Иулсез Клифф - Одна сотая секунды

Четвертое. Чуть темнее, что ли? Нет, показалось. Следующая дверь впустила в пятый отсек, за ним последовал шестой, седьмой, восьмой…

«Боишься?»

«Я? С чего ты взяла?»

Нет, девятый все же казался действительно более темным и размытым, словно кто-то медленно приглушал свет, бережливо экономя электричество.

«Воздух. Чувствуешь? Воздух стал другим».

Или тоже показалось, наверное, что стало немного тяжелее идти.

Десятый. Да, труднее. До следующей двери уже не получается добраться за считанные секунды. Но ничего, я все равно быстро перемахиваю их, эти блоки.

Одиннадцатый. Если прямо смотреть, то все нормально, а боковое зрение улавливает, как все ползет, медленно течет, будто отделенное от меня нагретым воздухом, поднимающимся от раскаленного асфальта.

«Карма… тут…»

«Что, Юси?»

«Нет, показалось, наверное…»

Двенадцатое измерение. Тянутся стены, несильно, тоже только боковым зрением уловить можно. Но уже и перед глазами встает марево. Какими были бы все эти измерения, если бы не прототип? Я не сомневалась, что коридор, привычные формы, четкие линии — все это результат работы изобретения. Впрочем, я так далека от всего этого, могу и ошибаться.

Отсеки действительно удлинялись, незаметно, постепенно. Но расстояния выдавали себя в сравнении.

Тринадцатый. Да, еще чуть длиннее, еще чуть более расплывчатый. Но идти стало немного легче.

«Юси, с тобой все в порядке?»

«Да… да, мне хорошо, идем».

Остался позади четырнадцатый, был преодолен пятнадцатый, поплыл, но все же сформировался шестнадцатый. Где-то тут он, обещанный переломный момент. А, может, уже позади остался, либо, наоборот, впереди поджидает, ехидствует себе потихоньку.

«Черт! Нет…»

«Что случилось, Юси?»

«Прости меня…»

И так это произнесено, что я невольно останавливаюсь, захожусь внезапным то ли страхом, то ли предчувствием того, что вот-вот когтистой лапой переворошит все мои внутренности жуть.

«Юси?! Юси, что произошло?»

Ответь же, глупая девчонка, не молчи. Я прикрываю глаза, а то если стоять и смотреть хоть прямо перед собой, хоть в сторону, то все рано кажется, что отсек медленно оплывает восковой свечой, не забывая слегка пошатываться, двоиться. Ну, точь-в-точь, если до вертолетов в башке напиться.

«Юси, что случилось?»

«Прости меня, Карма… блин, прости, я просто не поняла сразу, не въехала, понимаешь?»

«Да ты объясни по-человечески! Во что не въехала?»

Я начинала злиться. Там меня дракон ждет, мир уже в обрыв шагает, а эта девчонка…

«Я умираю».

Начинается! Вот самое, твою ж дивизию, время!

«Что? Ты совсем рехнулась?»

«Нет. Я действительно умираю. Я не поняла этого, мне просто было хорошо. Но, оказывается, это и есть смерть».

Так, Карма, думай. И очень-очень быстро. Какие варианты?

«Надо повернуть обратно?»

«Нет… бесполезно… меня убивают не сами измерения, а переходы. Меня, а, значит, и тебя».

«Значит, мы останемся здесь и будем ждать помощи».

«А смысл? Переходы никуда не денутся. Меня хватит еще где-то до двадцатого блока. Или до двенадцатого в обратную сторону. А потом — все».

А потом — все… вот и финишная прямая, вот и последние шаги. Сколько мы не дойдем, прежде чем бездыханное, лишенное жизненных сил и их замены, тело рухнет на зыбкий пол одного из отсеков? Семь измерений. Подумать — так совсем ничего. Или, наоборот, это очень и очень много. Что-то в последнее время мне часто приходится задаваться подобным вопросом. Да и вообще, за минувшие дни я столько вопросов задала, что немного не по себе становиться.

Глаза обожгли злые слезы. Да, реву я тоже часто, как невротичная барышня. Я грубо махнула рукой по лицу, стирая неуместную влагу. Ну уж нет, так просто не сдамся. Сейчас я возьму и… придумаю что-то, пойму в очередной раз. Нет, так не может быть, должен быть какой-то выход. Всегда существует запасной вариант, план Б, возможность выкрутиться. Всегда в голове есть схема эвакуации, а под браслетом шприц, всегда есть быстрый вызов на мобильнике и заветное слово. Не бывает так, чтобы не было больше никаких путей.

