Андрей Шулятьев - Грации солнца. Приманка для зверя

-- Пусть.

-- Мыйо устают, но не так быстро как мы, дитя.

-- Думаешь, я не выдержу? -- смекнула Йоко. -- Мне не впервой ходить сутками. Пока Маниуса не было, я сама выслеживала мыйо...

-- Представляю. Сколько охотишься?

-- Уже три остановки прошло... -- припомнила дева.

-- Редкие априки охотятся так далеко от Благой Земли, -- заметила древняя.

-- У меня хорошо получается: мне хватает света, -- объяснила юная априка. " Света ли? " -- мысленно спросила Анэ и продолжила:

-- Это не значит, что можно недоедать, дитя. Вылечим Маниуса и сразу отправимся отдыхать. Атон идёт на юг: скоро похолодает, -- сказала старейшая. Дева приободрилась. " Значит, она может его вылечить ", -- решила дева и ускорила шаг.

-- Чувствуешь мыйо на расстоянии, дитя? -- меццо-сопрано поймало грань между утверждением и вопросом; ноги старейшей приняли темп спутницы.

-- Да. Поэтому я их быстро выслеживаю. Поэтому я могу...

-- Убить самку, -- перебила Анэ.

-- Да! И тогда... -- охотница осеклась.

-- Чтобы убить самку, мало чувствовать мыйо, дитя, -- информировала древняя.

-- Ты её видела!? Покажешь!? -- воскликнула Темноокая.

-- Не торопись: сейчас нужно вылечить Маниуса, -- урезонила старейшая.

-- Ты права... -- согласилась Йоко. " Всегда ", -- мысленно добавила дева и сосредоточилась на движениях.

Атон восходил, окрашивая восточное небо ярким багрянцем. Напитавшиеся водой дорожные кирпичи покрылись мелкими капельками. Лёгкие потяжелели от влаги, заполнившей воздух вместе с утренним туманом.

Априки могли видеть едва ли на двадцать шагов вокруг, и мыйо осторожно сокращал дистанцию, надеясь на превосходство нюха. Звук когтей, царапающих камень, разносился на всю округу, раздражая слушательниц. Йоко постоянно оглядывалась, желая сверить слух и чувства со зрением, но видела лишь молочно-белую пелену, мирно висящую за спиной. Анэ шагала, не обращая на монстра никакого внимания.

-- Сзади. В пятидесяти шагах, -- сорвалось с уст Темноокой. -- Ближе пока не подходит.

Древняя не отреагировала.

-- Что будем делать? -- спросила дева.

-- Идти, дитя, -- ответила Пресветлая.

-- А с мыйо что?

-- Тьма с ним, дитя. Тьма.

-- Анэ!

-- Нония совсем рядом, а там и пограничный посёлок, -- пояснила старейшая и переменила тон на ласковый:

-- Потерпи немного, хорошо?

Йоко замолчала и постаралась успокоиться, но близость мыйо не позволила. Априки почувствовали небольшой уклон, будто дорога взбиралась на холм. " Рядом ", -- припомнила Анэ и сбросила темп. Вскоре странницы увидели стоящую у обочины табличку, указывающую на границу Мирнии и Нонии.

-- Видишь, дитя? Мы почти пришли, -- бодро проговорила Пресветлая.

-- Сорок шагов. Ускорился, -- сказала дева, закрыв глаза. Несколько нервных движений, и тело молодой априки остолбенело; Маниус всем весом навалился на старейшую.

-- Впереди. Четверо. Мчится сюда, -- информировала Йоко, избавляясь от сумы. Рука потянулась к боцьену и сняла его с жилета. Глаза закрылись. Темноокая почувствовала пульсацию крови у висков; мыйо вырисовывались отчётливее. Дева осознала: монстр за спиной остановился и более не намерен приближаться. Анэ покосилась на спутницу, но смолчала. " Сколько можно! Делай же что-нибудь! " -- кричала душа Йоко; Пресветлая аккуратно взяла Маниуса на руки и положила на самую обочину. Освободившись, десница старейшей залезла в боковой карман заплечной пиры, достав два белых керамических шара. Мыйо начал бесшумно красться к жертвам, уверенный в успехе. Темноокая почувствовала слабую дрожь; разум советовал оставить больного на Анэ и атаковать.

