Кира Измайлова - Странники

— Тогда что же случилось? — задала я риторический вопрос и, поскольку Дарвальд отвечать не собирался, продолжила: — Сдается мне, я знаю!

— Да? — иронически приподнял бровь Дарвальд. — Я весь внимание.

— А ты не ерничай, — одернула я и набрала в грудь побольше воздуха. — Я вот что скажу: надо думать, пока Марстен был пацаном, пока он тебе в рот смотрел, слушался и за советами бегал, все было просто здорово, да? А потом он решил, что уже достаточно взрослый, чтобы своими силами справляться, захотел, наверно, быть сам по себе, а ты… а ты…

— Что — я? — деревянным голосом спросил Дарвальд.

— А ты этого не хотел, — припечатала я с некоторым даже удивлением. — Тебе надо было, чтобы он только тебя слушался, дружбы больше ни с кем не водил, да? Ты ж собственник! Потому ты его и к женщинам ревнуешь, к тем, с кем он серьезные отношения завести может! А к Алеане — нет, потому что знаешь, что она из себя представляет! Потому и подсунул ей Марстена, чтобы он научился не вестись на женские уловки, как дурак последний, скажешь, нет?! — Я перевела дыхание и постаралась сказать как можно мягче: — Валь… ну я понимаю, что ты за него переживаешь, но настолько… это уже слишком!

Дарвальд молчал, опустив голову так, что спутанные черные волосы совсем закрыли лицо.

— Валь! — осторожно позвала я. Вот кто меня за язык тянул, а? Надо было мне лезть в это дело?! — Валь, ты чего? Валь, ну не обижайся, ну пожалуйста, я, может, глупость сказала… Валь?

— Я не обижаюсь, — тихо ответил Дарвальд. — Юля… Ты иди к себе, ладно?

— Валь, ты это!.. — испугалась я. — Ты не вздумай чего-нибудь!..

— Юля, мне просто надо кое-что обдумать, — по-прежнему негромко, ровным тоном произнес Дарвальд. — Желательно, в тишине, а в твоем обществе тишины дождаться невозможно. Не обижайся, хорошо?

«Ну, язва!» — подумала я, а вслух сказала:

— Ну ладно… Я пойду тогда…

Ответа я не дождалась. На пороге я обернулась — Дарвальд по-прежнему сидел на краю кровати, и вид у него был… отрешенный. Эх… не сделала ли я хуже? Может, нужно было держать свои догадки при себе? Крепка я задним умом, ничего не скажешь!..

Совесть мучила меня еще с час, все это время я прислушивалась, что делается за стеной, но не услышала ни звука, а потом все-таки заснула. Мне даже кошмар приснился, правда, на тему вчерашнего званого ужина: Алеана поочередно представляла меня всем гостям, я судорожно пыталась запомнить имена, но они тут же вылетали у меня из памяти, и это было ужасно! Наконец, я увидела знакомое лицо — это был Бергус Деспафин, он, кажется, тоже меня узнал и, подняв над головой громадный плакат с нарисованной на нем таблицей Менделеева, громко закричал:

— Я знаю, ты пришла украсть мое изобретение! Держите воровку!

Я пыталась оправдываться, но меня никто не слушал, гости Алеаны окружили меня плотным кольцом, сквозь которое никак нельзя было пробраться, и я совсем было собралась запаниковать, как вдруг проснулась.

«Ну и сны! — подумала я, вставая и выглядывая окно. Похоже, на дворе было уже позднее утро. — Хотя немудрено…»

Я оделась и спустилась вниз. Если честно, мне было немного не по себе.

Дарвальд обнаружился в гостиной, подтянутый и бодрый, как всегда. Марстена нигде не было видно, впрочем, он как с вечера умчался к Алеане, так, видно, и не возвращался.

— Доброе утро, — пробормотала я, присаживаясь на краешек кресла.

— Доброе, — ответил Дарвальд, не отрывая взгляда от каких-то бумаг.

— Валь… — позвала я, чувствуя себя совершенно несчастной. — А Валь…

— Юля! — Дарвальд, наконец, соизволил взглянуть на меня. — Я тебя умоляю, не делай такое лицо! Что с тобой? Болит что-нибудь?

— А… — поперхнулась я. — Нет, ничего не болит… Я просто… ну… вчера…

— Ах, ты об этом… — Дарвальд сложил бумаги (похоже, это были письма), встал, прошелся по комнате. — Знаешь… Все, что ты мне вчера сказала, — чистая правда. Пожалуй, мне никогда не хватило бы смелости признаться себе в этом.

Я сглотнула.

— Так ты не сердишься? — выдавила я.

— Нет, не сержусь. — Дарвальд улыбнулся, и улыбка эта вовсе не казалась вымученной, да и глаза у него искрились как-то по-особенному. — Только, Юля, давай больше не будем возвращаться к этой теме, договорились? Я тебе весьма признателен, но дальше уж как-нибудь разберусь сам.

Думаю, по моей физиономии ясно читалось, насколько я верю в успешность таких «разборок», потому что Дарвальд вдруг снова весело улыбнулся. Да, настроение у него определенно было не из самых дурных! Ну что ж, если ему так хочется, пусть дальше сам мучается…

— Нам пора собираться, — сказал Дарвальд и широким жестом рассыпал на столе те бумаги, что держал в руках. — Смотри!

— Это что? — подозрительно спросила я.

— Приглашения, — лучезарно улыбнулся Дарвальд. — И это только за сегодняшнее утро… Похоже, меня не успели еще окончательно позабыть в этих краях!

«О боже… — подумала я и постаралась, чтобы на моем лице не слишком явно отразилось отчаяние. — Столько приглашений! Я же не переживу…»

— Юля, шевелись, — скомандовал Дарвальд. — Если не хочешь отправляться в гости во вчерашнем платье, то поторопись, перекуси, и займемся твоей одеждой.

— Зачем есть-то? — мрачно спросила я. — Мы же в гости едем. Там накормят…

— Тебе никто не говорил, что за стол в гостях нужно садиться сытой? — приподнял бровь Дарвальд. — Впрочем, все время забываю, что в подобных вещах ты не разбираешься совершенно!

— Может, и не разбираюсь, — буркнула я, пододвигая к себе блюдо с нарезанной тонкими до прозрачности кусочками ветчиной. — Но веду я себя прилично! Ты бы лучше Марстена проинструктировал, метет же все подряд, никакой культуры поведения! Где он, кстати?

— Понятия не имею, — довольно легкомысленно, на мой взгляд, ответил Дарвальд. — У него внезапно образовалось некое неотложное дело. Впрочем, как добраться, он знает, я объяснил, так что, думаю, мы встретимся на месте.

— Ну-ну… — вздохнула я. Да, если к этому приятелю Дарвальда приглашена и Алеана, то, надо думать, Марстен туда непременно заявится! — Ладно, считай, я готова. Давай одеваться…

Надо сказать, что одежду мне Дарвальд сочинял со вкусом. Я уже сама извелась, стоя на одном месте, а он все что-то подправлял, изобретал…

— Валь, ну хватит уже! — взмолилась я, наконец. — Я же бедная сирота, ты не забыл? Зачем ты на меня этих кружев наворотил, а?

— Последний писк моды, — ответил Дарвальд удовлетворенно, щелкнул пальцами, и кружева засияли золотым блеском. — Тебе идет, Юля, можешь мне поверить.

— По-моему, дура дурой, — буркнула я, глянув на себя в зеркало. В самом деле, кружавчики, кружавчики, ленточки, кукла, да и только! — Валь, нельзя как-нибудь попроще, а?!