Джо Аберкромби - Герои

Верхняя часть одного из Героев до половины пропала, древний камень раскололся, обнажая свежую, искристую грань. У его основания лежали мертвые. Не просто мёртвые. Растерзанные в клочья. Перекрученные и смятые. Разодранные и выпотрошенные. Изувеченные так, как Утроба досель и не видывал. Даже после чёрных дел Девяти Смертей в Высокогорье.

Посреди тел и валунов сидел живой подросток, он моргал, размазывая кровь, над обнажённым мечом у себя на коленях, в руке застыл точильный камень. Ни намёка, каким образом он уцелел, если это и впрямь было так.

Всплыло лицо Виррана. Губы шевелились, видимо он что-то говорил, вот только Утроба слышал один хруст.

— Чего? Что? — Даже его собственная речь не доносила ни звука. Ткнул пальцами в лицо. Болит. Сильно. Утроба провёл по лицу рукой, и пальцы оказались в крови. Но ладони были в крови и до этого. Как и всё остальное.

Он попытался оттолкнуть Виррана, обо что-то запнулся и тяжело опустился на траву.

Пожалуй, всем будет лучше, если он чутка посидит.

— Есть! — заклокотал Сауризин, потрясая небу загадочным набором медных винтов, стержней и линз, точно престарелый воин бряцает мечом в честь победы.

— Прямиком в точку со второго разряживания, лорд Байяз! — Денка не мог сдержать восторг. — Один из камней на холме разрушен прямым попаданием!

Первый из магов поднял бровь.

— Вы так говорите, словно цель испытаний — разрушить как можно больше камней.

— Я уверен, что и северяне вблизи вершины подверглись значительному урону и смятению.

— Значительному урону и смятению! — эхом откликнулся Сауризин.

— Отличные вещи, которым стоит подвергать врагов, — заметил Байяз. — Продолжайте.

Настрой пары адептов поблек. Денка облизал губы.

— Было бы благоразумно проверить устройства на предмет повреждений. Никто не знает, как последовательность частых разряживаний может сказаться…

— Вот давайте и выясним, — сказал Байяз. — Продолжайте.

Очевидно, что продолжать два старичка страшно боялись. Но всё же куда меньше, чем Первого из магов. Они прошаркали обратно к трубам, где начали распекать несчастных механиков, точно так же как распекали их самих. И, несомненно, механики дадут разгон рабочим, а рабочие отстегают мулов, а мулы будут пинать собак, а собаки хватать зубами ос, и если повезёт, какая-нибудь оса вопьётся Байязу в толстую жопу, и колесо жизненной справедливости провернётся в очередной раз…

Поодаль, к западу, как раз сейчас завершалась вторая попытка наступления на Старый мост, достигнув не большего, чем первая. В этот раз какой-то дурной советчик подсказал пересечь реку на плотах. Двое из них переломились сразу после отплытия, оставляя пассажиров барахтаться на мелководье, либо весом доспехов утягивая на дно в местах, где поглубже. Остальные весело понесло вниз по течению, и пока воины на борту бесполезно размахивали руками и вёслами, вокруг них булькали стрелы.

— Плоты, — прошептал Байяз, оттягивая щёку и отсутствующе теребя короткую бороду.

— Плоты, — прошептал Горст, наблюдая, как неистово офицер потрясает мечом другому берегу. Дотянуться до него ему было не проще, чем до луны.

Раздался новый грохот взрыва, за ним незамедлительно последовал хор охов, вздохов и радостных кличей от разбухшей толпы зрителей, выстроившейся любопытствующим полумесяцем на гребне подъёма. В этот раз Горст даже не дёрнулся. Изумительно, насколько быстро, невозможное превращается в обыденность. Из ближней трубы снова сочился дымок, потихоньку поднимаясь вверх, чтобы присоединиться к едкой пелене, уже нависшей над экспериментом.

Жуткий грохот снова прокатился откуда-то с юга, из-за реки поднимался дым.

— Какого рожна они там затеяли? — бормотал Кальдер. Даже стоя на стене, он ни хрена не видел.

Так он провёл в ожидании всё утро. Шагая вверх-вниз — сперва под дождём, потом на сухую. Накручивая себя — минуты ожидания растягивались в эпохи, мысли бились пойманной в кувшин ящерицей. Всматриваясь на юг, не в силах различить ни хрена. Волнами накатывали отголоски боя, звуча порой отдалённо, а порой и тревожно близко. Но на помощь никто не звал. Назад вернулось лишь несколько раненых — скупая подмога дрожащим кальдеровым нервам.

— Есть новости, — сказал Бледный Призрак.

Кальдер вытянулся, прикрывая глаза от света. Ганзул Белоглазый бешено скакал от Старого моста. Однако, когда он натянул поводья, на морщинистом лице проступила улыбка, даря Кальдеру проблеск надежды. Броситься в бой прямо сейчас казалось почти такой же доброй вестью, как и вообще не участвовать в нём.

Он поставил сапог на створку ворот — он надеялся, так будет мужественно, пытаясь говорить холодно, как снег, при этом его сердце пылало.

— Неужто Скейл попал впросак?

— Покамест впросак влипли южане, вот тупорылое мудачьё. — Белоглазый стянул шлем и рукавом вытер лоб. — Скейл отбивал их дважды. Первый раз они почапали в лоб, словно решили, что мы сдали им мост. Твой брат быстро излечил их от заблуждения. — Он хихикнул про себя. Бледный Призрак присоединился. Кальдер добавил собственный смешок, хоть на вкус тот оказался кисловатым. Как и всё сегодня.

— Во второй раз они взяли плоты. — Белоглазый повернул голову и сплюнул в ячмень. — Я бы объяснил им, что течение слишком сильное для такой затеи.

— Какое счастье, что они тебя так и не спросили, — заметил Бледный Призрак.

— Ага. Я бы посоветовал вам, парни, присесть и снять сапоги. Таким раком мы их весь день продержим.

— Дня впереди ещё дофигища, — пробормотал Кальдер. Что-то промелькнуло мимо. Первая мысль — птица скользит сквозь ячмень, но оно чересчур велико и быстро. Оно скакнуло в поля, взметая охапки стеблей и прочих ошмётков, пропахивая на ниве длинный шрам. В паре сотен шагов к востоку, у травянистого подножья Героев, оно врезалось в Клейлову стену.

Взмыли разрушенные камни, закрутились высоко вверх, проливая дождём громадную тучу пыли и мелких кусков. Кусков палаток. Кусков снаряжения. Кусков людей, как стало ясно Кальдеру, ведь воины стояли лагерем по всей длине стены.

— Клянусь… — проговорил Ганзул, раскрыв рот при виде летящих обломков.

Донёсся звук, будто хлестнули бичом, только в тысячу раз громче. Конь Белоглазого встал на дыбы и тот съехал с седла, опрокидываясь в ячмень, неистово размахивая руками. Со всех сторон бойцы глупо таращились и голосили, доставали оружие или бросались наземь.

Последнее казалось неплохой идеей.

— Бля! — выдохнул Кальдер, слетая с ворот и кидаясь в канаву, его стремление выглядеть мужиком стократ перевесило стремлением остаться в живых. Вокруг загремели комья земли и камни, будто град в межсезонье, подскакивая, звонко стуча по броне.