-- Не вздумай нападать, дитя, -- сказала древняя, предвидев действия Йоко. -- Серенький только этого и ждёт.

-- Я не промахнусь, -- не послушалась дева.

-- Терпение, дитя, -- тон Анэ сменился на строгий; старейшая скинула суму на обочину.

-- Я не дитя! -- крикнула Йоко. -- Нас окружат!

" Сейчас! " -- ноги априки согнулись, готовясь к пружинящему прыжку. " Молодёжь... " -- пронеслось в тысячелетнем сознании. Мыйо замер, ожидая развязки. Ноги Темноокой распрямились, но крепкая ладонь старейшей, упавшая на плечо, остановила её.

-- Успокойся! -- голос Пресветлой громом обрушился на спутницу. -- Мы на мосту: над рекой.

Юная априка взглянула за обочину и не разглядела земли.

-- Нас не окружат, -- добавила древняя. -- Возьми человека и встань на краю. Засвистят -- прыгай.

-- Но...

Анэ заглянула в глаза Йоко; от старейшей исходил мощный жар.

-- Не спорь.

Твёрдый голос Пресветлой заставил деву подчиниться. Темноокая вернула боцьен за плечи, затем взяла на руки изгнанника и встала на краю моста.

-- Мыйо уже здесь. Крадутся, -- прошептала Йоко.

Атон успел подняться чуть выше, рассеивая туман густыми лучами. Силуэты мыйо, завёрнутые в растворяющуюся пелену, стали доступны взгляду. Дева видела их; чувствовала, как внутри сильных тел пульсирует ярость. Тут сознание внезапно озарила важная мысль:

-- Анэ, я... -- начала реплику априка.

-- Пора, -- старейшая толкнула спутников в воду, проводив лёгкой, светлой улыбкой; веки Пресветлой упали на глаза, коснувшись короны. Анэ ударила шарики друг о друга; из-под "скорлупы" повалил дым; до ушей дошёл хлопок спутников о воду. Руки кинули шары в разные стороны, целя в монстров; ноги резко толкнулись, устремив тело вслед за Йоко. Гром заполнил округу, перейдя в дикий свист. Анэ повисла, уцепившись за мост. Огонёк на наручи априки сменил пять цветов, и белый силуэт выскочил на дорогу, подготовив боцьен. Изрешечённые мелкой дробью мыйо в агонии бросились на обидчицу; старейшая встретила тварей острым лезвием. Боцьен, как заведённый, нёсся из стороны в сторону, разрезая встреченную плоть, пока ноги уносили тело из-под ударов монстров. Наконец древняя взметнулась ввысь, и сросшаяся с лезвием алмазная пыль настигла последнего мыйо, пропоров мускулистую шею. Априка резким жестом стряхнула кровь с клинка.

-- Йоко! -- меццо-сопрано долетел до леса. Спутница не ответила.

-- Йоко!!! -- оглушительный крик ударил речную долину жестокой волной. В ответ вернулось только раздражённое эхо. " Утопли ", -- решила Пресветлая и прыгнула в реку.

Маниус почувствовал тело одновременно с холодом, проникшим всюду, кроме губ, которые напротив пылали жаром. Юноша ощутил крепкую хватку пальцев на щеках, держащих рот открытым, и сухой воздух, раздувающий лёгкие. " Меня целуют? " -- мысль вяло проползла по сонному сознанию. Изгнанник приоткрыл глаза, удивив размазанные, но всё-таки знакомые очертания.

-- Йоко... -- произнёс юноша, чувствуя, что сознание снова покидает его; расслабленные веки закрылись.

-- Почти угадал, -- прозвучало в ушах, прежде чем бездна вновь охватила разум. " Анэ ", -- подумал Примус и провалился в беспамятство.