…встречным посигнальте, укажите им дорогу в никуда…

Или другие слова в той песне были? Да какая разница?! Не бывает! Не бывает так, чтобы захлопнулся капкан, и не нашлось в рукаве отмычки, шпильки в волосах, мысли в моих переклиненных мозгах.

Но вот оно, есть… вот, сижу, ругаюсь трехэтажными конструкциями, бью кулаком в пол, все делаю, чтобы унять этот мерзкий липкий страх перед неизбежным. Я не хочу умирать.

Я просто не хочу умирать, потому что я люблю жить, даже если сама жизнь превосходит самый отборный бред.

«Карма… наверное, тебе пора знать правду…»

«Какую? Наш король — трансвестит? Что он козел, мы уже с нашей леди-блонд выяснили».

Юси невесело усмехнулась.

«Да… это была бы та еще бомба. Но нет, другую, ту, которую теперь ты можешь знать».

«Это мне напоминает концовку мыльной оперы».

«Ты зря смеешься… я чувствую, ты боишься… и я тоже».

«Ладно, выкладывай».

«Вот так просто?»

Ага. Вот так просто. Ты расскажешь, а я неожиданно соображу, как можно взломать этот беспредел, и выкарабкаться к жизни.

«Этого мира не существует. Вернее, не так. Он просто придуман тобой».

Так, начинается. Это даже хуже постоянных размусоливаний про наши с Арвеллом отношения. Бред, чушь и ересь, порожденная процессом умирания. Говорят, что такое бывает. Видимо, духов тоже накрывает.

«Нет, так оно и есть, это правда».

Я, конечно, понимаю, что история кружит по спирали, мода постоянно возвращается, а античная культура начинает внезапно влечь к себе толпы людей, но уже смешно, ей богу. С этого началось мое пребывание в этом мире и эти же должно закончиться? Вопросом — где я и что со мной? Я в коме? Галлюцинирую? Или вернуться к идее военного полигона?

«Нет, Карма…»

Юси замолчала, и от этого молчания мне стало не по себе.

«Продолжай, ладно… Юси?»

«Я здесь… Как бы это начать… Начну издалека, как сумею…»

И начала, беспощадно и безжалостно, как ребенок, отрывающий насекомым лапки, отхватывать от моей души что-то особенно важное, выпестованное, пробившееся особо хрупкой и уязвимой жилкой. Просто, монотонно рассказывая своим детским голоском, уже решая за меня, за всех, за мир, ибо лучше…

«…срез, пластина с нанесенным эскизом. Нет никакой логической оценки, никаких сценариев, лишь все тобой увиденное, продуманное, прочувствованное, представленное, воображенное, осознанное, а также неосознанное, зарожденное и только начавшее зарождаться спонтанно выплеснулось в здесь и сейчас, создав прообраз мира, зыбкий, но раскинувшийся в пространстве, рванувший в прошлое и будущее, затвердевший ровно настолько, чтобы можно было существовать, чтобы ты могла обернуться назад и несмело взглянуть вперед, чтобы свелись в отлаженную систему природные законы, чтобы запустились все круговороты — вещества, энергии, информации, чтобы люди стали людьми, а нелюди — нелюдьми, чтобы происходила выбраковка и сортировка, чтобы возникла автономность и цельность. Но… Карма, Карма, Карма… ты так привыкла к запасным вариантам, к существованию альтернативных дорог, что, даже породив этот мир, ты не смогла, вернее, твоя сущность, не сумела обойтись без черного входа. Точнее, уместнее сказать, запасного выхода. И именно он оказался, увы, недостающей каплей, не нанесенным штрихом, не позволившим завершить и воплотить картину мира в реальность — стертое воспоминание о переходе в этот мир. И тебе немногое нужно, Карма, просто вспомнить, чтобы чуть затвердевшая иллюзия снова расплылась призрачным маревом и растаяла без следа. Но почему ты, да? Как такое вообще возможно, так? Ну, опять все упирается в твою привычку прятаться в собственных фантазиях, если нет иного спасения. Помнишь, как это было в детстве?»