Андрей Шулятьев - Грации солнца. Приманка для зверя

-- Хорошо.

Наместник жестом скомандовал солдатам, а сам побежал к вилле. Воины подошли и предложили Анэ помощь. Старейшая вверила им Маниуса; Йоко так и осталась висеть на плече.

-- Лучше приставьте лестницу к крыше, -- рекомендовала априка. Воины мигом ушли исполнять приказ. " Всё , -- подумала древняя, снимая с тела напряжение. -- Пока не разглядели лоб Маниуса, можно расслабиться ".

Пресветлая сидела на лишённом спинки стуле, вцепившись руками в подлокотники. Над головой по-прежнему высилось синее небо, хоть под ногами и лежал выстланный плиткой пол. " Всё-таки молодцы ромеи, что принимают гостей в комнате без крыши. Атриум -- колодец для света... и дождевой воды , -- подумала априка, проводив взглядом сливы, собиравшие воду со всей крыши, наклонённой внутрь виллы: к атриуму. -- Ну и когда же хозяин соизволит явиться? В тогу небось наряжается ". Скучающий взгляд перемещался с покрытых цветочным орнаментом занавесок, скрывавших содержимое соседних комнат, к широким белым колоннам, поддерживающим свод, затем взгляд шаркал по половой плитке, стараясь разгадать значение каждого встреченного рисунка, и наконец свернул в угол, разглядев там покрывшийся пылью ткацкий станок. " Жена или живёт в городе, или уже не живёт ", -- решила старейшая. В следующее мгновение до ушей донёсся звук шагов. Взгляд упал на коридор и нашёл усталое изрезанное морщинами лицо наместника, облачившегося в белоснежную тогу. Фабиус повторно поприветствовал априку, с завистью глядя на собственный стул, занятый "дорогой" гостьей. Наместник покорно встал напротив и погрузился в размышления, закатив глаза. Время от времени власть имущий начинал говорить, но останавливал себя, не произнеся даже связного слова. Анэ не торопила.

-- Не знаю, -- сказал наконец Фабиус. -- Я помогаю вам по приказу проконсула. Но закон республики не велит помогать отверженным...

Наместник снова задумался. Пресветлая молчала.

-- Не знаю, -- повторил Фабиус. -- Прошу избавить нас от изгнанного. Нельзя ему помогать.

-- Если вас, наместник, настолько волнуют законы, можете считать Маниуса Примуса одним из априк, -- сказала Анэ.

-- Вашим рабом? -- спросил Като.

-- Вы хотите оскорбить меня, Фаби? -- меццо-сопрано окрасилось грозными интонациями. -- Априки не имеют рабов.

-- Простите. Не знал.

-- Считайте, что я усыновила Маниуса, -- продолжила древняя.

-- Но...

-- Проконсул ближе цензора; патрон щедрей магистрата, -- напомнила Анэ, -- думаю, Фламиниус расстроится, узнав о вашем, наместник, решении. Я уже не говорю о себе...

-- Я не гоню вас, -- поспешил перебить наместник, опасливо глядя на рукоять боцьена, -- но почему нельзя хотя бы вынести изгнанного за пределы Непос-викус?

-- Моему сыну нужен отдых и покой, -- пояснила старейшая. -- И мне тоже. А там придётся его охранять.

-- Но мыйо...

-- Пока я здесь, мыйо не проблема. Если мы и уйдём за ворота, то только втроём, -- отрезала Анэ. Глаза априки блеснули, подтверждая сказанное.

-- Значит, мне придётся оставить его, -- прошипел старик, -- тогда разрешите хотя бы помыть его?

-- Разрешаю.

Пресветлая встала и вышла вон из комнаты. Фабиус размял пальцами лоб и крикнул рабов.

Йоко очнулась, чувствуя как прямые солнечные лучи греют тело. Дева подняла веки, улыбаясь пречистому богу. Априка ощутила под собой черепицу, давящую на спину. Юбка и жилет оказались распахнуты, боцьен лежал у правой руки. " Где я? " -- подумала дева, силясь привстать.

