Джо Аберкромби - Герои

— Мир, — фыркнул Стодорог, всё-таки торчавший здесь, чтобы послушать. — Все мы знаем, как любил мир твой отец! Разве не он первым делом отправил нас воевать с Союзом?

Кальдер не запнулся ни на шаг.

— Так и есть, и это стало его концом. Может быть, я выучился на его ошибках. А вы? Вот в чём вопрос. — Заглядывая каждому в глаза. — На случай, если хотите знать моё мнение: тот, кто ставит на кон свою жизнь за то, что можно взять, всего лишь попросив, — тупой болван. — Настала тишина. Скупая, пристыженная тишина. Ветер снова растрепал одежду, хлестнул по костру, ливнем выбивая искры. Доу наклонился вперёд, опираясь на меч.

— Да, ты как следует поднассал мне в похлёбку. А, Принц Кальдер? — Повсюду раздался хриплый смех, и мгновение задумчивости прошло. — А ты, Скейл? Хочешь мира?

На миг братья впились друг в друга глазами, пока Утроба между ними пытался тихонько просочиться назад.

— Нет, — сказал Скейл. — Я за драку.

Доу прищёлкнул языком.

— Такие дела. Похоже на то, что ты не убедил даже собственного брата. — Опять хохот, и Кальдер смеялся вместе со всеми, разве что как-то нездорово. — И всё-таки, за словом ты точно в карман не лазишь. Молодец, Кальдер. Может статься, нам выпадет перетереть с Союзом о мире. Уж тогда я тебя обязательно позову. — Он оскалил зубы. — Но не сегодня явно.

Кальдер отвесил вычурный поклон.

— Как прикажет Хранитель Севера. Ты — вождь.

— Вот так, — рыкнул Доу, и большинство вместе с ним кивнуло. — Вот так. — Но Утроба заметил несколько задумчивых взглядов, как только их лица стали исчезать в ночи. Вспоминавших свои непаханные поля или непаханных жён. Быть может, Кальдер ещё не настолько сошёл с ума, как казалось. Северяне, спору нет, любят сражения, но и пиво они тоже любят. И, как и с пивом, большинству под силу переварить лишь определённое их количество.

— Сегодня нас постигла неудача. Но завтра всё случится иначе. — Тон маршала Кроя не допускал и намёка на несогласие. Утверждался факт. — Завтра мы нанесём удар, нас ждёт победа. — Пространство зашелестело — это зашевелились накрахмаленные воротники кивнувших в такт людей.

— Победа, — прошептал кто-то.

— К завтрашнему утру на исходную встанут все три дивизии. — Только одна развалилась, а две другие всю ночь на ногах. — У нас весомое численное преимущество. — Мы завалим их нашими трупами! — На наших плечах бремя правды и справедливости. — Везёт вам. На моём огромный синяк. Зато остальных офицеров, похоже, взбодрили избитые фразы. С идиотами такое бывает.

Крой обратился к карте, обводя южный берег отмелей. Место, где Горст сражался этим самым утром.

— Дивизии генерала Челенгорма требуется время для перегруппировки, поэтому она не принимая участия в бою останется в центре, обозначая наше присутствие у бродов, но не пересекая их. Вместо этого, мы ударим с обоих флангов. — Он решительно шагнул к правому краю карты, ведя рукой по Оллензандскому тракту до Осрунга. — Лорд-губернатор Мид, вы наш правый кулак. Ваша дивизия с рассветом штурмует Осрунг, преодолевает ограду, занимает южную половину города, и старается взять мост. Северная половина гуще застроена, и у северян будет время укрепить там свои позиции.

От рвения сухощавое лицо Мида покрылось пятнами, глаза сияли от перспективы наконец-то схватиться с ненавистным врагом.

— Мы вытряхнем их, и каждого предадим мечу.

— Хорошо. Будьте осторожны, леса к востоку пока не слишком тщательно разведаны. Генерал Миттерик, вы наш хук слева. Ваша задача прорваться через Старый мост и закрепить плацдарм на другом берегу.

— О, мои воины захватят мост, насчёт этого не беспокойтесь, лорд-маршал. Мы возьмём мост и погоним их до самого клятого Карлеона…

— Пока, для начала, разумным будет просто взять мост.

— Под ваше командование будет передан батальон Первого кавалерийского. — Фельнигг сверкнул жгучим взглядом поверх клювастого носа, как бы подразумевая глубоко ошибочной передачу Миттерику чего-либо вообще. — Они отыскали путь через болота и дислоцируются в лесах, за правым флангом противника.

Миттерик не удостоил начштаба Кроя и взглядом.

— Я вызвал добровольцев на приступ моста, и мои люди уже соорудили множество прочных плотов.

Взгляд Фельнигга стал жечь сильнее.

— По моим сведениям, течение быстрое.

— Попытаться надо, не так ли? — огрызнулся Миттерик. — В лоб на мосту они продержут нас целое утро!

— Очень хорошо, но запомните — нам нужна победа, а не слава. — Крой обвёл комнату суровым взглядом. — Каждому из вас я отправлю письменный приказ. Вопросы есть?

— Просьба, сэр. — Полковник Бринт поднял палец. — Можно полковнику Горсту воздержаться от его геройств, чтобы и нам внести свой вклад? — По комнате раскатился смех, совершенно непропорциональный качеству предъявленного юмора. Солдаты ухватились за редкую возможность поржать. Горст был целиком погружён в тайное разглядывание Финри на противоположной стороне, и маскировку этого занятия. Теперь же, к его крайнему раздражению, до него дошло, что все ему улыбаются. Кто-то начал хлопать. Вскоре зазвучали сдержанные аплодисменты. Ему было б неимоверно легче, если бы над ним глумились. Тогда я, по крайней мере, мог бы к ним присоединиться.

— Я буду наблюдать, — буркнул он.

— Как и я, — вставил Байяз, — и, возможно, проведу на южном берегу своё небольшое испытание.

Маршал поклонился.

— Мы полностью в вашем распоряжении, лорд Байяз.

Первый из магов похлопал себя по коленям и поднялся, слуга наклонился что-то шепнуть ему на ухо и, словно скомандовали разойтись, каморка быстро начала пустеть. Офицеры спешили обратно к подразделениям — готовиться к утреннему наступлению. Не забудьте упаковать побольше гробов, вы…

— Я слышала, сегодня вы спасли нашу армию.

Он резко развернулся, со всем вежеством напуганного павиана, и понял, что уставился в лицо Финри, оказавшееся парализующе близко. После новости о её замужестве он должен был окончательно похоронить свои чувства к ней, как уже похоронил все остальные свои ценности. Но почему-то они стали ещё сильнее. Когда б он её ни встретил, в его животе сжимались тиски, сдавливая тем туже, чем дольше длился их разговор. Если можно назвать это разговором.

— Э, — пролепетал он. Я пробивался сквозь течение вод и убил семерых, и это только те, в ком точно уверен, при том, что несомненно покалечил и больше. Я рубил их на части в надежде, что наш переменчивый властитель услышит об этом, и отменит моё несправедливое изгнание в живые мертвецы. Я виновен в массовых убийствах, поэтому меня можно признать невиновным в некомпетентности. Порой за такое вешают, а порой — рукоплещут. — Мне… повезло, что я остался жив.