой руки был толк, Отмель успел бы перерезать ему горло дюжину раз, пока он бы за ним тянулся. На противоположной стороне тёмного поля, далеко на севере, он разглядел полосу деревьев. Быть может, если он побежит…

— Не-а. — Нож Отмели снова пошерудил бок Кальдера. — Не-а, не, нет-нет-нет.

— Серьёзно, нет, — сказал Дно.

— Слушайте, может договоримся? У меня есть деньги…

— Нету карманов такой глубины, чтобы перебить цену нашего работодателя. Ты лучше всего просто иди себе с нами, будь хорошим мальчиком. — Кальдер сильно сомневался, что так будет лучше, но, весь из себя по собственному мнению умный, ни до чего большего додуматься так и не смог. — Ты не думай, нам жаль. Мы к тебе питаем одно лишь уважение, как питали уважение к твоему отцу.

— Что толку мне от вашей жалости?

Плечи Дна приподнялись и опустились.

— Чуть меньше чем ничего, но мы всегда её подчёркиваем.

— Он считает, она придаёт нам высокий класс, — объяснил Отмель.

— Налёт благородства.

— О, айе, — сказал Кальдер. — Вы просто два охуенных героя.

— Жаль мне того парня, который вообще никому не герой, — сказал Дно. — Пусть даже самому себе.

— Или маме, — сказал Отмель.

— Или своему брату. — Дно усмехнулся через плечо. — Слышь, повелитель ты мой, любил тебя твой брательник?