-- Очнулась, напарница? -- наполненный безмятежностью голос достиг левого уха. -- Расслабься: тебе надо насытиться.

-- Маниус! -- вспомнила Йоко. Пресветлая положила на спутницу руку, не позволяя подняться.

-- Ему полегчало. Наверное, скоро проснётся, -- информировала древняя.

Йоко расслабилась.

-- Сереньких чувствуешь? -- прервала молчание Анэ. Деве снова пришлось напрячься.

-- Нет.

-- Отлично. Знаешь, что я поняла, дитя?

-- Нет, -- Йоко приподнялась-таки и с интересом посмотрела на старейшую.

-- Ты совсем не умеешь плавать, и ещё ты совсем не умеешь нырять, -- сказала Анэ тоном философа, выдвигающего новый постулат.

-- Я пыталась сказать, -- извинилась априка, пробежав глазами по сторонам. Представший перед взором посёлок выглядел незнакомо.

-- Где мы? -- спросила дева.

-- На крыше, дитя. На крыше. Отдыхай. Скоро надо будет прикупить Маниусу новую одежду.

-- На крыше... -- улыбнулась Йоко и прикрыла глаза, -- а куда пойдём, когда Маниус поправится?

-- На запад: к морю. Придётся преодолеть сохнущий лес, где обитают зрелые мыйо, -- объяснила старейшая, зевая. -- Но лодка хранится не у моря, а у притока Тенуса, так что мы потратим трое суток на пеший переход, а потом сплавимся по реке... ещё придётся заготовить Маниусу еды про запас.

-- А что нам делать у моря? -- уточнила дева.

-- Не "у", а "в", дитя, -- поправила древняя. -- Мы поплывём на Птичий остров. Ромеи называют его Столбом Салации. Слышала?

-- Нет.

-- Географии вас сама Йо учила, что ли?

-- Нет. А почему ты так думаешь?

-- Не важно. На острове имеется зимний дом, -- информировала Пресветлая. -- Маниуса нельзя оставлять достигаемым для мыйо, дитя. Ты и сама это понимаешь.

-- Ага, -- согласилась Йоко. -- Но всё-таки, почему ты вспомнила о Йо?

-- Йо ни разу не покидала Благую Землю, дитя, -- пояснила Анэ.

-- За столько-то остановок, -- добавила древняя.

-- Йо ведь... самая младшая из детей праматери? -- спросила Темноокая.

-- Это правда, -- подтвердила старейшая.

-- А ты? -- резко сказала дева, не дав напарнице продолжить фразу.

-- Я? -- переспросила Анэ с наигранным удивлением. -- Я -- одна из старших её дочерей.

Йоко кивнула себе: предположения подтвердились.

-- Но почему тогда мне о тебе не рассказывали?

-- Думаю, Йо неприятно вспоминать о моём существовании, дитя, -- заметила Пресветлая.

-- Зачем ты так? Йо очень добрая. Она...

-- Знаю, знаю. Передай ей привет, когда вернёшься к семье, дитя. А пока прекратим пустой разговор: тебе всё ещё нужно насытиться, -- сказала Анэ и приготовилась дремать, поручив контроль над телом вовремя проснувшейся лени. Априки продолжили лежать, не произнося ни слова.

Атон прошёл две трети небосвода, щедро поливая землю живительными лучами. Напарницы лицезрели его путь, наслаждаясь светом.

-- Пора, -- сказала Анэ и принялась лениво одеваться. Йоко последовала примеру старейшей, чувствуя пульсацию наполненной энергией крови в каждом кончике тела.

-- Весь день ни облачка. Атон ясен и улыбается нам, -- сказала охотница, разминая затёкшие руки.

-- День действительно светлый, -- согласилась старейшая. -- Спускаемся: лучше успеть до того, как купцы разбегутся.

-- У тебя есть консульские рубины? -- удивилась Йоко.